Старая двухэтажная и наполовину деревянная начальная школа гудит на переменке, как взбунтовавшийся улей, по коридорам и хлипкой лестнице носятся оголтелые стаи очумевшей от учебы детворы, сшибая все на своем пути, дико завывая и раздавая во все стороны тумаки и оплеухи. Но больше всех достается мне, и даже самые хилые норовят ткнуть или ущипнуть этого засранного отличника, «маменького сыночка», прекрасно зная, что сдачи-то не получат.

Вот и на сей раз, придя из школы с хорошим фингалом под глазом и хлюпающим от обиды носом, нарвался я на своего двоюродного брата, гостившего у нас по случаю внеочередного, заслуженного на срочной службе отпуска. Внимательно обследовав мою побитую морду, ощупав мускулы и внимательно выслушав мой горький рассказ, он преподал мне двухчасовой курс «молодого бойца», благо что у него за плечами был первый разряд по боксу. Кроме того, я получил еще и заряд психологической подготовки и, вооруженный новыми знаниями, решительно почапал поутру в «альма-матер». Первый же налетевший на меня здоровенный второгодник Леха схлопотал «прямой» прямо по сопатке и, брызнув кровью из разбитого носа, обалдев от боли, звонко шлепнулся задницей на пол. Взвыв от обиды, он, вскочив на ноги, бросился было на обидчика, но был перехвачен на полпути нашими огольцами. Дело в том, что любая мальчишеская драка по неписаным законам велась до «первой краски», а оная была налицо, вернее, на лице. Леха, вырываясь из дружеских объятий и сморкаясь сукровицей, тут же всенародно объявил мне, что после уроков он вызывает меня на «косалку»!

На заднем темном и заросшем травкой дворике собралась нехилая толпа зрителей, хихикая предвкушавших забавное и завлекательное зрелище. По углам импровизированного «ринга» уже лежали потертые портфели и отцовские полевые сумки, когда в центре сошлись два «гладиатора». Дрожа от охватившего меня озноба, вспомнив наставления братана, я упялился взглядом в переносицу рослого противника, неожиданно уловив в его глазах какую-то внезапно мелькнувшую робость и капельку страха, и, резво нырнув под налетающий на меня кулак, быстро двинул хуком в его бедный распухший нос. Дикий рев восторженной толпы, схваченный за обе руки, визжащий от бессилия Леха, дружеское похлопывание вмиг зауважавших меня пацанов и, как следствие, переход на другой, более высокий уровень общения. С тех пор никогда и никому не позволяю «наезжать» на меня или моих близких без последствий для решившихся. На всю оставшуюся жизнь…

Кадетство

Весна. Что на душе у десятилетнего огольца? Снова ссылка в Ревду, лазанье по чужим огородам, пиратские набеги на скрапбазу18, где грудами громоздилась битая немецкая военная техника, предназначенная для переплавки в мартене старого уральского завода, полыхающего по ночам в полнебушка красными зарницами по окончании очередной плавки, под заунывные всхлипывания вездесущих «кукушек»19. А там, на базе, надыбать, таясь от сонных «вохровских» охранников, можно было многое: и клапана от самолетных двигателей, продырявив которые можно было запендюрить их из-за забора прямиком в огромную лужу перед тормозящим с крутой горки грузовиком, под радостное ржанье разбегающихся в темноту по огородам шалопаев, когда натрий вспыхивал ярким белым клубом пламени под ядреные матерки испуганного шоферюги; а ежели везло, то можно было нарваться и на затыренное в башнях танков и грузовиков оружие, от хреновенького ножичка до всамделишного боевого пистолета, который все равно отбирали старшие пацаны, чтобы потом, в урочище под Волчихой, показывать нам, как они палят по консервным банкам. Да че говорить-то, завлекательное это дело было.

Ан нет! Судьба уготовила новый поворот в моей короткой пока жизни. В мамкино Управление пришла разнарядка на одно место в Ленинградское суворовское училище войск МВД. И начались нудные конкурсные экзамены в клубе Дзержинского. Поначалу набежало под две сотни гавриков, потом, после отсева, осталось только два десятка, а после особо жестких испытаний осталось всего четверо пацанов, поставленных на государственный кошт и отправленных с сопровождающими на заключительный экзамен в само училище. А мама исхитрилась попасть в их число, и я впервые в жизни ощутил, вернее, осязал всю прелесть поездки в послевоенном плацкартном вагоне с непременно кипящим черным чаем и хрустящими, рассыпающимися во рту сушками, которые разносили по вагону проводники в форме со смешными погонами.

Уже по приезде в Питер выяснилось, что училище находится в Старом Петергофе, в трех чудом уцелевших от бомбежек и артобстрелов кирпичных зданиях, одиноко торчащих среди руин за двумя рядами колючки и спиралью Бруно. Супротив же окон столовки, на нейтральной полосе, между заграждением и вечно взвизгивающими электричками, на бетонных надолбах20 висел раскорякой разбитый прямым попаданием под башню немецкий танк с крестами на бочине, а все пространство вокруг было утыкано фанерками с надписями «Осторожно! Мины!» и «Ахтунг! Минен!». Все это было внове, и мы, развесив уши, слушали сказки бывалых воспитанников в черной форме с синими лампасами, эмвэдэшных фуражках и с надписями на синих же погонах «ЛГ», которую старые кадеты помогли тупым салагам правильно расшифровать – «Легавый городовой!», о нашем будущем житье-бытье.

Повергла поначалу в шок сытная еда в столовке, где все сидели за столиками по четверо, «добавка», которую приносили столько раз, сколько захочешь, улыбчивые тетеньки в белых фартучках, вот только огромные краснобокие яблоки давали лишь по одному разу, а очень жаль. А вечерами мы подглядывали в окошко, как, пропустив наряд всамделишных часовых, с ППШ на груди, «старики», поддев рогульками колючку, сматывались в самоволку в город.

Экзамены же тем временем отсеивали одного за другим, и остались только двое – Петька, сын уборщицы из Управления, и я, причем на последнем экзамене я его перещеголял. Радости моей не было предела, мысленно я примерял уже новенькую форму с блестящими кожаными ботинками, но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал! Маман, по натуре очень въедливый товарищ, недаром ведь десяток лет прошел на «улице», то бишь на оперативной работе, надыбала друзей из числа воспитателей и, наслушавшись их, поняла, для какой работы будут готовить исходный материал, рухнула на колени перед генералом, командиром училища, и упросила поменять нас с Петькой местами, напридумывав всякой всячины.

Вопли мои, по-видимому, были слышны и на исторической Родине и были прерваны только посредством пресловутой и очень действенной портупеи. Вконец смирившись с горькой судьбой, я был вознагражден походом на только что восстановленный Петергофский каскад, где золоченые фигуры извергали потоки слепящей на весеннем солнце воды, и все это на фоне руин раздолбанного кронштадтскими дальнобойками старинного дворца. А Самсон, распяливший огромному льву глотку, фонтан «Дождик» и уходящий прямиком в Маркизову лужу, то бишь в Финский залив хоровод фонтанов и последующая морская поездка до Ленинграда окончательно усыпили мою пораненную несправедливостью душу. Полдня бродили по Эрмитажу, среди умопомрачительного великолепия когда-то давно живших царей, о которых и читывал-то только в русских сказках, изумленно пялясь на огромные картины, на которых, как в бане, голые тетьки и дядьки совсем уж бессовестно плясали, пили, ели и рубили друг дружке головы. Занятно жили, оказывается, эти древние, в школу не ходили, и халявной жратвы-то у них было навалом. Разгоревшийся от этого аппетит утолили в буфете под огромной мраморной лестницей с толстозадыми каменными бабами, где, окромя «Бархатного» пива и железобетонных коржиков, ничего не было, зато впервые в жизни легально удалось хлебнуть пивка.

Ну а потом заново в поезд и домой, к крикливой коммуналке, пацанам, дико завидовавшим будущему суворовцу, прохудившимся ботинкам, драным штанам и очередной ссылке то ли в Ревду, а то ли в деревню. Кончилась лафа, да и ладно. Знать, не судьба али Бог отвел.

Дядя Петя

И сослали все-таки меня опять на все лето в старинный уральский городок Ревду, где на берегу испоганенной промышленными стоками речки стоял старый дом старшей сестры моей мамы – тетки Зины, затюканной беспросветной возней по хозяйству, всему этому огромному огороду, постоянно жующим что-то козам и овечкам и разбегающимся из-под ног дурам курам. Да еще трое детей, постоянно хотевших жрать, и сам глава семейства дядя Петя, невысокого росточка колченогий мастер на все руки, лучший печник в округе и беспросветный пьяница. Почему-то лег я ему на душу, и вечерами, когда неожиданно он бывал трезвехонек, сиживали с ним на крылечке, ведя мудрые философические беседы в клубах вонючего табачного дыма от самокрутки «козья ножка», снаряженной ядреным самосадом, которую он практически не выпускал изо рта. А официально трудился он путеобходчиком и все это лето брал меня на работу, благо что от сего он имел огромный гешефт.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вопреки всему - Валерий Тимофеев бесплатно.

Похожие на Вопреки всему - Валерий Тимофеев книги

Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом - Крисанн Бреннан - Биографии и Мемуары
Фигурное катание. Честная история самого скандального вида спорта - Николай Николаевич Яременко - Биографии и Мемуары / Спорт
И только лошади летают вдохновенно - Екатерина Кастрицкая - Биографии и Мемуары / Домашние животные / Природа и животные
«Черные эдельвейсы»" СС. Горные стрелки в бою - Иоганн Фосс - Биографии и Мемуары
Недокнига от недоавтора - Юля Терзи - Биографии и Мемуары / Юмористическая проза
Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин - Биографии и Мемуары
Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
Покрышкин - Алексей Тимофеев - Биографии и Мемуары
Бируни - Игорь Тимофеев - Биографии и Мемуары
ИБН БАТТУТА(ЖЗЛ-364) - Игорь Тимофеев - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий