стороны формальной, на самом деле правил вполне самостоятельно, то его самообладанию соответствовала и прямота его характера, и целесообразность его политики. Правда, то уважение и то влияние, которыми он пользовался, сами по себе доставляли значительные выгоды, и ему удалось в короткое время удвоить свое состояние; но республика от этого не пострадала, так как его бережливое, честное и строгое управление вскоре внесло в расшатанные дела Кордовы порядок и безопасность; а его отношение к соседям, дружественное и чуждое «политики приключений», но при этом твердое, дало возможность бывшей столице, благодаря ее положению и ее производительной силе, хотя и уменьшенной, но все же не убитой, снова поднять свою торговлю и промышленность. Правда, не вернулись дни, когда Кордова была первым городом на всем западе. Но все же здесь вновь произошел чудный расцвет. Сын «первого консула» Мухаммед ибн Джахвар, заместивший отца после его смерти в 435 (1043) г., управлял государством безусловно в его духе. Хотя он в 456 (1064) г. отказался от власти в пользу своих двух сыновей, Абдуррахмана и Абд аль-Мелика, и этим подверг ход событий некоторым неблагоприятным изменениям, но город снова настолько оправился, что даже при менее благоприятных условиях нисколько не пострадали его величие и богатство.

Совсем не так сложилась судьба Севильи, вначале бывшей в таких же условиях. И здесь патриции, отказавшись впустить в город халифа Хаммудита Касима Мамуна, избрали главу государства из своей среды. Но они тотчас сами испугались проявленного ими геройства, и каждый боялся быть за него в ответе, на случай, что Касим вернется с большою силой; поэтому им нужен был козел отпущения; и в качестве такового, а не вследствие общего доверия они избрали на эту высокую должность городского кади Абуль Касима Мухаммеда, из рода бену-аббад, в 412 (1021)г. Правда, что он был очень богат – дурной признак для кади магометанского города; но происхождения он был не особенно знатного. Он принадлежал к южноарабскому племени Лахмидов, но не (как впоследствии самоуверенно утверждали льстецы) от ветви «королей» Хиры, а от малоизвестной боковой линии, занимавшейся до ислама где-то в сирийской пустыне разведением, другими словами, кражей верблюдов. Отец его выдвинулся при Альманзоре в качестве военного и ученого и под конец был в должности кади, которая затем перешла к сыну; но между тем как об отце говорили как о человеке честном и щедром, Абуль Касим оказывается человеком выдающегося ума, но не очень добросовестным, честолюбивым и не брезгавшим никакими средствами. И он, как впоследствии Джахвар в Кордове, заставил себя долго упрашивать и взял на себя управление новым государством только после того, как нескольким патрициям пришлось волей-неволей согласиться быть его помощниками. Но вскоре оказалось, что он вовсе не имел в виду разыгрывать Цинцината, пожимать мозолистые руки почтенным гражданам и стоять во главе республики миролюбивого и трудолюбивого мещанства. Правда, что положение дел в Севилье было не так просто, как десять лет спустя в Кордове. Еще не успокоились берберы в Андалузии и постоянно угрожали из соседней Кармоны: наилучший предлог для кади-президента, чтобы усердно приняться за создание надежного войска. Денег у него было довольно, и он не жалел их; поэтому он без труда мог вербовать арабов, берберов, христиан, целыми толпами и в большом количестве покупать рабов, которых также приучал к военной службе. Для упражнения их он вскоре стал устраивать набеги, сперва в окрестностях, а затем довольно далеко на северо-запад за Гвадиану (Вади-Яну), благодаря которым он получал пленников и добычу.

Но он еще не успел вполне упрочить свою власть, когда в 418 (1027) г. хаммудитский «халиф» Яхья Мутали, властитель Малаги и окрестностей, желая вознаградить себя за потерю Кордовы, пошел на Севилью. С ним были союзники – берберы из Кармоны, – благодаря чему силы его были значительнее, чем у горожан; кади предпочел вступить в переговоры. Яхья же с своей стороны был недостаточно силен, чтобы предъявлять чрезмерные требования; поэтому он согласился избавить город от прелестей берберского постоя, под условием признания его верховной власти. Это условие ни к чему не обязывало, и оно было бы принято без колебаний; вопрос был только в том, кто представит заложников, которых «халиф» должен был потребовать, чтобы все дело не свелось на пустую комедию. И тут кади доказал, что он был единственный человек в Севилье, действительно знавший, чего он хочет: не задумываясь ни на мгновение, он выдал Яхве своего сына Аббада. Как ему впоследствии удалось бежать из плена, когда произошел окончательный разрыв между его отцом и Хаммудитом, мы не знаем. Как бы то ни было, но с того момента как кади, казалось, принес в жертву общему благу собственную плоть и кровь, положение его в Севилье было обеспечено. Весь народ привела в восторг эта готовность жертвовать… своим сыном. Таким образом, он теперь мог не считаться с патрициями, и вследствие этого он сперва удалил своих товарищей по управлению, затем отстранил целый ряд других выдающихся личностей, смещая их или ссылая, и во всем этом он, по-видимому, не встретил серьезных возражений. Правда, что он до конца сохранил свое старое звание кади, но в действительности он с этого момента был неограниченным властителем Севильи, и после его смерти власть оставалась в руках его потомков, Аббадидов, до окончательного разгрома Испании в конце V (X) столетия.

Это несомненно наиболее выдающиеся мусульманские правители того времени, и им обязана Севилья тем, что она заняла на некоторое время первое место среди андалузских городов, быстро превзойдя Кордову и отодвинув ее на второй план.

Не то чтобы политика Аббадидов выгодно отличалась от политики остальных государств полуострова, основанных путем самовольного захвата власти. Правда, что на первый взгляд могло бы показаться, что кади и наследовавший ему сын Аббад Мутадид имели в виду патриотическую мысль соединить все арабские элементы в один большой союз против берберов и, одолев последних, вновь объединить все области под одною властью. И в самом деле, это была бы великая задача, и притом единственное условие, при котором могло бы быть упрочено положение ислама по отношению к христианским государям. Но, присмотревшись внимательнее, мы убеждаемся, что мероприятия правителей в Севилье, как и всюду, вызывались просто страстью к разбоям. И намерения Аббадидов не шли дальше стремления увеличивать свою область за счет соседей, к какой бы национальности или партии они ни принадлежали. И только потому, что они, преследуя эти стремления с ловкостью и коварством, смотря по требованию минуты, то здесь, то там успешно интриговали или одерживали победы, их деятельность, которой, безусловно, чуждо

1 ... 176 177 178 179 180 181 182 183 184 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение
Письма - Екатерина Сиенская - Европейская старинная литература / Прочая религиозная литература
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
Завтрашний Бог. Величайший духовный вызов - Нил Дональд Уолш - Прочая религиозная литература / Эзотерика
Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский - Прочая религиозная литература / Ужасы и Мистика
История Адама и Евы - Вячеслав Леонидович Садомский - Исторические приключения / Менеджмент и кадры / Прочая религиозная литература
Туринская плащаница - Линн Пикнетт - Религиоведение
Бегство из пламени огня - Алден Томпсон - Религиоведение
АУМ-ТАТ-САТ - Геннадий Анатольевич Федоров - Прочая религиозная литература / Эзотерика

Оставить комментарий