произросло из крошечного семечка, в чуде жизни, в чуде красоты Божественного Творенья…
И вот однажды Дэвид Копперфильд объяснил это мне шуткой — тоже с помощью чуда…
… Лес, конец лета, мы много работали в этот день, прошли километров пятнадцать, устали…
Пришёл Дэвид. Так радостно стало от Его присутствия, что усталость слетела совсем…
И мне "взбрело в голову" попросить Дэвида о чуде. Ну что Ему стоит материализовать маленькую снежинку у меня на ладони?! Никто даже не заметит: снежинка ведь сразу растает… Я некоторое время шла, незаметно подставив Ему ладошку, а потом забыла о своей глупой просьбе… — шла, любуясь на Дэвида, Его Божественную Улыбку…
И вдруг через несколько минут на ясном небе — при сияющем солнце — появляется крошечная тёмно-серая тучка. И… с порывом ветра на нас обрушиваются снег и град… Солнце продолжает ослепительно сиять, так же ослепительно сияет улыбкой Дэвид: хотела чуда — получай!
… Я держала на ладонях тающие снежинки, замирая от восторга…
Правда, пришлось мне и каяться: ведь все вымокли из-за меня.
… А затем были вновь и истинные чудеса: наши Божественные Учителя Сатья Саи Баба, Иисус, Кришна, Дэвид дарили Слияние с Собой, мы погружались вновь в Обитель Творца…
Я не буду сейчас даже пытаться передать ощущения прикосновения индивидуального сознания к Сознанию Творца, не буду пытаться рассказать о состояниях растворения, Слияния… Это знание не передаётся с помощью только слов. Пусть каждый, вставший на Путь, познает это сам…
"Розовые очки" и встречи со злом
Видеть во всём только хорошее, не замечать дурное, жить так, как будто бы зло вообще не существует, — это был способ восприятия мира, свойственный мне с детства. С одной стороны, в этом было благо — я любила всех и всё: ведь, когда смотришь сквозь розовые очки, — любить очень легко… Но такой "дефект зрения" не мог устраивать Бога: невозможно искоренить зло, если не видишь его, невозможно помочь в этом другим…
"Зло может быть вырвано, лишь когда мы познаем его. Если же каждый будет в неведении о нём — оно будет продолжать растить свои корни в нас… Незнание о нём есть основа дурного в нас" — говорил Апостол Филипп [5].
Если с пороками в себе я готова была разбираться, бороться, искоренять их — и здесь Богу было довольно легко меня воспитывать — то видеть, что зло существует и снаружи от нас, что непонимание этого, небрежность в этом могут привести к беде, — было сложнее…
И Бог взялся это мне объяснять.
Так, я считала, что, если люблю и не боюсь собак, — то ни одна собака никогда меня не укусит! И вот, однажды иду, переполненная любовью и радостью, — а на меня набрасывается пёс и кусает. А его злобно-пьяный хозяин сидит на ступенях магазина — и наслаждается сценой…
Понять, что есть люди, которые намного хуже самых злобных собак, которым даже не нужен повод для того, чтобы творить зло…, — это было то, что плохо вмещалось в моё осознание…
Владимир нередко показывал нам реальность того, что являлось политической историей и современностью нашей страны, — и я пыталась познать, что слова песни: "Широка страна моя родная…, где так вольно дышит человек!" — не отражают действительное положение вещей. Рассказывал он и о "христианской" инквизиции, и об истории извращений в других религиозных направлениях, о которых я всегда думала только хорошо…. хотя знала только поверхностно… Каждый раз наступало ощущение, что меня ошпарили кипятком и теперь кожу снимают, — ведь так легко любить сладенький вымысел и продолжать мыслить: "Как всё вокруг прекрасно!"…
Бог очень старался донести это до меня так, чтобы "дошло", не доводя однако до большой беды на материальном плане. Он показывал всё близко, но со стороны. Он пытался учить меня осторожности и сейчас — столь же нежно, как когда-то в ранней юности…
… Помню, тогда однажды в туристской поездке я гуляла в горах одна. Так же, как собак, людей я не боялась нисколько. И я наслаждалась простором и красотой…, когда ко мне подошёл мужчина, который был скорее похож на страшное дикое животное. Он взял меня громадной ручищей за запястье и предложил идти за собой. Я не сильно испугалась и сказала, что не хочу идти с ним, — и мне это казалось вполне достаточным, чтобы он меня отпустил. Он не отпустил меня. Он, видимо, тоже никогда не встречал таких "диких" экземпляров. Он довёл меня, так и не разжимая руки…. до турбазы и сказал, чтобы я больше никогда не гуляла одна… У меня тогда только синяк на запястье остался…
Вот так и теперь — до боли, до слёз — Бог предлагал увидеть и осознать существование того, что является проявлением зла на Земле. Так же, до боли стиснув мою руку, Он вёл меня, показывая то, на что я прежде боялась и не хотела смотреть.
Он предлагал мне обрести мудрую осмотрительность духовного воина. Он предлагал, чтобы я, живя и служа Ему в этом мире, любила не вымышленное "человечество", а, видя истину, стала мудрой Любовью. Он предлагал мне учиться помогать всем во всём добром — именно так, как помогает Он!
Совсем немного о смерти
"…Когда ты не спокоен, то следует… спросить совета у своей смерти. Необъятное количество мелочей свалится с тебя…
Смерть — это… мудрый советник, которого мы имеем".
Хуан Матус [5,24]
Бог напоминал мне о смерти тела регулярно, особенно когда я забывалась в земной суете…
Владимир всегда предлагал нам стараться не иметь, по возможности, незавершённых земных дел и земных долгов — причём не только материальных. Он предлагал жить так, что, если бы смерть наступила прямо сейчас, — то было бы не стыдно умереть и не пришлось бы оглядываться и тянуться назад…
Бог очень ловко в этом Владимиру "подыгрывал".
Он умел показать мне лицо смерти даже через (несостоявшуюся) угрозу хирургической операции: предлагая приготовиться к ней так, как если я не выйду из наркоза… Или Он показывал смерть других людей… Или подгонял слегка, напрямую напоминая, что мы в этих телах живём не вечно — и неплохо бы помнить о том, что именно на самом деле важно успеть сделать…
Расскажу один из таких эпизодов. Я тогда только начала заниматься у Владимира, и продолжала работать на киностудии… Бегу однажды с кучей костюмов в руках по студийному двору, тороплюсь… — и сталкиваюсь на повороте с машиной, едущей на очень маленькой скорости.
