«арийской» истории, тем более что она достаточно простая для совместного исполнения.
Ну, хорошо, теперь предстояло продумать, как реализовать задуманное. Сначала мы договорились с Большаковым насчет того, не против ли он использования его песни «Воля и разум». Он дал согласие. Потом Сергей Попов предложил немного изменить в этой песне рифф – он сказал, что они уже делали так в «Мастере» раньше, и получилось неплохо. Мы не возражали, тем более что в «Арии» эту песню мы играли крайне редко, а Серега пришел из группы, где она являлась одной из центральных. Поэтому было решено, что ему видней.
Мы сделали новую аранжировку, а затем пригласили часть артистов – тех, кто имел возможность прийти, – к нам в студию. Пришли Костя Кинчев, братья Самойловы и Вячеслав Бутусов. Все они довольно быстро справились с поставленной задачей, очень ярко исполнив выделенные каждому из них фрагменты «Воли и разума». Мне понравилось прежде всего то, что в своих партиях они все узнаваемы без какого-либо видеоряда, что весьма важно в такого рода коллаборациях.
У нас еще оставался открытым вопрос с Юрием Шевчуком, так как он находился в Питере, и приехать в Москву ради этой записи ему тогда было проблематично. Тогда я и Соколов сами поехали в Питер. У Соколова там параллельно нашлись какие-то дела, и было очень кстати, что ехал именно он, поскольку они с Шевчуком давно и хорошо знали друг друга.
Мы прибыли в Питер и отправились к Шевчуку. Я с ним как раз познакомился, Юрий очень тепло отозвался об «Арии», сказал, что в курсе нашего раскола, но, по его мнению, ничего страшного этом нет и жизнь продолжается – нашел какие-то позитивные, ободряющие слова. После этого на следующий день мы встретились уже в его студии, я показал ему, что петь, поставил инструментальную фонограмму. Юрий увлекся процессом, пообещав нам перед записью: «Сейчас я Гиллана поддам!» (Иэн Гиллан – британский рок-музыкант, наиболее известен как вокалист группы Deep Purple). И действительно! Он спел классно, с истинно рокерской подачей, в таком ключе, который был свойственен его раннему исполнению (сейчас он поет несколько иначе). На все про все у нас ушло около получаса, и мы остались очень довольны друг другом.
Потом мы еще пригласили Андрея Большакова, чтобы он сыграл соло. Придя, Андрей немного посетовал на то, что мы изменили аранжировку – как я понимаю, он сторонник «классического» исполнения, то есть в каком виде песня записана, в таком виде она и должна играться далее. В принципе, в этом я его поддерживаю. Другое дело, что этот вариант его песни мы изначально не старались исполнить аутентично, это был некий эксперимент во всех смыслах, с гостевым участием других музыкантов, поэтому можно было и отойти от «канона», немножко похулиганить.
Получившуюся песню мы тоже отдали на «Наше радио». Для них это был очень неплохой информационный повод, тем более что в записи засветилось так много известных рокеров. И в целом это событие на «Нашем радио» осветили широко.
В начале осени 2005 года у нас случилось в самом прямом смысле чрезвычайное происшествие. Мы поехали на концерт в Вологду. Концерт должен был проходить в старом здании ДК. Мы открыли в гримерке окна, чтобы проветрить помещение, и пошли на концерт, а закрыть забыли или, возможно, прикрыли, но неплотно. Юлия тоже пошла с нами за кулисы, ненадолго, может быть, минут на пятнадцать. А когда она вернулась в гримерку, то выяснилось, что нас обокрали.
Моя и ее сумки стояли рядом, и их обе обчистили. У Юлии в сумке лежали все наши с Холстининым учредительные документы – и он, и я тогда являлись индивидуальными предпринимателями. Мы зарегистрировались как ИП вскоре после раскола в группе. ООО открывать не стали – для артистической деятельности это очень невыгодно, и ИП – оптимальный вариант, в том числе и потому, что доход можно снимать в любое время, а не, например, раз в квартал, как в ООО.
И Юлия привезла в Вологду наши документы, чтобы что-то подписать, плюс там еще лежали разные договоры – в общем, солидный комплект действующих юридических бумаг. Кроме того, в ее сумке находились деньги за этот вологодский концерт и какой-то ее гаджет, по-моему, ноутбук. У меня в сумке также была очень приличная сумма денег, причем в долларах. Все это исчезло. Кстати, воры, судя по оставленным следам, повели себя как-то странно – совершив кражу, они попытались выйти почему-то не через окно, а через дверь гримерки в коридор, но не смогли ни открыть, ни выбить дверь, на которой отпечатались их следы от ботинок. Похоже, они были не совсем адекватные, может быть, пьяные, хотя все же, видимо, опытные – взяли все самое ценное и успели уложиться за те 10–15 минут, что Юлия слушала нас из-за кулис. Она даже не сразу поняла, что случилось, потому что воры прикрыли за собой окно. И лишь увидев свою лежащую как-то странно сумку, постепенно догадалась, что произошло.
Мы вызвали ментов, с нас всех зачем-то сняли отпечатки пальцев, хотя мы-то все были в это время на сцене. Однако нам дали понять, что еще неизвестно, как оно там все произошло на самом деле. Так что под подозрением оказались и музыканты. Как и можно было ожидать, дело так ничем и не кончилось, похитителей не нашли, хотя Юлию как главного фигуранта еще какое-то время вызывали по этому делу и в Вологду, и в московское следственное управление. В итоге нам сказали, что дело закрывают. Случай для «Арии», конечно, из ряда вон выходящий, но, как всегда думаешь в такой ситуации: хорошо, что только кража произошла и никто из нас не пострадал!
Замечу, что после этого происшествия Владимир заявил, что он больше не будет оформлять документы для ИП, поскольку, с его слов, «у него больше нет трудовой книжки, ее потеряла Рина Ли». Я не очень понял, причем здесь трудовая, но Володя добавил, что также он больше не хочет нигде светить свои персональные данные. «Ну, прекрасно…», – подумал я. Решение Володи для меня было очень странным, но, так или иначе, мне ничего не оставалось, как все взвалить на себя. Кто везет, на том и едут. И если раньше мы с Володей по очереди заключали договоры с организаторами концертов, а Юлия как наш директор и бухгалтер проводила операции то через Володю как ИП, то через меня, то с теперь, с осени 2005 года, все юридические отношения – финансовые
