уехала вслед за князем османским — пусть ему пусто будет! — став его наложницей и забрав сына, которого Медведь пытался подле себя оставить, да не смог. Сам знал, что плохо пытался. Надира сказала, что с ней ему будет лучше, упросила Силу не торговаться сыном. И Сила согласился. Правда потом пожалел, но слов назад не воротишь. Да и вырос пацан в османской среде и родного отца навряд ли помнит, если только знает по крови, что медведь его батя, а какой именно, не ведает. Пока не встретит. Чего уже переворачивать мысли пацану. Однако, ежели всё так, тогда вроде как сынок однажды может стать Медведю врагом? Ох, и сколько же раз Османия лезла на Славорусию, сколько раз бились они до настоящей смерти…
В груди заболело так, что Сила чуть поморщился.
Кощей некоторое время стоял посреди кухни, а потом вышел в сени. Там оделся и вернулся с охапкой дров. Сложил их в печь, поджёг. Скинул тулуп, шапку и валенки, вынес всё в сени, вернулся.
— А чего это она тебя попросила сына вернуть? Уехала к османцу, за богатством подалась, медвежонка забрала. А теперь спустя столько лет писюльку тебе шлёт, мол, помоги, спаси?! — заговорил Скоморох снова и резанули его слова по сердцу так, что Сила глубоко вдохнул и выдохнул с грустным рыком. — Сама явиться не захотела. Видно побоялась тебе в глаза посмотреть. А может меня побоялась? Только бы учуял её, несмотря на то, что женщин люблю больше своей никчёмной жизни, то сразу бы на куски порвал. Мы хоть братья не по крови, Сила, однако, ты мне родной. И чтобы эта редька тебе снова жизнь портила… не позволю.
— Ну будет тебе, брат, хватит уж, — буркнул Могильщик, водружая на толстую доску, что стояла в центре стола, сковородку, на которой скворчала яичница с салом и колбасой. — Жрать давай. Нарежь хлеба, а я чай налью.
Ели молча. Ворона по обыкновению хватала всё быстро, несмотря на то, что горячо. Кощей жевал без особого аппетита, гоняя в голове мысли, Медведь ел медленно, но в рот клал много. Сейчас думать о письме не хотелось, но надо было решать и этот вопрос тоже. Да, можно было бы закрыть глаза на происходящее с сыном. Они друг другу чужие. Но сердце ныло и болело. Вычеркнула Надира Силу из своей жизни, забрала мальчонку, запретила видеться. А теперь что, опомнилась? Прозрела? Помудрела? Или жизнь стала хреновой? А может она и не была хорошей? Может пацану плохо там жилось, а Медведь и знать не знал? Оттого сбежал за мёртвым богом, в далёкие края… Или не далёкие? Где упал-то этот бог? Да и на кой он ему? Неужели в святошах ходит его единственный сын? Да нет. По крови не должен был… А что если заставили?..
— Ты о другом думай, — нарушил поток хаотичных мыслей Кощей. — Поедешь али нет? И что с упыркой всё же делать? А о том, что было, думать и не надобно. Случилось то уже, а что случилось не переделать. И зазря сердце рвать и душу трепать не надо бы. А тож кукуха поедеть, что я с тобой, брат Медведь, делать буду.
Медведь положил ложку на столешницу, глянул на Скомороха. Кощей положил ложку тоже, серьёзно посмотрел в глаза брату. В этом взгляде читалось всё: и готовность пойти за Силой хоть в огонь, хоть в воду, и ежели надо от глупого поступка отвернуть, в любой момент поддержать. Пусть не по крови, но братья. Семья.
В печи трещали дрова, за окном подымался ветер. По голубому ясному небу плыли облака. Вдоль всего небоската прочертила ребристую полосу белёсая дымка. К снегу…
Особого аппетита не было…
Зато у Вороны он был. Несколько секунд она посидела смирно, зыркая на них огромными глазами, затем, продолжая на них пялиться, подвинула к себе сковородку и слопала оставшуюся яичницу. Кощей состроил скептическую гримасу, Сила в очередной раз вздохнул. Что делать он не знал. Но чётко понимал, что снова сына бросить не сможет. Однако у него был ещё день на раздумья. Пока Кощей будет решать свои рабочие вопросы, Сила хорошенько обдумает: как дальше быть.
В общем, бог упал на севере, близ города Ладогор Снежный, об этом сообщил Петрушка-кормушка по хроникусу. Медведь включил радио, когда мыл посуду. Прозвали бога Часовщиком, вроде как время возвращать мог. На самом деле это так или за короткий срок появилась очередная секта, которая уже слепила из упавшего бога легенду. Петрушка-кормушка долго по этому поводу стебался, и Сила прокрутил рылешку, чтобы найти другую волну. Всё тот же Петрушка-кормушка, только уже другой, проинформировал Медведя о том, что на том месте, где бог упал, образовалась большая воронка, и тут же заполнилась водой. Вода порой кипит, а порой просто источает жуткий смрад. За короткий срок близ водоёма выросла непонятная алая трава и теперь шумела на ветру, издавая странные звуки. Горожане начали глохнуть, и староста Ладогора Снежного принял решение наложить на высокие стены иные символы. Защита вроде работала, но место, где росла трава и образовался водоём уже прозвали мёртвой землёй.
Однако сегодня утром приключилась другая беда, людей начал разбивать паралич. Горожане оставались прикованными к постелям до сих пор, и никто не знал, как их вернуть в привычное состояние. Как оказалось трава продолжает расти и диаметр звука растёт тоже. Местная власть отправила туда отряд для расследования и выяснения обстоятельств. И ещё один отряд, чтобы спалить бога окончательно, потому как труп его разлагается и от него веет таким дурным запахом, что воздух портит на несколько километров. Самое удивительное было ещё то, что бог каким-то образом находился не в воронке, которая якобы образовалась от его падения, а в траве, рядом с воронкой. Староста города выдвинул предположения, что тело бога может быть причастно к растущей траве. Пока операция по устранению останков бога и расследование этого инцидента была безуспешна. Как сказал по секрету всему свету уже тритий Петрушка-кормушка, потому как второй вдарился в рассуждения на тему, как так бог промахнулся мимо такой большой дыры в ледяной земле, эти отряды даже дойти до бога не могут, глохнут и падают чуть ли не замертво.
Тут про падающих богов вот что ещё надо сказать: падали они не так часто, однако и не так редко, как хотелось бы. Бывало что и раз в пятьдесят лет, а бывало и раз в тридцать. Падали в основном на территорию Славорусии, но бывали крайне редкие