на Банти, и та прикусила губу. Она
осмелилась бы тронуть будущего Желтого префекта, и, думаю, все в городе это знали.
– Было весело, – сказала Джейн, – но мы тебя не задерживаем.
– Я уйду, когда сама решу, – отрезала Банти, но Джейн продолжала сверлить ее взглядом, и через несколько мгновений Банти промямлила что-то насчет «надо поупражняться на тубе» и удалилась.
– Она плохо кончит.
Из уст Джейн такое звучало скорее как угроза, нежели констатация факта. Джейн пару раз вроде как пыталась убить меня, и хотя она не убивала Кортленда, я думаю, что она была на это способна. И это делало ее одновременно более привлекательной, более волнующей – и опасной.
– Итак, что там было насчет твоего превращения в де Мальву?
– Ах да, – сказал я, подумав, что надо было бы рассказать об этом в первую очередь, – мы с Виолеттой поженились.
– Поздравляю, это замечательная новость.
– Не уверен. Виолетта – самая противная персона в городе, не считая Банти или Салли Гуммигут. Даже остальные де Мальвы ее не любят. Лучше бы меня в морду ящерица укусила.
– Я имею в виду доступ к Главному префекту. Если мы хотим разузнать о внутреннем функционировании Коллектива, то тебе придется стать Красным префектом.
– Главный префект может заблокировать мое продвижение на основании моей аморальности – я не богат баллами заслуг.
– Пока нет, – беззаботно сказала Джейн. – Но пара десятков лет приверженности Правилам исправит дело.
– Пара десятков лет? – отозвался я, поскольку Джейн впервые обозначила временнýю шкалу нашего проекта.
– Или три десятка, – подумав, добавила она. – Виолетта станет следующим Пурпурным префектом, а ты, как муж Главного префекта, окажешься в хорошей позиции, хотя заставить Виолетту полюбить или хотя бы уважать тебя будет тем еще подвигом.
– Предложения?
– Быть безразличным и властным как она – это определенно вскружит ей голову. И я не предлагаю притворяться злобным и мерзким, когда она смотрит, и спасать щенков из канавы, когда не смотрит, – Виолетта мгновенно просечет. Не выйдет просто играть роль мерзавца, придется действительно вжиться в нее, стать мерзавцем и принять это.
Повисла глухая пауза, когда следующие тридцать лет моей жизни внезапно приняли облик чего-то слишком близкого к моим ночным кошмарам – мне придется быть человеком, которым я не хотел становиться, будучи к тому же женатым на женщине, менее всего мне симпатичной. Даже Зеленая Комната начала казаться не такой уж ужасной.
– Вопрос в твоей целеустремленности, Красный, – сказала Джейн, ощутив скрытое в моем молчании. – Ты думал, что мы закончим все за месяц? Мне тоже придется пойти на жертвы. Тридцать лет работы в торговле с одним и тем же ассортиментом из года в год и случайные покупатели хрусталя или кресла в стиле шебби-шик, чтобы развеять скуку. Думаешь, я хочу такого?
– Нет. А когда пройдет тридцать лет? – спросил я. – Что тогда?
Джейн пожала плечами:
– Не знаю. Это эволюционирующий план.
– Возможно, – сказал я после того, как мы некоторое время стояли в раздумье, – мы можем надеяться всего лишь на то, что выбьем один-единственный кирпич из очень большой стены.
– Думаю, ты прав. Свержение Цветократии может стать командной работой, растянутой на века. Наши имена и наши деяния могут кануть в вечность.
– То есть на самом деле мы можем ничего не добиться, погибнуть, и никто никогда не узнает, что мы сделали, если однажды кто-то другой достигнет цели?
– Типа того, – она улыбнулась, что бывало редко. – Не передумал?
– Ни в коем разе.
– Хорошо. Карлос хочет, чтобы я еще раз погоняла гиробайк. Пойдешь посмотреть?
– Конечно.
– Ну хорошо. Прежде чем пойдем, не хочешь ли купить набор летящих уток на стенку? Это старые запасы, так что они идут со скидкой.
– Насколько старые? – спросил я.
Она сверилась с ведомостью.
– Триста восемь лет.
Мэл и гиробайк
Несмотря на сверхурочную работу и недостаток возможностей, быть Серым имело свои плюсы: проживание в Серой Зоне обеспечивало вам личное пространство, относительную свободу и место, где Правила демонстрировали некую гибкость, поскольку префекты часто не спешили вмешиваться в дела Серых. Статус Серого также освобождал от городской политики, ожиданий и обязанностей. Чем выше ты стоял по Хроматической шкале, тем жестче были Правила, тем сильнее ограничение свобод.
Тед Серый: «Двадцать лет среди хроматийцев»
Мы направились к гаражу Фанданго, но успели дойти только до статуи в Нашего Манселла в два человеческих роста, когда к нам подошла Мелани Серая.
Это была гибкая девушка несколькими годами старше меня. Она обладала веселым нравом, острым умом и яркой внешностью, так что многие молодые люди ограниченного оттенка давно жаждали, чтобы она показала хоть какой-то цвет в тесте Исихары, чтобы можно было с ней встречаться. Но она никакого цвета так и не проявила, и не случайно. Семья Мелани была из «Долгих Серых» – как минимум восемь поколений, и старательно продолжала в том же духе.
– Привет, Джейн, – протянула Мелани, – привет, Эдди – или господин де Мальва?
– Новости разлетаются быстро. Рад видеть тебя, Мэл.
– Наслаждайся медовым месяцем, пока есть возможность, – сказала она, – и вот тебе совет: делай все, что она у тебя попросит, и соглашайся со всем, что она скажет.
– Ничего себе рецепт супружеской гармонии!
– До недавнего времени ее побочным Серым был Клифтон, – сказала Джейн, подразумевая своего брата. – Как-то раз он огрызнулся, и она ударила его лопатой, когда он одевался. Мы так и не нашли его зуб. Думаю, он его проглотил.
– У нее в спальной лопата?
– Наверное. Тревожно, да?
Мэл хихикнула, подождала, пока мы отойдем подальше от площади, чтобы никто не подслушал, затем спросила Джейн:
– Ты прислала весточку, что хочешь, чтобы я прошмонала некоего типа?
– Представителя Национальной Службы Цвета. Уезжает на поезде через день.
– Не проблема. Что ты от него хочешь?
– Все, что сможешь добыть. Рабочий номер, копию его балловой книжки, все такое.
– Лады, – сказала Мэл. – Если я не его мечта, всегда могу попросить подключиться Джерома. В любом случае что-то да нароем.
– Что ты делаешь? – спросил я.
Мелани одарила меня обезоруживающей улыбкой, встряхнув своими длинными волосами. Она была почти возмутительно прелестна.
– Это очень неправильно, – сказал я.
– И почему же? – спросила она.
– Никто не должен, ну, я имею в виду…
– Послушай, – сказала Мэл, – это мое решение, мой выбор. У меня нет проблем с тем, что я делаю, и я не жертва, которую нужно спасать или утешать, или жалеть меня. Я делаю что делаю, потому что это нужно сделать, и мне нужен новый проект, потому что я еще не отделалась от досады после смерти Кортленда, и снова хочу чувствовать себя полезной.
– Скорблю о твоей потере, – выдавил из себя я.
– Я ценила его не больше, чем ночной горшок своей бабушки, – ровным голосом ответила Мелани. – Меня раздражает только то, что я потратила пять лет без реального результата. Если бы он однажды стал префектом, а я лежала бы в его постели, сообщество Серых могло бы получить настоящую выгоду.
– У Мелани уникальный набор навыков, – объяснила Джейн, – который очень нам помогает.
Они обе бесстрастно посмотрели на меня, ожидая, что я выдам какое-то ценное суждение или комментарий, но Мэл была права – она взрослая женщина, и это ее решение.
– Контакт в Изумрудном городе был бы полезен, – сказал я. – Как думаешь, у тебя получится завязать более долгие отношения?
Мелани уставилась на меня и подняла бровь:
– Хочешь, чтобы я устроила себе переезд?
– А ты можешь?
Она на миг задумалась, затем посмотрела на Джейн. Та кивнула.
– Я в игре, – усмехнулась она. – Мне нравится вызов, а поездка в Изумрудный город была бы замечательным развлечением. Где он?
– В «Упавшем человеке», – ответил я, и Мелани весело попрощалась с нами и ушла.
– Пока не забыл, – сказал я Джейн, – завтра ты едешь на охоту за ложками в Малиналию.
– Бесполезно. Кривое Озеро вычистило бы ее много лет назад.
– Знаю.
Я вкратце обрисовал то, что сказал де Мальва, и Джейн ответила, что это смахивает на задание, специально выбранное
