предусмотрительнее и осторожнее. Еще немного тебя по боевой части поднатаскаю, и впишу твоё имя в список потенциальных кандидатов себе на замену.
Эта тема продолжалась уже не один год.
– Перебьешься. Я не надену плащ. И тебе лучше со своего места никуда не деваться… Еще лет сто.
– Не понимаю, почему ты так упорствуешь? По сути – ты этим и так занимаешься, только без статуса Стража. А так бы тебе еще и оклад за это платили. Не слишком много, конечно, но в этой стране жил бы не думая о том, где кусок хлеба достать.
Я лишь рукой махнул.
Ну не лежит у меня душа рубить головы оступившимся в использовании черной магии детям. И многие другие аспекты деятельности Корпуса, на мой взгляд, весьма сомнительно мне подойдут. Например – нестись через полмира, для того чтобы получить кучу проблем от какого-нибудь зарвавшегося ифрита, ракшаса или вампира. Их лечат половину времени на службе, а мне хотелось бы дожить хотя бы до сотни.
– У тебя еще одна свободная койка найдется? Думаю, что мне не стоит сейчас ни к Свете ехать, ни на квартиру.
– Найду тебе какой-нибудь коврик перед дверью, но только не в офисе. Ребята сейчас приберут тут всё, и поедем ко мне домой.
Я, молча, кивнул. Видимо степень его доверия ко мне повысилась, раз он решил показать мне своё место обитания.
Подождав с полчаса, мы загрузились в моего «жука» и поехали на Московский проспект.
Квартира у Фаулера оказалась в старом, еще сталинском, доме. Высоченные потолки, выкрашенные в темно-синий, почти фиолетовый цвет, с вкраплениями белой, фосфоресцирующей, краски рождали удивительную иллюзию звездного неба, а великолепно сделанный ремонт и роспись по стенам удивительно гармонично сосуществовали, формируя ощущение леса вокруг.
Поставив на плиту чайник, он подошел к холодильнику, открыл его, и, хмыкнув, закрыл.
– Там есть парочка каких-то консервов и молоко, но, кажется, их давность уже больше пары лет.
– Я содрогнулся.
– Нет, давай лучше что-то закажем, а то потом полночи на унитазе просидим.
Я прошелся по комнатам, пока он заказывал еду.
Везде чувствовалась холостяцкая берлога. Мебель, хоть и была, но состояние её было весьма удручающим, и, видимо, она досталась Джону вместе с квартирой от предыдущих хозяев. В одной из комнат была свалена летняя резина для его машины, в другой – оборудовано какое-то подобие библиотеки и рабочего места.
Я с интересом подошел к стеллажу с книгами, и, помимо классических названий вроде «Трех мушкетеров», увидел полтора десятка книг со сказками.
Мда, библиотекой он тоже не занимался.
Чуть проведя пальцем по крышке стола, я отметил полуторамиллиметровый слой пыли.
Глядя на все это очень хотелось взять тряпку и устроить уборку, но, видимо, хозяина все устраивало.
– Джон, а почему ты так тянешь меня в Стражи? Нет, ну серьезно? Я тебе много раз говорил, что это не по мне. И жить вот так, – я обвел рукой комнату – я не хочу. Дом – должен быть домом. Он должен быть уютным и удобным, а Порог – крепким.
Он отставил в сторону свой посох, который осматривал, и повернулся.
– Не знаю, Вит… Наверное, мне кажется неправильным, что такой человек как ты растрачивает свои таланты на ерунду.
Я запротестовал.
– Мои дела могут с этим поспорить. Ни одно из них не было ерундой.
– У тебя нет цели. Нет того стержня, который придавал бы смысл твоей жизни. Служба в Корпусе могла бы им стать. А ты – парень весьма одаренный и умный. Ты мог бы многое, если бы нашел свою цель.
Ну, с этим я спорить не собирался, но…
– Джон, послушай себя. Свою цель. Именно свою. А не навязанную кем-то со стороны. Да, я понимаю, для тебя Корпус – это жизнь, и ты уже не понимаешь, как можно жить иначе, но кто сказал, что у меня всё должно быть так же? Может, я вижу себя алхимиком? Или демонологом? Или вообще, предпочту в Совете представлять интересы при одном из Дворов? Чем, в конце концов, плох вариант, в котором я просто буду защищать этот город, и решать его проблемы?
– Ничем. Правда у города уже есть хранитель.
– Да? Я не первый раз слышу это, но вот только с ним не сталкивался и не знаю, о чем вы все говорите. Кто этот хранитель, и где его носило в последние два года? Почему он не кинулся защищать свой город, а я ношусь как угорелый, не зная за что хвататься?
Он рассмеялся.
– Ты серьезно, что ли? Столько лет прожив в Питере – до сих пор не знаешь?
– Представь себе.
Все еще посмеиваясь, он налил нам чай.
– Хранитель – Александр Невский. Хотя, на такой большой город его одного маловато, так что церковь считает, что за городом присматривает аж пятеро.
Я глотнул чая.
– В нашем деле такие вещи надо знать, а меня до сих пор никто не ввел в курс дела. Рассказывай, кто остальные четверо.
– Официально – апостол Петр, именем которого город и назван, и три ангела – золотой, серебряный и бронзовый. Знаешь где они?
– Про Петра – не в курсе, а вот что касается ангелов… Бронзовый – это тот, что на Александровской колонне, верно?
Он кивнул.
– Серебряного сейчас не найдешь, он на реставрации. Был на крыше церкви Святой Екатерины у Тучкова моста, но после революции у него отломали крест вместе с кистью. Сейчас в порядок приводят, и, может, вернут.
– Так… А золотой? Постой… Тот, что на Петропавловском соборе, что ли?
– Да. Три наблюдателя, воин, и вспыльчивый страж ворот рая.
В дверь постучали, и он встал, чтобы расплатиться с курьером. Когда он вернулся и принялся доставать еду из пакетов, я поинтересовался:
– И насколько это правдиво?
Он пожал плечами.
– Не знаю насчет ворот рая, но в блокаду именно влияние Петра не дало немцам войти в город. Что же касается Невского… Ходят слухи, которые я не проверял, если честно, что если ты сражаешься за этот город, то Зрением ты сможешь увидеть Воина, который тебе помогает. Ну, а наблюдатели – есть наблюдатели. Со своих мест, по идее, они должны замечать, где и что творится, и докладывать этим двоим о том, где требуется вмешательство.
Я принялся за еду.
– Красивая легенда, если честно. Но я предпочел бы более весомую помощь.
Он развел руками.
– Мир не идеален. Ладно, сейчас доем, и съезжу за твоей сестрой…
Я усмехнулся.
– Надеюсь, что голова у тебя крепкая. Она как увидит, что у тебя в квартире творится – точно стукнет.
Когда он уехал, я рассмотрел монету предложенную мне двергом.
Металл был необычен, но еще более необычной была чеканка, в которой четко узнавался профиль дарителя. На другой стороне шли руны, которые я прочесть не мог.
Пожав плечами, я убрал её в один из многочисленных карманов плаща, и стал устраиваться на ночлег.
Глава 29
На следующее утро наступил ад.
Ну, ладно, может я и преувеличиваю, но если и так, то не слишком.
Для начала – я проснулся в восемь утра от того, что моя сестра не могла мириться с бардаком царящим у Фаулера, и решила пропылесосить всю квартиру. Пылесос явно был чуть ли не из первого поколения этих адских штук и достался Джону вместе с квартирой, поэтому орал он так, что даже мертвые повскакивали бы, и не отключался, приближаясь ко мне или хозяину.
Когда, худо-бедно, мы встали и позавтракали, а для этого пришлось еще не до конца проснувшимся выскочить на улицу и протопать по снежной каше до ближайшего магазина, я не вытерпел попыток привлечь меня к уборке, и удрал, сославшись на дела.
Поймите, я люблю свою сестру, но всё же не настолько.
Вот только легче от того, что я удрал – не стало. Было тридцать первое число, дороги были еще не чищены от снега, и я торчал по пробкам с кучей таких же автолюбителей, которые хотели куда-то проехать до пробок. Уж лучше бы пошел через Небывальщину, но основная проблема была в том, что я не особо знал куда мне податься.
Был большой соблазн припарковаться в каком-нибудь дворе и проспать еще несколько часиков, но тут меня подвел мой собственный организм, справедливо сделавший вывод,
