Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ален сел на коробку с посудой. Вазы, чашки, стаканы и граненый хрусталь.
— Барахольщики, — пробормотал он, рассматривая чашку с отбитыми краями, расписанную давно умершим мастером двадцатого века. На чашке были изображены олень и охотник. — Неплохо.
— Могу продать, — предложил Гейтс. — Пять долларов.
— Многовато.
— Тогда три. Нам надо поскорее их сбыть. Быстрый оборот — залог хорошего дохода. — Гейтс хихикнул. — Что тебя интересует? Есть бутылка шабли — тысяча долларов. «Декамерон» — две тысячи. Электрическая вафельница…
— Это мне не нужно, — перебил Ален. Перед ним лежала кипа ветхих газет, журналов и книг, перевязанная бечевкой.
— "Сатэрдэй Ивнинг Пост" за шесть лет — с сорок седьмого по пятьдесят второй, — пояснил Гейтс. — В хорошем состоянии. Скажем, пятнадцать бумажек. — Он порылся в другой пачке и протянул Алену выцветшую и попорченную водой книгу. — Вот хорошая вещица.
"Йейл Ревью". Один из тех «журнальчиков». — В его глазах появились лукавые огоньки. — Полно секса.
Ален взял книгу. Дешевый переплет, покоробившиеся страницы.
"Неутомимая девственница". Джек Вудсбл.
Открыв наугад, он прочел:
"…Ее белые груди, словно мраморные плоды, выступали в вырезе тонкого шелкового платья. Прижав ее к себе, он ощутил страстное желание, исходившее от этого чудесного тела.
— Не надо, — едва слышно простонала она, полуприкрыв глаза и слабо пытаясь оттолкнуть его. Платье соскользнуло с ее плеч, обнажая трепетную упругую плоть…"
— О Боже, — вырвалось у Алена.
— Хорошая книжонка. — Гейтс опустился на корточки рядом с ним. — Тут есть и почище. — Он нашел еще одну книгу и подал Алену. — Вот, почитай-ка.
"Я — убийца".
Имя автора совершенно стерлось. Открыв потрепанную брошюру, Ален прочел: "…Я еще раз выстрелил и попал ей в пах. Большое пятно крови проступило сквозь ее разорванную юбку. Пол под моими ногами стал скользким от крови. Случайно я наступил на одну из ее изуродованных грудей — но, черт возьми, эта женщина была уже мертва…"
Ален нагнулся, поднял толстую заплесневевшую книгу в серой обложке и открыл ее.
"…Сквозь затянутое паутиной окно Стефан Дедамус видел, как пальцы ювелира перебирали потемневшую от времени цепь. Пыль тонким слоем покрывала оконное стекло и зеркала. От пыли стали серыми неутомимые пальцы с ногтями, напоминающими ястребиные когти…"
— Самое свежее, — заметил Гейтс, заглянув через его плечо. — Посмотри дальше. Особенно в конце.
— Почему это здесь? — спросил Ален.
Гейтс осклабился.
— Но ведь это же самая пикантная вещь. Знаешь, сколько я получу за один экземпляр? Десять тысяч! — Он хотел забрать книгу, но Ален удержал ее.
"…Пыль дремала на потемневших завитках бронзы и серебра, ромбических кристаллах киновари, на рубинах, лепрозных и винно-красных камнях…"
Ален опустил книгу.
— Неплохо. — Он еще раз перечитал эти строки. Они вызывали у него странное ощущение. На лестнице послышались шаги, и в комнату вошел Шугерман.
— У нас гости? — Он взглянул на книгу и кивнул. — Джеймс Джойс. Превосходный писатель. «Улисс» приносит нам сейчас хорошие доходы. Больше, чем получал сам Джойс. — Он опустил на пол свою ношу. — Там, там наверху есть кое-какой груз. Напомни мне потом, нужно перенести его вниз. — Затем он стал снимать шерстяную куртку. Шугерман был крупным круглолицым человеком с небритыми щеками, отливающими синевой.
Рассматривая «Улисса», Ален не смог удержаться и вновь задал свой вопрос:
— Почему эта книга вместе с остальными? Ведь она совсем не такая.
— Состоит из тех же слов, — возразил Шугерман.
Он зажег сигарету и вставил ее в мундштук из слоновой кости, украшенный причудливым орнаментом. — Как идут дела, мистер Парсел? Как Агентство?
— Хорошо, — ответил Ален, продолжая думать о книге. — Но эта…
— Эта книга тоже порнография, — заявил Шугерман. Джойс, Хэмингуэй все они были декадентами.
Первая комиссия по делам печати, созданная Майором Штрайтером, внесла «Улисса» в список книг, подлежащих уничтожению. Вот. — Он достал целую охапку книг и положил их перед Аденом. — Посмотри еще.
Романы двадцатого века. Теперь все они исчезли. Запрещены. Сожжены. Уничтожены.
— Но какую цель преследовали эти книги? Почему они оказались в куче хлама? Ведь раньше у них было какое-то свое назначение?
Шугерман ухмыльнулся, а Гейтс хлопнул себя по коленям и захохотал.
— Какой Морак они проповедовали? — не унимался Ален.
— Они не проповедовали никакого Морака, — ответил Шугерман, — скорее анти-Морак.
— Но вы их читали? Почему? Что вы в них нашли? — Любопытство Алена возрастало.
Шугерман сдвинул брови.
— В отличие от остальных, это настоящие книги.
— Что ты имеешь в виду?
— Трудно сказать. Они говорят о чем-то. — Шугерман опять улыбнулся. Я же яйцеголовый, Парсел.
Говорю тебе, эти книги — настоящая литература. Вот и все. Лучше не спрашивай.
— Они там описывали все, что происходило в те дни, в Век Расточительства, — пояснил Гейтс, дыша в лицо Алену. Он стукнул кулаком по одной из книг. — Здесь есть все.
— Но ведь их надо сохранить, — удивился Ален. — Они не должны валяться в куче мусора. Ведь это исторический материал.
— Конечно, — согласился Шугерман. — И из них мы можем узнать, какой тогда была жизнь.
— Они имеют большую ценность.
— Очень большую.
— Они говорят правду! — почти выкрикнул Ален.
Шугерман захохотал. Он достал из кармана платок и вытер глаза.
— Точно, Парсел. Они говорят правду — ничего, кроме правды. — Внезапно он перестал смеяться. — Том, дай ему Джойса. В качестве подарка от нас с тобой.
— Но ведь «Улисс» стоит… — начал Гейтс.
— Дай ему, — перебил Шугерман, помрачнев. — Он должен ее прочитать.
— Я не могу принять такой дорогой подарок, — возразил Ален. Купить ее он тоже не мог. У него не было десяти тысяч долларов. И к тому же он вдруг понял, что вовсе не хочет иметь эту книгу.
Шугерман посмотрел на него долгим пристальным взглядом.
— Морак, — пробормотал он. — Нельзя дарить дорогих подарков. Ладно, Ален, извини. — Он поднялся и вышел в соседнюю комнату. — А как насчет стаканчика шерри?
— Хорошая штука, — заметил Гейтс. — Настоящее вино. Из Испании.
Шугерман появился с бутылкой в руках, нашел три стакана и наполнил их. — Выпьем, Парсел. За Добродетель, Истину и… — он на миг задумался. Мораль.
Они выпили.
Мальпарто кончил писать и сделал знак своим ассистентам. Они отключили аппаратуру и зажгли в кабинете свет. Пациент, лежа на столе, заморгал и слабо пошевелился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Король эльфов [сборник рассказов] - Филип Дик - Научная Фантастика
- Сто лет тому вперед - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Снятся ли андроидам электроовцы? - Филип Дик - Научная Фантастика
- Сулла бы одобрил - Юрий Никитин - Альтернативная история / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Тонкие стены - Нэнси Коллинз - Научная Фантастика
- Нарушенное время Марса - Филип Дик - Научная Фантастика
- Доктор Бладмани, или Как мы стали жить после бомбы [litres] - Филип Дик - Научная Фантастика
- В глубине памяти - Филип Дик - Научная Фантастика
- Время, назад - Филип Дик - Научная Фантастика
- Если бы Бенни Цемоли не было - Филип Киндред Дик - Научная Фантастика