А то была бы красота – уткнуться лицом в желтый снег…
Над головой зажегся рассеянный свет второго фонаря.
Первый луч присоединился к нему, и два нечетких источника света стали приближаться.
Маша вжалась еще сильнее, чувствуя, как снег заваливается за расстегнутый ворот куртки.
– Здравствуйте, гражданочка, – резанул по нервам насмешливый сиплый голос. – Вставайте, а то простудитесь.
Глупо, конечно, было надеяться, что ее не заметят. Может, надо было сразу бежать в лес? Но тогда затаиться показалось самой лучшей идеей…
Маша встала. Перед ней в слепящем свете электрических фонарей стояли два человеческих контура.
– Сержант Ткачев, – пробубнил «сиплый». – Ваши документы.
– У меня нет с собой документов, – соврала Рогова.
– Тогда придется проехать с нами, – Ткачев кивнул в сторону темного силуэта УАЗа. – Для установления личности.
– Я не могу, – просто ответила Маша.
– Не понял? Девушка, вы находитесь на территории охраняемого государством объекта.
– Знаю, – Маша сделала шаг назад. – Мне туда и надо.
– Вы идете с нами. Не надо меня бесить и вынуждать применять силу.
– Поймите, у меня там ребенок. Внутри Лукоморья, – Рогова сделала еще один короткий шаг назад. – Его украли и держат где-то там. Мне нужно его найти.
– Ни с места! Сейчас вы едете с нами в отделение и там уже все расскажете.
– Мне нужно туда, – свет направленных в ее сторону фонарей чуть опустился, и Маше удалось разглядеть двух гвардейцев.
«Сиплый» Ткачев был невысоким и полным. По-видимому, избыточный вес и являлся причиной такого голоса. «Злой» оказался высоким молодым парнем. Был ли этот голос грубым и злым из-за скверности характера или же стал таким только сейчас, она не знала.
– Мне нужно туда, – повторила Маша, словно убеждая саму себя в правильности собственных действий. А затем просто повернулась и бросилась бежать в сторону леса.
– Стой! – крикнул Ткачев.
Стоявший рядом «злой» растерянно посмотрел на старшего напарника. Тот схватил его за плечо и толкнул вперед?
– Чего стоишь?! Давай за ней!
Маша бежала стремительно. Если бы не рюкзак и не рыхлый снег, она уже оторвалась бы от патрульных. Хотя им сложнее: тяжелые зимние куртки, автоматы и отсутствие постоянных тренировок.
Жаль, не было времени размяться перед таким спринтом.
Сквозь шум дыхания и взорвавшихся пульсацией сосудов до нее донеслось слышимое даже на такой дистанции сиплое хрипение Ткачева.
– Стой! – проревел он вдогонку. – Стрелять буду! Стой!!
Ужас придал дополнительных сил. Рогова рванула вперед так, будто собиралась обогнать уже летящую в нее свинцовую смерть.
Позади грохнул выстрел. Громко. Неожиданно.
Маша взвизгнула, пригнулась, закрывая голову руками, и резко вильнула в сторону, сообразив уже через мгновение, что первый предупредительный всегда идет в воздух. А вот второй… Куда они будут стрелять? По ногам или на поражение?
Граница приближалась. Рогова вновь вильнула в сторону, прибавила темп и, закрыв глаза руками, с разбегу влетела в заросли елок. Щеку и кисть обожгла острая боль. Маша открыла глаза, резко ушла в сторону от выросшего впереди дерева. Сходу перемахнула через высокий куст, въехав плечом в очередной ствол. Удар вышел страшный: Машу развернуло и бросило на землю. Хорошо, что тут полно снега, и хорошо, что на ней плотная куртка. Иначе так костей не соберешь.
Рогова вскочила, сжала зубы и, пересиливая боль в плече, побежала дальше. На руках противно налип снег. Ладони жгло, больная рука начала отниматься.
Позади громыхнуло, но уже приглушенно, как будто издалека. Маша вильнула в сторону, прячась за ствол дерева, и продолжила бег.
Через несколько метров лес стал настолько плотным, что пришлось резко сбавить темп и передвигаться уже прыжками, выдергивая ноги из сугробов, в надежде на то, что под снегом не окажется препятствий, которые переломают кости.
В ботинках нещадно скрипел начавший подтаивать снег.
Пустота возникла неожиданно, на следующем прыжке. Переплетение скованных морозом и снегом веток осталось позади, и Маша выскочила на свободное место. Быстро осмотрелась.
Прорубленная колея уходила в обе стороны, насколько хватало глаз. Вдоль дальнего края на всем протяжении через равные промежутки стояли трехметровые деревянные столбы с натянутой между ними металлической сеткой.
Рогова поправила лямки рюкзака и побежала налево вдоль заслона, прислушиваясь на ходу. Звуков погони больше слышно не было. Скорее всего, преследователи отстали или вообще оставили попытки ее догнать.
Все-таки постоянное поддерживание организма в тонусе не проходит зря. Что уж говорить о регулярном участии в марафонах и полном отсутствии вредных привычек.
Утрамбованная и расчищенная каким-нибудь бульдозером или трактором колея вдоль ограждения позволяла держать средний темп. Подмерзшее от лежания на снегу тело начало согреваться, входя в рабочий ритм.
В поле зрения попала приколоченная к очередному столбу табличка.
«Опасная зона. Проход запрещен!»
И все. Дальше опять пустая, одинокая колея, белеющий в темноте зимнего утра снег, и ни одного проема в сетчатом заграждении.
Маша прислушалась к ощущениям. Видимо, она пересекла отметку в пять километров. Тело успокоилось и вошло в четкий ритм движения. Было не холодно и не жарко. Пульс снизился, и если бы это действительно был марафон, то удовольствие было бы колоссальное: морозный воздух, лес…
Как там говорил ее знакомый? Накислороденный организм.
Либо она выбрала не то направление и проем в ограждении, которым пользовались до нее, остался далеко справа, либо его уже успели заделать. Ситуация превращалась в безвыходное положение. С двух сторон – нескончаемая стена леса, пустая, укрытая снегом просека и одинаковые столбы. Одиночество и одинаковость начинали угнетать. Давили на подсознание, пробуждая где-то внутри первые всполохи отчаяния.
Передние поверхности бедер, первыми встречавшие сопротивление морозного воздуха, начало противно пощипывать. Значит, она уже где-то на пятнадцатом километре. Забитые кислотой мышцы теряли эластичность. Если, например, сейчас забежать в дом, раздеться и залезть в душ, то бедра станут краснющими.
Забитость и мороз. Забитость и мороз… Надо ускориться.
Маша прибавила темп, в следующую секунду осознав, что обратного пути действительно нет. Она либо найдет лаз, либо замерзнет тут от усталости. Даже если она выйдет из этой колеи, то кругом лес и непонятно, сколько по нему идти и куда до ближайшего островка цивилизации.
Рогова всхлипнула. Обжигающе кольнул кристаллик, застывший на щеке. Девушка в очередной раз стиснула зубы. Надо согреться. Надо бежать. Нельзя сдаваться безысходности, отчаянию, холоду и этой долбаной сетке! Сдастся она – погибнет Никита.
Маша ускорила темп, стараясь внутренними убеждениями подстегнуть организм, разогнать кровь в закоченевших конечностях. И через какое-то время ей показалось, что действительно стало чуть теплее. Тупое ощущение вновь сменилось болезненным, ноющим покалыванием.
Неожиданно раздались собачий лай и голоса людей. Рогова остановилась. Звуки живых и ненавистных в настоящий миг существ стремительно двигались
