выполнил, за это должен получить денег, и еще волшебный предмет заполучил. Жизнь налаживается!
— Позвоните Олегу, секретарю, — сказал я, вернувшись домой. — Пусть приходит хоть сейчас. Я сделал то, что он просил.
…Олег примчался, едва я успел принять душ и переодеться. Такой же настороженный, но довольный.
Кланяясь и оглядываясь, он прошел в комнату и уселся на краешек предложенного стула.
— Мне по телефону сказали, что вы выполнили мою просьбу, — сказал он.
— Да. Кладбище чисто. В живых из мертвецов не осталось никого. Хотите, пойдем посмотрим.
— Нет-нет, я верю! Вас рекомендовали такие люди! Если сильно не затруднит, возьмите себе за труды… там больше, чем месячная зарплата генерала…
И он протянул мне сверток.
— А теперь я пойду, — добавил он. — Если вдруг что-то будет нужно — мы всегда готовы.
Олег просочился в дверь, я закрыл замок и достал из свертка деньги. Две тысячи рублей. Много это или мало? Генерал столько не зарабатывает…, а сколько тут вообще все стоит? Я пока еще ничего не покупал. Пора зайти в магазин, сориентироваться, но это завтра. Сразу после общения с Николаем.
Не знаю, чему он будет меня завтра учить, но, помимо этого, надо попробовать у него выведать побольше информации об этом мире.
С этими мыслями я погасил свет и уснул.
Придя утром на полянку, я обнаружил, что Коля отсутствует. На том месте, где он обычно дожидался меня, валяясь на травке и мечтательно глядя в небо, лежала подписанная им записка, в которой он извинялся и просил перенести встречу на вечер, у него обнаружились строчные дела.
Что я мог поделать? Только согласиться, поэтому вернулся в гостиницу, взял деньги и отправился по местным магазинам.
Две тысячи оказались действительно большой суммой! Не потратив и ста рублей, я изрядно обновил себе гардероб, купив несколько костюмов, в которых, как я заметил, ходят чиновники и даже начальник железнодорожной станции.
В дворяне меня пока не берут, усмехнулся я, поэтому надо ориентироваться на средний класс. И удобно, и внимания не привлекает. Также я прикупил много чего по мелочи — бритвенные принадлежности, часы, большой чемодан… встречай, мир, своего нового законопослушного обитателя. Ну или не очень законопослушного. Времена тут, похоже, такие, что каждый за себя.
Пока был на станции, заметил состав с солдатами. Куда он направлялся — не знаю, но лица у них были невеселы. Ехали с оружием, покурить на перрон выходили с трехлинейками за плечами. На лицах офицеров тоже особой радости не замечалось. Одеты они были в серую, совсем не парадную форму, у каждого в кобуре — револьвер.
Странно, а мне говорили, что война закончилась. По меньшей мере, наступило перемирие. Обманывали? Или все может измениться в любую секунду?
Бок одного вагона, в котором ехали солдаты, был смят, а окна разбиты, заколочены фанерой, причем повреждения не выглядели так, будто вагон побывал в аварии или попал под обстрел. Казалось, что его ударил лапой огромный зверь. Очень хотелось спросить, но не решился. Еще примут за шпиона.
Поезд уехал, и я снова принялся бродить по городку. До вечера времени еще много, и заняться нечем совершенно. Как тут живут люди и не помирают от тоски — не понимаю. То хоть кладбище с живыми мертвецами было под боком, ожидание их нашествия — все-таки какое-то развлечение, держало в тонусе, а теперь город лишился и его.
От нечего делать я снова забрел в магазин одежды, хотя покупать ничего не собирался.
Поглазев на выставленные костюмы и почитав дореволюционные надписи с «ять» уже собрался уходить, но стоявший у прилавка хозяин, маленький, толстенький, с огромной залысиной, вдруг сделал таинственное лицо.
— Вы, я так понимаю, человек не местный, — заговорщицки прошептал он, оглядываясь на дверь, будто опасаясь, что сейчас в магазинчик зайдет кто-то еще.
— Да, — подтвердил я.
— В таком случае у меня для вас кое-что есть, — подмигнул он. — Но пообещайте, что будете хранить это в секрете. Нарушения закона с моей стороны никакого, но такие вещи могут привлечь внимание самых разных людей, а вот из них не все законопослушны…
— Обещаю молчать, как рыба! — заверил я его. — А кто те люди, кого вы опасаетесь?
Лавочник посмотрел на меня, наклонив голову.
— Неужели вы не понимаете, о чем я? Откуда же вы приехали в наш край?
— Издалека, — ответил я. — Очень издалека. И там я занимался преимущественно научными изысканиями, не читая газет и почти не обращая внимания на то, что вокруг.
— Как вам повезло! Я бы тоже хотел заниматься какой-нибудь наукой, и ни на что не обращать внимания, но увы! Где наука, и где этот городок. Эх, не все, что происходит в стране, происходит по закону! Мафия сейчас сильна как никогда. В полицию обращаться бесполезно — в лучшем случае выслушают, а в худшем сообщат бандитам, что ты приходил на них жаловаться. А недавно я заметил в городке людей из рода Уваровых!
— Уваровых? — я сделал удивленно-испуганное лицо.
— Да-да! Так называемый «водный» клан! Нет, вы не подумайте, они замечательные люди, старинный дворянский род. Ах, какой дворец у них под Мурманском! Так вот, повторю, люди они прекрасные, умные, образованные, но лучше поругаться с самой страшной мафией, чем с ними.
— Они, — продолжил лавочник, — действуют по своему кодексу, и с законами Сибирской Империи он сочетается не слишком. Столько людей, вздумавших им перечить, с привязанной к ногам гирей сейчас обретаются на морском дне.
— Я слышал это, — стараясь казаться невозмутимым, сказал я, — но какое мы к этому имеем отношение? Мы скромные люди. Вы торгуете одеждой, я занимаюсь наукой, эээ, метеорологий, нам-то чего бояться?
— Пойдемте со мной, — еще раз оглянувшись на вход в магазин, прошептал лавочник.
Мы прошли в дальнюю комнату и спустились в подвал. Хозяин долго гремел ключами, открывая неподатливый замок железной двери, но потом она все-таки распахнулась. Внутри было темно, пришлось зажечь свечу, и рядом с пустыми полками я заметил гордо висящую на плечиках куртку — вполне обычного вида, на мне сейчас была почти такая же. Ну разве что эта немного побогаче.
— Материал из «зоны». Сюда попала почти что контрабандой. Если мурманские бандиты узнают, что вещи проходят мимо них — конец всем!
— Из «зоны»… — пробормотал я, думая, как завести разговор об этой непонятной зоне. Воображение
