эти коврижки, он отозвал Прохора в угол. Я был рядом, делал вид, что котел чищу. Слышал почти каждое слово.
Он сглотнул и продолжил, почти дословно передавая разговор купца: «Слыхал я, старшой, тебя тут подвинули… несправедливо, поди? Из-за этого нового… чудотворца. У меня, видишь ли, сын хворает, такой же слабенький, как ваш княжич был, а лекари руками разводят. Может, ты, как опытный человек, приметил, что этот новый повар в еду кладет? Травы какие особые? Коренья? Я человек не бедный. За такой секрет могу и серебром отблагодарить, и замолвить словечко где надо…»
— А Прохор? — спросил я, чувствуя, как напрягаются мышцы.
— А Прохор аж засиял! — с ненавистью прошептал Матвей. — Он тут же начал ему на ухо шептать. Говорил, что ты колдун, что в лес тайно бегал, что носил оттуда какие-то неведомые травы в мешке. Он все ему рассказал!
Я медленно вытер пот со лба. Все было гораздо хуже, чем я думал. Он не просто прощупывал почву. Он нашел идеального союзника. Завистливого, жадного и готового на любую подлость.
— Купец дал ему несколько серебряных монет, — закончил Матвей. — А потом улыбнулся, посмотрел на меня и ушел.
Я понял все. Шпион нашел предателя, который с радостью продаст любой мой секрет. Угроза была не просто у ворот. Она уже была внутри нашего общего дома.
Я посмотрел в окно, в сторону общей кухни, где прямо сейчас этот шпион мог снова вести свои игры. На моем лице появилась расчетливая улыбка.
Враг сделал свой первый ход. Теперь — моя очередь, но в этой игре я больше не был один.
— Молодец, Матвей, — сказал я тихо и сунул ему в руку еще запас пасты. — Ты сделал очень важное дело, а теперь иди и будь осторожен.
Он кивнул и скрылся. Я же, вытерев пот, подозвал Борислава.
— Мне нужно немедленно видеть управляющего. Дело не терпит отлагательств.
Глава 5
Я покинул арсенал. Мой мозг, привыкший к работе в условиях адского стресса, уже прокручивал в голове детали предстоящего доклада, выстраивая безупречную логическую цепочку. Первым делом я пошел не в канцелярию. Мой первый визит должен был быть к моему главному и единственному настоящему союзнику.
Борислав следовал за мной, и, должно быть, он почувствовал перемену во мне, потому что его молчание стало еще более напряженным. Я подошел к покоям Ярослава. Борислав, не говоря ни слова, коротко постучал и, услышав ответ, открыл дверь, пропуская меня внутрь.
Княжич как раз полировал меч. Увидев меня, он опустил оружие.
— Что-то случилось, Алексей? — спросил он, заметив выражение моего лица. — У тебя вид, будто ты увидел призрака.
— Хуже, княжич, — ответил я, закрывая за собой дверь. — Я увидел паука, который плетет паутину в нашей крепости и нашел муху, которая ему в этом помогает.
Я быстро, без лишних эмоций, изложил ему все. О купце Михее, о донесении Матвея и, главное, о предательстве Прохора. Также, вкратце рассказал ему о своем плане, который хочу предложить Степану Игнатьевичу.
Ярослав слушал молча, и по мере моего рассказа его лицо становилось все более жестким. Когда я закончил, он несколько секунд смотрел в одну точку, а затем со стуком вонзил кончик своего меча в деревянный пол.
— Предатель, — прошипел он сквозь зубы. — На нашей кухне. Кормит моих воинов и одновременно продает нас…
Его первой реакцией была ярость воина. Он хотел схватить меч и немедленно свершить правосудие, но затем он глубоко вздохнул, и я увидел, как он берет себя в руки.
— Ты прав. Просто казнить его — значит спугнуть паука, — сказал он, повторяя мои собственные мысли. — Мы должны доложить обо всем Степану Игнатьевичу. Немедленно.
Он вытащил меч из пола и вложил его в ножны.
— Идем, советник. Пора наказать этого, как ты выразился, паука.
Когда мы вышли из его покоев, Борислав удивленно посмотрел на нас, но ничего не сказал. Теперь мы шли в канцелярию втроем.
Степан Игнатьевич принял нас немедленно. Он сидел за своим столом, но, увидев не только меня, но и мрачного, решительного Ярослава, отложил свитки в сторону.
— Говори, — сказал он, и это было не вопросом, а приказом.
Я подошел к столу и начал свой доклад. Методично, по пунктам, без эмоций.
— Первое. Несколько дней назад в крепость прибыл человек, назвавшийся купцом Михеем.
Управляющий кивнул. Он был в курсе всех прибывших.
— Второе. Этот человек — не купец. Он — шпион.
Степан Игнатьевич даже бровью не повел, но я увидел, как его взгляд стал острее: — Допустим, — ровным голосом произнес управляющий, словно уже знал о шпионе. Шпионаж между родами не был для него новостью.
— Он уже начал активную работу. Для вас, наверняка, не секрет, что он общается и угощает стражников. Расспрашивает про чудесное исцеление княжича. Мой человек на общей кухне… — я намеренно использовал эту формулировку, чтобы показать, что у меня есть свои источники, — … доложил, что Михей пытался подкупить поварят, расспрашивая о секретах моей готовки.
И тут я перешел к главному.
— А потом, когда понял, что от запуганных мальчишек он ничего не добьется, шпион нашел себе союзника. Главного повара Прохора.
Я сделал паузу, давая этому факту закрепиться в голове.
— Мой поваренок был свидетелем их разговора. Прохор, в обмен на серебро и обещания, передал шпиону всю известную ему информацию обо мне. Включая то, что он видел, как я возвращался из леса с травами.
Вот теперь лицо Степана Игнатьевича изменилось. Он не был удивлен самому факту шпионажа, но его глаза потемнели, когда он услышал о предательстве. Внешний враг — это привычная, понятная угроза, но предатель внутри стен, на таком ключевом посту, как общая кухня, через которую проходит вся еда для гарнизона… это было гораздо опаснее.
— Твой «человек» надежен? — спросил он тихо.
— Абсолютно, — ответил я. — Он меня еще ни разу не подводил.
Степан Игнатьевич откинулся в кресле. Он был впечатлен. Не столько новостью о шпионе, сколько тем, как быстро и эффективно сработала моя импровизированная «агентурная сеть». Он понял, что я не просто «чудо-повар», а игрок, который умел видеть, анализировать и добывать информацию. Это делало меня в его глазах еще более ценным и еще более опасным.
Степан Игнатьевич долго молчал, его пальцы мерно барабанили по подлокотнику.
