взаимоотношений еще требовали проработки.
Я начал заново:
– Привет, тыковка, как тебе работается продавщицей?
Она подняла бровь:
– Никогда не называй меня тыковкой.
– Я думал…
– Я передумала. Я была права. Это тошнотворно бессмысленно.
Меньше месяца назад Джейн была Серой и трудилась поденщицей. Но тест Исихары показал, что она светло-зеленая, так что теперь она работала в торговле.
– А на твой вопрос я отвечу так, – сказала она, – руководить магазином, который продает бесполезные вещи, бессмысленно и угнетающе. Мне повезло, что мало кто может позволить себе тот хлам, который я впариваю.
– Могло быть хуже, – заметил я. – Тебе хотя бы есть что делать. В библиотеке народ весь день сидит и балду пинает.
Природный износ, время, плесень, огонь, черви и сырость обнажили книжные полки. Механизма печати новых книг не существовало из-за ошибки в Правилах, также не разрешалось переводить штат на другие работы. Теперь на одну книгу приходилось пять библиотекарей.
– Библиотека хотя бы замышлялась из благородных целей, – вздохнула она. – Но продавать слона, криво вырезанного из мыльного камня, скамейку для ног в форме хайлендской коровы или фотографию гальки в дешевой рамке, которые ни для чего не нужны? Итак, – более бодрым тоном сказала она, – чем могу тебе помочь?
Я посмотрел налево-направо, чтобы убедиться, что никто за нами не следит, оба мы подались друг к другу и поцеловались. Поцелуй не был ни робким, ни торопливым, несмотря на то, что это запрещалось. Поскольку над нами висела угроза Зеленой Комнаты или добровольного изгнания, мы могли позволить себе быть смелыми.
– Говори со мной как продавщица, – попросил я. – Я люблю, когда ты так со мной говоришь.
– На этой неделе у нас снижение цены на ароматические свечи, – хриплым шепотом ответила она, все еще почти касаясь губами моих губ, – одна всего за десять баллов. Для особенного человека в вашей жизни или просто чтобы расслабиться в ванной предписанной температуры в течение предписанного времени с непредписанным партнером.
– Много продалось? – спросил я.
– Шесть за последние восемь лет. Наш бестселлер – духоподъемные плакаты.
Она кивнула на несколько плакатов на стене с избитыми лозунгами для Коллектива, из которых наиболее банальным был «Разъединенные, мы все же вместе».
– Эти слова все так часто повторяют с самого рождения, что плакаты вряд ли нужны для напоминания. Ты не хотел бы купить лучше два кусочка дерева в виде двух соединенных сердечек?
– А смысл?
– Я думаю, это шанс заставить человека думать о тебе как о романтике, раз уж мало шансов догадаться, таков ты или нет. Честно говоря, мне кажется, что смерть после недели такой тягомотины – освобождение. Я полдня выводила фразу «Верь в себя» на речной гальке. А ты?
– Я охотно уничтожил шесть побегов рододендрона. Но что интереснее – Упавший человек на самом деле Упавшая женщина по имени Жаклин Хансон.
Она подняла бровь:
– Рассказывай.
Я рассказал ей обо всем, что произошло, и она глубокомысленно кивала.
– Ты не знаешь, что могло бы значить «АР»? – спросил я, когда рассказал ей о коробочке с мигающей лампочкой. – Я думаю, это акроним.
У нее не было предположений, и тогда я добавил то, что де Мальва сказал насчет избавления города от общественно бесполезных.
– Твоему отцу надо быть осторожнее, – заметила она. – У Цветоподборщика, который отказывается цветовать человека на Плесень по приказу Совета, краткий срок годности.
– Думаю, он это знает.
Я рассказал ей, что папа сказал о Контролере-Заместителе Цветоподборщика и кодовом диагнозе «бурсит локтевого сустава».
– Думаешь, у всего Ржавого Холма был локтевой бурсит?
Хорошее замечание. Целый город, всего в десяти милях к югу, вымер от Плесени четыре года назад. По официальной версии, «праздность сродни Плесени, что должно послужить уроком всем нам», но что случилось на самом деле, оставалось только гадать. Получается, что префекты и Цветоподборщик должны были самостоятельно «прописать» себе Плесень, что было маловероятно. Я рассказал ей то, что папа поведал о моей матери, о потенциальной связи с Ярмаркой Бесправилья и об идее Высшего Существа, которое было создателем Манселла, нас и всех существ, которое присматривает за нами, все видит и определяет нашу судьбу, а под конец нелепицу о перчатках, для противовеса.
– Это уж слишком, – ответила она. – Звучит как байка Прежних, которые славятся своими фантастическими сверхъестественными идеями.
Тогда я рассказал Джейн о Вестнике и Ангеле.
– Единственный Вестник, которого я видела, повторялся слово в слово, словно читал предложение из какой-то книги, – сказала она, – а единственный человек, который говорил, что видел Ангела, отцветовался в доску оттенком «линкольн».
– Папа сказал, что они спускаются в ночи на безмолвных крылатых конях и либо похищают людей для изучения, либо карают тех, кто вызвал недовольство Творца.
– Звучит как легенда о Бледном Всаднике.
– Именно. Может, это объясняет историю Ржавого Холма – и исчезновения.
Люди исчезали регулярно. Старших считали жертвами ночи, молний или атак лебедей, а пропавших детей списывали на Бандитов. Родители рассказывали детям о Летучих обезьянах, чтобы те вели себя хорошо, но никто в это не верил. Возможно, это было другое название Ангелов или Бледных Всадников.
– И где живет этот Создатель?
– Не знаю, – ответил я и предположил, что лучше всего будет попасть на Ярмарку Бесправилья, чтобы поговорить с Вестником, о котором рассказывала моя мать, и надеяться, что он нас найдет, если наши намерения благородны. Мы могли бы узнать больше – и бонусом посмотреть на двухголовых зверей, это всегда плюс, хотя я еще не решил, хочу ли смотреть на уродцев в банках, даже из антропологического интереса.
Джейн задумчиво кивнула:
– Звучит как план. Я точно буду в команде Ярмарки Бесправилья, если переживу слушания. Они хотят, чтобы я выиграла для них гонку на гиробайках.
– А ты можешь?
– Маловероятно. Джейми «Бешеная Сука» Можжевелли выиграла почти все гонки, в которых участвовала. Она страху не знает, и говорят, что ради победы готова на все.
Звякнул дверной колокольчик, и в магазин вошел еще один покупатель.
– У нас есть несколько новых чайников, которые могут вам понравиться, – Джейн мгновенно изменила тон. – Один для кухонной плиты особенно миленький, посмотрите, на нем выпрессован керамический котик.
– Да, – ответил я, изображая интерес, – очень…
– …престижненько? – предположила Джейн.
– Вам никого не обмануть, – сказала Банти Горчичная. Наверняка она увидела нас с улицы, направляясь на репетицию; свою тубу она оставила снаружи на тележке. Она была такой огромной, что однажды насмерть задавила кое-кого, упав на него, и на нее ушло столько меди, что пришлось, наверное, реквизировать все трубы холодного водоснабжения в Серой Зоне.
– О, привет, Бантс, – сказал я, – чрезвычайно счастлив снова увидеть тебя.
– Избавь меня от своей лживой вежливости, Бурый. Панибратство строго запрещено между взаимодополняющими цветами, как Красный и Зеленый. И меня зовут Банти.
– Я технически Пурпурный, Бантс.
– Только технически. Это все равно отвратительно, и Совет обладает широкими полномочиями, когда дело доходит до гнусных связей между людьми с противоположным зрительным даром, независимо от оттенка по браку.
– Возможно, – сказал я, – но обслуживание покупателя – не панибратство.
– Но вот это – панибратство, – добавила Джейн, взяла меня за галстук и, мягко притянув к себе, снова поцеловала, но с более выраженной нежностью, чем тот поцелуй украдкой несколько минут назад.
– Отвратительно, – возмущенно воскликнула Банти, – другого я и не ожидала от Серой выскочки без намека на мораль – но ты, Эдвард, как человек высокого оттенка, должен был бы понимать! Я доложу об этом как о незаконном прикосновении четвертой степени похоти, поскольку подозреваю, что был задействован язык или даже оба!
– Давай, – сказала Джейн, – но предупреждаю: посмей хоть чуть переборщить в своей Желтой ерунде, обнаружишь, что попала как не ждала – через неделю, через месяц, через год, возможно – тебе на башку накинут простыню и изобьют палками так, что до конца жизни у тебя в глазах будет двоиться.
Банти дважды моргнула.
– Ты мне угрожаешь?
– Ни в коем разе, – ответила Джейн. – Я просто указываю на последствия твоих действий.
– Ты не посмеешь коснуться будущего Желтого префекта!
Этот факт неразумно было упускать. После смерти Кортленда именно Банти в конце концов сменит Салли Гуммигут на посту Желтого префекта.
Джейн просто мрачно посмотрела
