Форма входа
Читем онлайн Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы - Майкл Дэвид-Фокс
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Обратной стороной медали являлась большая легитимность связей с СССР в тех странах, где внутренняя политика левого блока дополнялась внешнеполитическим союзом с Москвой. С 1933-го до 1934 года число клиентов «Интуриста» увеличилось на 93% — прямой результат дипломатического признания со стороны США и потепления отношений с Францией. Этап интенсивных визитов французских интеллектуалов и культурных деятелей в СССР был открыт заключением в мае 1935 года франко-советского договора о взаимопомощи, и уже в начале летнего сезона эксперты ВОКСа по Франции отметили «значительное оживление по линии приезда из лиц интеллектуальных профессий». Практически идентичный договор о взаимной помощи, заключенный с Чехословакией, также не замедлил дать плоды. Всего через две недели после его подписания ВОКС получил отчет из Праги: «Работа в области культурной связи стала развиваться быстрыми темпами». В дополнение к деятельности традиционно сочувствующих групп, мотивированных политическими убеждениями, свою роль сыграли также панславянская солидарность (которую советские наблюдатели окрестили «славянофильскими настроениями») и вызванное Великой депрессией желание работать в СССР. Впервые даже чехословацкие чиновники от культуры, круги, близкие к правительству, и социал-демократы стали доступны прямому советскому влиянию{880}. В 1935 году новые возможности представились также и в Великобритании, включая успешные визиты советских ученых и геополитически обусловленный рост интереса к СССР в политическом истеблишменте. Конгресс мира и дружбы с СССР, состоявшийся в Лондоне в декабре 1935 года и собравший полный спектр выдающихся попутчиков — от Веббов до главы местного общества дружбы Маргарет Ллевелин-Дэвис, много выиграл в результате визита в Москву консервативного министра иностранных дел Энтони Идена и от сопутствовавшей данному визиту надежды, что англо-советская дружба сможет предотвратить войну, — а все это вместе помогло привлечь внимание к советским внутренним достижениям. В 1935 году чиновник ВОКСа И. Амдур выспренне заявил, что это был год «значительного перелома»{881}.
Расцвет советской культурной дипломатии середины 1930-х годов основывался на восприимчивости к советским призывам, которая была характерна для новых групп потенциально сочувствующих западных деятелей, и на более гибких советских мерах по сближению с такими группами. Коалиционная политика Народного фронта легитимизировала вербовку за рубежом левых некоммунистического толка, но сама по себе тактика Народного фронта, начав применяться лишь в 1934 году, стала возможной, только когда в самом СССР после 1931–1932 годов утихли внутренняя фракционная борьба и идеологическая «кампанейщина». Другими словами, политика Коминтерна сама по себе отчасти стала результатом отказа от «великого перелома» во внутренней культурной политике СССР.
Ничто так наглядно не демонстрирует тесное взаимодействие между внутренней советской и внешней коммунистической культурной политикой, как литературное крыло Коминтерна — Международное объединение революционных писателей (МОРП), основанное в 1930 году. Выдающиеся литературные деятели Москвы, возглавлявшие МОРП (в основном политические эмигранты из Центральной Европы), прямо взяли за образец движение советских пролетарских писателей, а именно — Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП), одну из наиболее влиятельных культурных организаций эпохи «великого перелома», которая придала культурной атмосфере первой пятилетки дух воинствующей пролетаризации. МОРП бичевало иностранных сочувствующих некоммунистов точно так же, как «пролетаризаторы» из РАПП набрасывались на беспартийную интеллигенцию внутри Советского Союза; лидеры МОРП враждовали с коммунистом Анри Барбюсом из-за его попыток создать менее ортодоксальную коалицию. Ликвидация РАПП — ключевое событие на пути к отказу от догматизма «великого перелома» и к общей перемене в советской культуре 1931–1932 годов — совпала с притоком германских писателей-эмигрантов в МОРП, тем самым трансформировав это последнее в антифашистскую организацию на стыке культурной дипломатии и литературы{882}.
Водораздел в развитии советской культуры был обозначен Первым съездом Союза советских писателей — важнейшей культурной организации сталинской эпохи, объединившей враждующие фракции предыдущего периода и проложившей новый курс под общим для всех знаменем социалистического реализма. В то же время съезд 1934 года стал и международным событием. Вместе с 600 советскими писателями и деятелями из высшего руководства — делегатами съезда — в его работе участвовали 43 иностранца, представлявших цвет левых литературных друзей и сочувствующих, включая Луи Арагона, Иоганнеса Р. Бехера, Жан-Ришара Блока, Оскара Марию Графа и Андре Мальро. Их присутствие на съезде закрепило доминирование par excellence литераторов среди иностранных друзей{883}. Как показал Борис Фрезинский, в ходе именно этого мероприятия возник замысел больших писательских съездов в Европе при поддержке СССР. Идея повторить съезд советских писателей за рубежом была высказана, по ряду свидетельств, на встрече иностранных писателей с советскими лидерами и литераторами на даче Горького 24 августа 1934 года. На самом съезде Карл Радек, возможно выполняя пожелание Сталина, обратился с предложением о создании объединенного антифашистского фронта писателей к Мальро и Блоку, которые позже поделились этим планом с И. Эренбургом{884}. Съезды европейских писателей стали средоточием антифашистской культуры в эпоху Народного фронта.
Замыкая цепь указанных важных событий, открытую съездом ССП, Эренбург взял инициативу в свои руки и играл в дальнейшем важную роль в культурной политике Народного фронта. С точки зрения этого западника, нашедшего свое место в сталинской системе, даже смягчение политики МОРП после 1932 года было недостаточным, поскольку организация по-прежнему демонстрировала близорукую нетерпимость к сочувствующим западным интеллектуалам. Ключевой момент отношений Эренбурга со Сталиным настал в сентябре 1934 года — вслед за съездом писателей и заявлениями тем же летом генерального секретаря Коминтерна Георгия Димитрова, в которых одобрялись антифашистские альянсы между коммунистами и социалистами. На тайной встрече в Одессе Эренбург посоветовался со своим старым другом Бухариным, бывшим главой Коминтерна, остававшимся видной фигурой в научной и культурной сферах даже после того, как Сталин в 1928–1929 годах заклеймил его в качестве «правого уклониста». Бухарин помог Эренбургу в составлении подробного, выверенного обращения к Сталину о необходимости создания широкой коалиции европейских и американских писателей и, вероятно, сам отвез обращение в Москву. Это послание — первое в ряду тех, что Эренбург лично направил Сталину, — умело обыгрывало тему потенциала антифашизма в содействии «активной защите СССР». Основными объектами критики стали писатели-эмигранты — члены МОРП. Эренбург характеризовал МОРП как детище «нескольких венгерских, польских и немецких литераторов третьей величины», коснеющих в традиции РАПП. Он открыто называл их не только сектантами и писаками, но и людьми, которые — в отличие от него самого — «окончательно оторвались от жизни Запада». В результате они совершенно не заметили возникших после 1933 года возможностей сближения с ведущими западными интеллектуалами и продолжали нападки на них, отталкивая таких сочувствующих СССР деятелей, как Барбюс{885}.
Эренбург искусно объединил призыв к интернационализации тех перемен, которые уже произошли во внутренней советской культурной политике, с признанием возможностей, появившихся в связи с изменением политического ландшафта после захвата власти нацистами. В то же время Эренбург выступил против своих заклятых врагов — воинствующих леваков, от чьих нападок он отбивался уже более десяти лет. Он перечислил наиболее знаменитых писателей из тех, что были известны в переводах на русский язык, которые наверняка захотят «тотчас» последовать за СССР — Роллан, Жид, Мальро, Барбюс, Арагон, Фейхтвангер, Драйзер, Блок, Томас и Генрих Манны и Джон Дос Пассос. Это была игра на той слабости, которую советская культурная дипломатия питала к влиятельным фигурам; и это же было подражанием сталинской стратегии в политике: «Западноевропейская и американская интеллигенция прислушивается к “крупным именам”. Поэтому значение большой антифашистской организации, возглавляемой знаменитыми писателями, будет весьма велико»{886}.
Сталина подобные аргументы полностью убедили. Он дал соответствующие указания члену Политбюро Кагановичу, который в тот период часто курировал вопросы идеологии: «Прочтите письмо т. Эренбурга. Он прав. Надо ликвидировать традиции РАППа в МОРПе. Это необходимо… Это большое дело. Обратите на это внимание». Кагановичу поручалось осуществить план Эренбурга, и результатом стала самокритика внутри МОРП, отрекавшегося теперь от «элементов рапповщины», а в конце 1935 года и ликвидация самого объединения. Другими словами, инициатива Эренбурга — Бухарина в немалой степени помогла придать гибкость советской политике Народного фронта, которая вскоре докажет свою успешность{887}. Хотя Сталин предпочел работать над этим сам — во время встреч со своим биографом Барбюсом, а не с Эренбургом, более конкретным результатом инициативы стал Международный конгресс писателей в защиту культуры. Он проходил в Париже в июне 1935 года и собрал более 320 делегатов из 35 стран, до 3 тыс. зрителей ежедневно посещали его заседания. Таким образом, антифашистская культура обретала себя и вступала в свои права. Это был сложный синтез международных встреч и взаимоотношений, включавший фундаментальные понятия, которые по-разному интерпретировались в разных национальных и политических контекстах, при тщательно скрывавшейся, однако довольно очевидной для многих наблюдателей роли советской поддержки, а также советских интеллектуальных посредников. Сама идея писательского конгресса была прежде неизвестна во Франции, и образцом для ее воплощения послужил Первый съезд ССП в 1934 году{888}.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы - Майкл Дэвид-Фокс бесплатно.
Похожие на Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы - Майкл Дэвид-Фокс книги
- История с географией - Евгения Александровна Масальская-Сурина - Биографии и Мемуары / История
- Дипломатия и войны русских князей - Широкорад Александр Борисович - История
- Лекции по истории Древнего Востока: от ранней архаики до раннего средневековья - Виктор Рeбрик - История
- История Христианской Церкви - Михаил Поснов - История
- Ордынский период. Лучшие историки: Сергей Соловьев, Василий Ключевский, Сергей Платонов (сборник) - Сергей Платонов - История
- Полный курс лекций по русской истории. Достопамятные события и лица от возникновения древних племен до великих реформ Александра II - Сергей Федорович Платонов - Биографии и Мемуары / История
- Почетный академик Сталин и академик Марр - Борис Илизаров - История
- Нидерланды. Каприз истории - Геерт Мак - История
- Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - Станислав Чернявский - История
- Анабасис. Греческая история - Ксенофонт Эфесский - История
