Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я понял тебя, Борин-скальд, — кивнул заклинатель, улыбаясь.
* * *— …не дура, не так ли!? — спросил Корд'аэн у старухи, войдя в её землянку. Та оторвалась от сушёных грибов, трав и кореньев и бросила на пришельца угрюмый взор.
— Тебе нужен алый корень. Ты обманул вождей.
— Я не обманывал, — возразил с улыбкой друид.
— Ты верно сказал — я не дура. Я всё вижу и всё знаю.
— Если ты не дура, — прошипел гадюкой чародей, пристально глядя на травницу стеклянными немигающими глазами, — то должно быть тебе ведомо, что я сделал одолжение твоему роду. Ибо мог бы не платить вообще ничего. А взял бы всё силой.
— Ты не такой, — засмеялась было ведьма, но смех стал колом в горле и вышел сухим саднящим кашлем.
— Откуда тебе знать, каков я на самом деле? — оскалился Корд'аэн, и женщина отпрянула в страхе, заметалась взором в поисках укрытия…
Ибо перед ней стоял уже не молодой жрец Великого Древа, что превыше всего ценит жизнь. О нет! Теперь это был хладнокровный палач, убийца, Медный Судья, как звали его когда-то… Сейчас перед старухой стоял, опираясь на посох, одетый в тысячелетия, древний седой мертвец, водивший некогда многосотенные рати на приступ Тар Бранна, Башни Ворона. В его глазах строились копейщики в зелёных плащах, и пылали останки крепости Братства Золотой Ветви…
И крики, громкие крики казнимых пленников звучали в безмолвии хижины.
— Мне ничего не стоит испепелить всё село огненными черепами, — устало говорил Корд'аэн в глаза старухе, — а тебя пытать до безумия, знахарка. Но я милостив. Потому ищи корень, и давай готовить зелье.
— Я понимаю, господин, — склонилась травница.
Нечто незнакомое проклюнулось в её голосе, подобно родничку в толще скальной породы…
* * *Селение кирлингов было огорожено валом и стеной из камней, стволов и веток, а также ороговевших останков исполинских грибов. Тут даже наблюдалось некое подобие дозорной вышки. И стражи, вооруженной кривыми палками.
— Почти как у нас в Норгарде, — усмехнулся Эльри, и никто не понял, шутит он или нет.
Кирлинги жили в землянках с дощатым полом и стенами, а над головами смыкались ветви карликовых деревьев, прутья и сухая лоза. Кое-где на эти крыши были натянуты шкуры — там обитали наиболее богатые и знатные семейства. Как раз в такой землянке и остановились путники, сдав Рольфа на попечение Корда и мудрой знахарки.
Оказалось, это жилище одного из толстых старейшин. По стенам развешаны шкуры убитых врагов, меха и вышитые куски полотна. На полках с посудой Борин заметил много черепов с залепленными глиной глазами. Деревянный пол был застелен шерстяными вязаными ковриками, а в углу угрюмо и величественно смотрела на гостей единственным своим глазом каменная печь. Её разверстая пасть плотоядно облизывалась языками пламени.
— Устроились, однако, — усмехнулся Эльри. — Наши-то из Морсинсфьёлля огня боятся…
И тут раздался крик.
В тесноте трое цвергов ухитрялись мутузить четвёртого. Что произошло — никто не понял. Бедолаге разбили лицо, поломали рёбра, наставили синяков. Потом подхватили на руки — и сунули заживо в пылающее чрево печи. Завоняло палёной шерстью, затем — подгоревшим мясом. Несчастный пытался вылезти обратно, орал, отбрасывал горящими руками раскаленную заслонку, вылезал по пояс, но всякий раз его заталкивали обратно, ловко орудуя ухватами и дико хохоча. Наконец успокоился. Трое "пекарей" явно были собою довольны.
— Жертвоприношение? — почесал в затылке Эльри.
— Казнь? — предположил Дэор.
— Просто молодые люди развлекаются, — ухмыляясь, объяснил Тидрек.
А Дарина попросту стошнило.
Кирлинги отпрянули от него с галдением. Хозяин уважительно посмотрел на молодого дверга и сам собрал извергнутое им в деревянную плошку, которую передал служанке и что-то пробормотал повелительно. Та кивнула, бросила на Дарина испуганно-почтительный взгляд и удалилась.
Между тем, гостям принесли черепа, наполненные мутной и пахучей жидкостью. Принюхавшись, Эльри просиял:
— Пойло! Ну точно — знаменитое грэтхенское пойло, настоянное на девяти травах! Сто лет не пил!
— Из чего они его варят? — спросил Дэор, — из своих подштанников?
— Не знаю, — весело ответил Эльри. — Но в голову бьёт славно! Ну, сдвинем чаши?
— Скёлль! — вздохнул Дэор, и черепа сомкнулись с гулким звуком…
— Ох, зарррраза! — крикнул Тидрек. — Клянусь бородами предков, они решили нас отравить!!!
Молодые дверги молчали, тяжело хватая воздух ртом, вытирая слёзы, ибо никогда досель не доводилось им пробовать столь крепких напитков. Когда отдышались, к ним обратился хозяин, лопоча и присвистывая на своём наречии. Дарин покачал головой:
— Что за язык! Не понятно ведь ничего!
— Похож на наше Изначальное, — заметил Борин.
— А я вот не учил, — фыркнул Дарин, — кому оно надо…
— Ну да, верно, зачем нужен язык предков, — усмехнулся Дэор. — Главное, чтобы золота в наследство оставили побольше…
— Я немного знаю Изначальное, — сказал Борин. — Наш дорогой хозяин благодарит нас за оказанную честь и рад, что тебе, Дарин, пришлось по нраву гостеприимство…
Старейшину прервал отчаянный смех путников. Смеялись до слёз. Даже Дарин.
А Борин спросил, стараясь подражать звучанием языку кирлингов:
— Зачем эти трое убили человека? Он ведь из вашего рода, не из рабов?
Старейшина пожал плечами, что-то спросил у троицы, потом ответил Борину:
— Скучно, однако. Вот хотели посмотреть чего будет, если его побить и в печку положить. Очень весело получилось, однако. Даже вашему человеку понравилось: наблевал от радости…
Борин не стал переводить тех слов. Смех от них стал бы смехом чёрного безумия, хохотом бездны страха и отчаяния. Ибо жестокими были северяне-верды, да и дверги любили драки, пытки и казни — но сжечь живьём соплеменника только затем, чтобы было весело… Это называлось брунавиг, огненное убийство, и за это платили кровью и серебром. И ещё — пеплом собственного сердца: ибо не у каждого хватит духу слушать вопли горящего заживо.
А старейшина бормотал дальше, Борин почти не слушал, и только когда толстяк умолк, почувствовал толмач, что на него смотрят, смотрят и ждут…
А затем он внезапно осознал смысл последних слов старейшины. И недоуменно заглянул ему в глаза. Хотел переспросить, ибо не верилось, но увидев выражение его лица, передумал.
Толстяк улыбался сладенькой, липкой улыбкой, от которой несло приторной сладостью трупа. В землянку вошли семь юных дев народа Цвергар. Насколько можно было судить, одежд на них не было. Борин побелел и начертал Руну Охраны. Затем тихо произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Астартед - Tom Paine - Фэнтези
- Требуется сообщник - Вадим Новицкий - Фэнтези
- Дорога в Проклятые земли - Деметрий - Фэнтези
- Командировка в мир "Иной" - Оля Виноградова - Фэнтези
- Они стучат дважды (СИ) - Вальх Лина - Фэнтези
- Я стираю свою тень (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Фэнтези
- ВЕРНИТЕ МОЕГО ЛЮБИМОГО! - Александр Абердин - Фэнтези
- Похититель слов - Василиса Ветрова - Городская фантастика / Мистика / Фэнтези
- Гарри Поттер и копье Лонгина - Профессор Тимирзяев - Фэнтези
- Безликий и Чудовище (СИ) - "Atyra Rommant" - Фэнтези