попросила Хуан-Ди отвечать подмигиванием: если "да" — Хуан-Ди подмигивает левым глазом, если "нет" — правым. И… — получилось!…
Я позадавала немного вопросов, а затем, таким же "подмигивающим" способом испросив Его согласия, уцепилась руками сознания за шею Хуан-Ди и попросила:
— Поехали за "Зеркало"!…
И тут же оказалась в состоянии тёплого, густого покоя зона протопракрити[4].
Я продолжала "ездить" на шее Хуан-Ди снова и снова, прося Его "катать" меня по зонам, пока не услышала очень чётко:
— Лентяйка!
Сказано это было так нежно, что я даже не огорчилась, а продолжала радоваться ещё одному удивительному опыту познания реального Бога — Живого, Нежного, Весёлого — при всём Его Вселенском Могуществе!
Впрочем, потом, когда я вспоминала об этом, то от собственной наглости становилось "не по себе". Как это? — вот так запросто "приставать" к Богу, к Которому в моих ещё совсем недавних представлениях следовало лишь молиться, стоя на коленях? Но ведь куда денешься?! Вот Он — Хуан-Ди — Живой, Настоящий! И бухаться перед Ним на колени… — нет никакого смысла: не нужно вовсе Ему это! Да и колени у духовного сердца попробуй ещё найди: ведь у него есть только руки любви!…
* * *
Время летело каким-то непостижимым образом. С одной стороны, в материальном мире у меня продолжалась обычная жизнь с работой, семьей, прочими родственниками, которые всё ждали: ну когда же эта "дурь" у меня закончится, сколько можно?! А в другое время я жила в том мире, где существовал только Бог. И в нём Владимир вёл нас очень быстро, не давая передышки. Прошло ведь всего несколько месяцев после начала занятий!
… Владимир повёз нас теперь встречать весенний рассвет на тетеревином току. Ехали с вечера, без палаток.
… Выйдя из автобуса, мы быстро погрузились в безмолвие ночного леса. Звёздное небо, казалось, опустилось и легло на Землю уютным, наполненным звёздами одеялом. Было ощущение, что касаешься неба руками уже в некоторой мере подросшего сознания, что просто рядом с собой можно трогать пронизанную светом звёзд небесную толщу. А глядя из бесконечности, можно было ощущать, как маленькая планета Земля плывёт в мягком вселенском просторе.
Пришёл Хуан-Ди — и вся бесконечность наполнилась Его присутствием. Прохлада ночи вдруг исчезла, и всё вокруг заполнил тёплый, насыщенный Его Любовью покой.
Счастье переполняло до краев и готово было выплеснуться из меня! Но покой Хуан-Ди был сильнее, и поэтому моему счастью приходилось гореть крошечной звёздочкой в Океане Вселенского Хуан-Ди.
… Мы пришли к месту ночёвки. В полной темноте собирали дрова для костра. Когда, наконец, разгорелся огонь, Владимир предложил всем улечься поудобнее и поспать часа три до рассвета, когда пойдём поближе к тетеревам.
Спать я не могла: "Кто я? Где я? Что я делаю на этой Земле? Зачем я здесь? Что я должна здесь делать?" — сколько раз Владимир предлагал нам не забывать эти вопросы! Но вот сейчас — надо было не только задавать их себе, но и ответить Богу — напрямую, с полным осознанием и с полной ответственностью: "Я — частичка Абсолюта, крошечная живая капелька сознания, которая воплощена для того, чтобы расти и осознавать свою Единосущность Тому Единственному, к Которому должны стремиться все". И я прямо сейчас должна заявить Ему о своей готовности идти к Нему без колебаний. Ибо нет ничего в жизни важнее этой главной Цели!
Хуан-Ди подключился к моим переживаниям и напомнил мысль, которую я читала в одной из книг Владимира: Бог никогда не задаёт человеку непосильных для него в данный момент испытаний; но и продолжать жить в мечтах о чём-то большем[5], не делая всего, что от меня зависит, — нельзя; нужно не просто сделать выбор в пользу Бога, а ежедневно, ежечасно отметать всё то из своей жизни, что мешает идти на пределе своих возможностей…
… Продолжая держаться за руку Хуан-Ди, я заснула совсем ненадолго.
… Мы встали, когда ещё не рассвело и, бесшумно собрав вещи, двинулись туда, где должны были токовать тетерева. В предутреннем тумане, плавно взмахивая крыльями над нашими головами, пролетали вальдшнепы. Затем свою восхитительную токовую песню начали петь бекасы, поднимаясь ввысь, а затем падая вниз и рассекая густой утренний воздух растопыренными перьями хвостов, издающих неподражаемый блеющий звук.
Наслушались мы и тетеревов…
… Солнце поднималось всё выше и освещало поля. Птицы наполняли своими голосами пространство. Каждый их вид включался в общий хор при определённой яркости света. Самцы всех видов старались изо всех сил своими песнями привлечь к себе самочек — чтобы от их любви родились дети и потом научились бы у своих пап песням своего вида.
Владимир рассказывал нам обо всём этом, учил различать голоса птиц.
А затем он изобразил, уплотняя сознание в новую форму, как токует тетерев: чтоб мы рассмотрели поближе.
… Если кто-то из вас видел актёра Лебедева, изображающего очень пожилую лошадь в спектакле "Холстомер", то он знает, что человек может изобразить лошадь так, как ни одна лошадь не способна это сделать.
А теперь попробуем представить на небольшом холмике среди полей человека, который медленно превращается в огромного токующего тетерева. Он наклоняет туловище и голову, растопыривает крылья, которые почти касаются земли, расправляет веером большие чёрные с синим отливом роскошные хвостовые перья — и начинает сначала "раскочегариваться", покачивая туловищем и издавая тетеревиные "чуфыканья", затем перерастающие в ликующую песню…
Потом Владимир выпрямляется, принимая вновь человеческий облик, и хохочет — и мы тоже хохочем вместе с ним.
… А восход Солнца мы встречали на холме внутри Махадубля Сатья Саи, исходящего из глубины бескрайнего Океана Творца.
… Потом мы купались в ледяной воде едва сбросившей лёд реки и загорали под уже по-летнему тёплым солнышком. Все переживания, напряжения и восторги этой ночи смывались новым днём, который нужно было прожить для Бога, здесь и сейчас.
Птицы
"Ты можешь познать, что все существа — малые дети Мои!"
Кришна [6]
Владимир всегда учил и учит не только искусству медитации. Он учит всему! В том числе — видеть гармонию и красоту природы, бережному, нежному взаимодействию с каждой воплощённой душой. Каждое живое существо — травинки, деревья, маленькие паучки, муравьи — становились для нас теми, кого следует искренне любить. Недопустимо было, например, "не заметить" муравья на лесной дорожке и наступить случайно на него. Или пройти мимо листа ржавой жести, придавившей молодую травку. Он сам всегда замечал, если кому-то из живых существ нужна помощь, например, освобождал молодое деревце от повисшей
