третий президент США Томас Джефферсон.
– Что? Вы шутите? В Америке были классические древности?
– Нет, конечно, нет. Но разве не было сказано, что археология – это одно, а классическая античность – другое? Археология работает везде, где когда-то жили люди.
– Да, но разве мы не говорили об античной Греции?
– Говорили. Но раз речь зашла об истории научной дисциплины, сделаем небольшое отступление, чтобы дать вам представление о том, как она развивалась в глобальном масштабе. Не волнуйтесь, скоро мы вернемся в Древнюю Грецию. Итак, Джефферсону принадлежала земля, на которой находились курганы, возведенные над богатыми могилами. Прежде европейцы, приезжавшие в Америку, были уверены в своем превосходстве и подумать не могли, что местные жители – племена коренных американцев – когда-то строили такие сложные гробницы. Поэтому их создание приписывалось неизвестному высокоразвитому народу, который исчез до появления индейцев. Джефферсон первым осмелился произнести громкие слова, которые призывали опираться на эмпирический опыт и были услышаны: «А может, и нет. Давайте разберемся…» Он начал раскопки гробниц на своей земле и обнаружил не менее тысячи могил с артефактами, проливавшими свет на культуру коренных народов. В этом случае он не позволил расизму себя ослепить.
– Респект, Томас!
– Да, он немало послужил не только археологии, но и человечности. Примерно в то же время жил немецкий парень по имени Иоганн Иоахим Винкельман…
– Вот так имя! Как вы только все это помните?
– Да, в шоу-бизнесе он бы не пробился. В любом случае ему не сиделось на месте, и он отправился в Италию, где увидел новые коллекции только что найденных древних статуй. Винкельман безумно влюбился в античное искусство – как греческое, так и римское. Он с головой погрузился в занятия и заложил основы изучения классического искусства. Его также называют отцом археологии – по крайней мере, классической.
– А как насчет археологии доисторических времен? Неужели бедняжка считается сиротой?
– Ничуть! Один датчанин совершил ряд важных открытий в ходе раскопок в Северной Европе. Его звали Кристиан Юргенсен Томсен.
– Еще одно имя для вывески! Что он натворил?
– Он жил в холодном и влажном климате Северной Европы, где не было ни великолепных статуй и древних храмов, которые он мог бы раскопать, ни подробных письменных источников, которые помогли бы ему изучить прошлое своей страны. Но Томсен решил найти способ изучать самые отдаленные и таинственные эпохи. В конце концов, исторические документы – это очень хорошо, но что делать, если их нет? Не опускать же руки. Томсен первым заглянул в доисторический мрак, дав толчок к открытию человеческого прошлого. Именно он разделил доисторический период на каменный, бронзовый и железный века. Его тоже называют…
– Дайте угадаю. Отцом археологии?
– Именно. Затем появился француз Жак Буше де Кревкер де Перт…
– Ух ты! Одно имя прикольнее другого. Неужели нельзя было придумать что-то более запоминающееся? Ну там, Шер, Стинг, Боно, Гага?
– Дальше рассказывать?
– Да. – Мой слушатель поджал губы и посмотрел мне в глаза.
– Этот француз обнаружил в Северной Европе человеческие скелеты, каменные орудия труда и, что примечательно, кости слонов и бегемотов. Разумеется, оба вида не водились там уже много тысяч лет. Он задумался: «Как такое возможно? Быть может, люди существовали и путешествовали по континенту гораздо раньше, чем мы думаем…» Поток вопросов, выросших из этого предположения, поколебал библейскую историю, что неудивительно. Жака не называют отцом археологии, но, без сомнения, его идеи оказали на нее огромное влияние.
– И на том спасибо! У вашей дисциплины что-то многовато отцов!
– Не стоит терять время, пытаясь определить, кто был настоящим ее отцом. Сама эта концепция бессмысленна, поскольку основы археологии были заложены совместными усилиями.
– Почему же тогда мы говорим только об отцах? Разве не было и матерей?
– Дело в том, что археология как научная дисциплина является продуктом мира, который вращался вокруг мужчин. Позже, когда женщины, приложив огромные усилия, заняли место, которое принадлежит им по праву, многие из них добились выдающихся успехов и в археологии. Например, в Греции первой женщиной, руководившей собственными раскопками на Крите перед Первой мировой войной, была американка по имени Гарриет Бойд Хоуз.
– Была ли она первой женщиной-археологом?
– Нет! Ничего подобного! Она просто была первой женщиной, которая руководила собственными раскопками в Греции. До этого момента, согласно господствовавшим тогда сексистским взглядам, женщинам были доступны лишь библиотечная и академическая стороны археологии – и, естественно, почти всегда они оставались невидимыми. В крайнем случае женщины могли помогать на раскопках, но об их находках никто не знал. Яркий пример – Мэри Росс Эллингсон, которая, тоже незадолго до Первой мировой войны, работала на раскопках древнего Олинфа, классического города в области Халкидики на севере Греции, где исследовала огромное количество материала. Однако результаты ее исследования были опубликованы без указания ее авторства археологом-мужчиной, ее наставником, которому приписали открытие раскопанного ими памятника! Правда всплыла совсем недавно, в 2014 году. К счастью, теперь сексизм в археологии в значительной степени искоренен.
– Но не полностью?
– Археология – часть общества, мой друг. Сексизм нигде не побежден окончательно. Он многолик и проявляется в различных формах, порой неочевидных. Но давайте не будем отклоняться в эту сторону. Некоторое время назад вы просили объяснить вам античную Грецию, а мы еще не закончили с доисторической эпохой.
– Точно. На чем мы остановились?
– На минойском Крите.
Глава 3. Танцуют все (минойская цивилизация)
Я сжал кулак, словно держал в нем микрофон.
– Дамы и господа, прошу внимания. Настала очередь великой женщины греческой доисторической эпохи, жившей примерно в 2000 году до н. э., выйти на сцену и затмить всех. Минойский Крит был Маринеллой греческой доисторической эпохи[3]. Шедевр за шедевром и головокружительный успех. Эта звезда записала Фестский диск, который уже не одну тысячу лет возглавляет чарты. Есть небольшая проблема с текстом – мы пока не можем его прочитать. Но надеемся, что когда-нибудь и эта загадка будет разгадана. В любом случае, если вам интересно, почему этот диск так знаменит, могу сказать одно: он так и не стал платиновым. Это все тот же маленький круглый кусок глины, который был найден в углу одного из подвалов Фестского дворца. Оттиснутые на нем иероглифы до сих пор не расшифрованы.
– Почему вы так уверенно говорите? Я где-то читал, что кто-то смог его прочитать.
– Неправда.
– А вдруг вы неправы? Тогда что, по-вашему, написано на Фестском диске?
– Я не вижу смысла говорить, во что верю я сам. Однако скажу, почему это неважно. Если коротко, одних теорий недостаточно. Нужны доказательства. Однако символы, обнаруженные на Фестском
