Под влиянием текущих событий и в условиях поощрения украинской самобытности в Австро-Венгрии мысль об отрицании украинской идентичности зазвучала в России громче. В Киеве был опубликован сборник статей редактора «Московских новостей» М.Н. Каткова1024, направленный против этой «выдумки». Правительство обратило внимание на то, что поддержка с 1860-х гг. галицийских украинцев с целью привлечения их на свою сторону как «русских» может обратиться против него же в собственных губерниях. Следовательно, в Российской империи окончательно отказались от сохранения видимости терпимого отношения к украинской интеллигенции. Было закрыто киевское отделение Русского географического общества, открытое по разрешению Дондукова-Корсакова1025, которое давало возможность П.П. Чубинскому, А.А. Потебне, В.Б. Антоновичу, М.П. Драгоманову развивать идеи о своеобразии украинской культуры. Кроме того, Драгоманов был лишен места штатного доцента в Киевском университете и отправился в эмиграцию1026. Вершиной же репрессий стал подписанный 18 мая 1876 г. царем в Эмсе, где он отдыхал на водах, указ о полном запрещении переводов на украинский язык, театральных представлений на украинском (разрешены с 1881 г.), а также ввоза украинской литературы из-за границы.
Запреты властей были вызваны опасениями, что под влиянием украинского национального движения окрепнет крестьянское недовольство решением земельного вопроса. В деревне росло недовольство, хотя оно никогда не выходило за рамки неорганизованных локальных бунтов. При этом основной удар приходился на польских помещиков, поскольку те во время землемерных работ, проводимых якобы для разграничения сервитутов, пытались вернуть себе земли, которые пришлось отдать в результате реформы. Например, в 1876 г. в селе Балановка Ольгопольского уезда во время межевых работ помещик Собанский, действуя в сговоре с Елисеевым, членом Подольского губернского присутствия по крестьянским делам, отобрал у крестьян 700 десятин земли. К потерпевшим на помощь из соседнего села Сумовки пришло 1625 крестьян, в результате с бунтом не удалось справиться силами местной полиции, и Собанский и Елисеев запросили помощи войска. Однако солдат в уезде было немного, поэтому генерал-губернатор предпочел разрядить конфликт, попросив Собанского остановить межевые работы и не настаивать на их результатах. В 1877 г. в селе Самострелы вблизи Ровно крестьянин Васыль Черемыс, сидевший в 1861 г. в тюрьме за неповиновение помещику Еловицкому, опять подстрекал односельчан протестовать против выделенных в 1869 г. наделов как недостаточных. Крестьяне прогнали арендаторов и рабочих помещика, захватили лошадей и сельскохозяйственный инвентарь. «Спокойствие» удалось восстановить лишь после высылки зачинщика в отдаленный уезд Волынской губернии.
Повсюду разгорелись споры из-за межевых границ. В 1879 г. в имении Ледуховского в селе Кодня Житомирского уезда крестьяне незаконно вспахали землю, по их утверждению, несправедливо у них отобранную. Возмущенные взяточничеством землемера, они божились, что скорее умрут, чем отдадут землю. Подобным образом крестьяне протестовали повсюду, изгоняя землемеров и уничтожая межевые столбы, как, например, в том же 1879 г. в имении Лисовского в Яковичах поблизости Овруча.
Одной из острейших проблем для крестьян оказалась нехватка пастбищ. Просторные луга крупных землевладельцев были для крестьян бельмом на глазу, и они, не спрашивая разрешения, пускали туда свой скот, что зачастую приводило к трагическим последствиям. Например, помещик Сулятицкий приказал своим людям захватить скот крестьян села Степанки Могилевского уезда, в ответ все село набросилось на слуг, тяжело ранив одного из них, шляхтича Сухачевского1027.
Губернаторы, представляя по отдельности свои ежегодные отчеты царю, не видели общей картины и не осознавали масштаба этих волнений. Эти конфликты свидетельствуют о неспособности властей сделать решительный выбор между польскими и русскими помещиками и украинским крестьянством. Например, позиция подольского губернатора еще в 1878 г. оставалась неопределенной. Он писал: «…неисполнение рабочими принятых на себя условий, самовольное и беспричинное нарушение заключенных контрактов составляют зло не только для одного хозяйства, а все более и более подрывают в массе населения чувство законности, чувство необходимого уважения к чужому труду и собственности…» По мнению губернатора, следовало принять принудительные меры, чтобы разделить помещичьи и крестьянские земли, возобновив «глубокое сознание святости коренных правоотношений и основ всякой государственности».
В свою очередь, его киевский коллега нашел козла отпущения в религиозном сектантстве, которое быстро завоевывало умы наиболее образованной части крестьянства. Штундизм, пропагандируемый немецкими колонистами, оказался особенно привлекательным для крестьян, уставших от злоупотреблений и желавших строгости и добропорядочности, несвойственной их православным священникам – стяжателям и пьяницам. Евангельская уравнительная вера, исповедовавшаяся штундистами, попала на благодатную почву, отвечая всеобщей тяге к справедливости. В Таращанском, Звенигородском и Сквирском уездах появилось 1279 сторонников штундизма, и количество сторонников быстро увеличивалось1028.
В 1879 – 1880 гг. киевский губернатор уже не смог скрыть размах бунтов в двух самых крупных польских имениях. Они начались в то время, когда через эту местность проходили войска, направлявшиеся на войну с Турцией. Царские власти, рассчитывая на наивность и простоту крестьян, решили превратить межевые работы в торжественную религиозную церемонию. Понятым вместе с землемерами предлагали принести присягу в православной церкви, чтобы «гарантировать» правильность измерения и избежать споров. Однако крестьяне села Ксаверовка под Белой Церковью, расположенного в огромном имении Браницких, не дали себя обмануть. Они загородили проход в церковь и не позволили провести церемонию. Этому примеру последовали крестьяне соседних сел Пинчуки, Марьяновка и Мытница Васильковского уезда. Крестьяне отказались признать результаты проведенных землемерных работ и желали и дальше обрабатывать земли своих отцов и дедов. Вызванной казацкой сотне солидарно противостояли все упомянутые села; жители к моменту появления казаков успели освободить арестованных. Кроме того, что было особо отмечено в отчете, это движение поддержала даже польская деклассированная шляхта, которая, как подчеркивал губернатор, не имела никакого отношения к делу. Одних взбунтовавшихся удалось заковать в кандалы, другие успели захватить землемеров и свидетелей, которых удалось освободить только после того, как многих крестьян избили казаки. С прибытием на место Гессе удалось завершить усмирение. Казаки стали на постой в пяти селах. Браницкий с удовлетворением наблюдал за землемерными работами под их охраной.
По замечанию Гессе, бывали случаи «наиболее прискорбные». В 1880 г. похожие события имели место в селе Павловка около Бердичева в имении польских помещиков Плуховского и Ковальской. Здесь также крестьяне не позволили провести торжественную церемонию с присягой, прогнали «московских» землемеров, а солдатам, прибывшим на помощь польским помещикам, пришлось воевать с толпой, вместо щита использовавшей беременных и женщин с младенцами. Вскоре оказалось, что крестьяне были весьма памятливы: они основывали свои требования на листовке, распространявшейся властями еще в 1863 г. с целью антипольской агитации, – «Беседа с русским народом, живущим в Западном и Юго-Западном крае России», в которой народу обещали землю. Так же как и в имении Браницких, Гессе, слыша вопли и крики ненависти, не смог наказать толпу с желаемой строгостью: страх и осознание двусмысленности ситуации заставили его быть более осторожным и сдержанным1029.
В сентябре 1879 г., после дела Браницких, Гессе умолял нового генерал-губернатора М.И. Черткова добиться запрещения землемерных работ. 22 июля 1880 г. министр юстиции ответил, что для изучения ситуации на месте Сенат направляет в Киев с ревизией сенатора А.А. Половцова. Его отчет предлагал рациональный выход. Он предлагал ввести кадастры по образцу всех цивилизованных стран. С их помощью были бы определены границы земельной собственности. Но в 1883 г. Комитет министров отказался от этого предложения, ссылаясь на нехватку средств1030.
Землемерные работы были заморожены еще на несколько лет, так как обострилась политическая ситуация в стране, и крестьян никоим образом нельзя было беспокоить неосторожными действиями. Беспокойство правительства вызывало распространение терроризма. В августе 1879 г. «Земля и воля» превратилась в еще более радикальную организацию «Народная воля»1031. В результате террористического акта народовольцев 1 марта 1881 г. был убит Александр II.
