Как я с ней по тайге поеду, понятия не имею.
Глава 19
— Илюха, вот никогда не думал, что ты такой идиот, — ругался на меня Афанасий, пока я отпаивал Валерию сладким чаем, — О чем только думал?!
— Да откуда я знал, что она в обморок хлопнется, — оправдывался я.
— Да ты не видишь, девка только в себя пришла, а ты ей сразу правду-матку!
— Не спорьте, я сама виновата, — шепчет Княжина, все же бросая на меня неуверенный взгляд, — Если бы не моя память…
— Ничего не вспомнила? — интересуется Дед.
— Какие-то обрывки, мужчина, лицо смазано, — отводит взгляд Валерия, словно восстанавливая в мыслях эпизоды из памяти, — Толкает, и больно так стало, что вздохнуть не могла.
— Эх, угробим девку, — обреченно машет рукой старик.
— Нет, все правильно, — произносит Валерия, снова кидая на меня внимательно, словно изучает, — Может, мне толчок нужен, памяти моей, чтобы все вспомнить. Вопрос в другом, хочу ли я это вспоминать…
Мы все молчим, каждый думает, что означают ее слова. С одной стороны, я Княжину могу понять, захотелось бы мне вспоминать неприятные моменты? Возможно, и нет. А с другой, жить вот так, словно жизнь рисовать на белом листе и с середины, без оглядки на прошлое… Многое в моей жизни и хорошее было: служба, отец, парни, да и мама. Как маму забыть?
— А ты мать свою помнишь? — снова вырывается из меня, а Дед шикает, толкая в плечо.
— Тоже картинки и ощущения, — задумывается Валерия, — Ласка, забота, женщина красивая.
— Н-да… — выдает многозначительно Афанасий.
Остаток дня занимаюсь снегоходом. Такая древность, но главное, у Афанасия и запчасти к нему есть, где только откопал. А цепь вообще новая, дорогая. В дом захожу как раз к ужину. Маслом провонял так, что Валерия нос свой морщит. Ну не цветами же от меня должно пахнуть в самом-то деле.
Как и грозил, Афанасий после ужина усаживает нас за шахматы. Надо сказать, что я сейчас в хорошем настроении: желудок набит тушеным зайцем, что принес дед, картошечка с лучком. Наелся так, что согнуться тяжело.
Валерия неохотно фигурки расставляет на доске. Ей явно со мной играть не хочется. А Дед свою белую бороду ласково поглаживает, довольный предстоящим развлечением.
— Надеюсь, обид не будет, если я выиграю? — кошусь, усмехаясь, на Княжину.
— Да что вы, какие обиды, я так… Любитель, — тут же отбивает Валерия, — Вы главное не отвлекайтесь, а то я вижу, в сон вас уже клонит.
— Ну что вы, я сама собранность, — демонстративно зеваю, чуть не свернув себе челюсть.
Афанасий сидит у нас как судья, потирает в предвкушении руки.
— Ты, Илюха, не разговоры разговаривай, а играй давай.
— Ты так волнуешься, будто она у тебя все партии выиграла, — подначиваю я Деда.
— Ну не все, — беспокоится он, бросая короткий взгляд на Валерию.
— Почти все, кроме первых двух, — смотрит на шахматную доску Княжина.
— Это я потом поддавался, — оправдывается Афанасий.
— Я так и поняла, белые ходят? — поднимает она на меня свои глаза, а я зависаю на шраме, который не дает ее глазу раскрыться до конца.
Княжина хмурится, я тушуюсь. Еще не хватало пялиться на нее, а точнее на шрам. Что я в самом деле?
Киваю, и она делает стандартный ход пешкой, давая мне убедиться, что в шахматах Валерия дилетант. Однако Афанасий играет хорошо, старик явно перехвалил ее.
На следующий час я готов забрать свои слова обратно. Первые две партии я проигрываю быстро, причем с оглушительным треском. Недооценил противника.
— А я что говорил? — веселится Афанасий, а я закатываю рукава на джемпере, делая вид, что только начинаю играть.
— Это я разогревался, — объясняю Валерии, на что она весело фыркает.
Мы продолжаем, и вскоре я уже в полной заднице. Начинаю понемногу заводиться. Я всегда хорошо играл, а тут какая-то бизнесвумен без памяти меня уделывает одну партию за другой. Афанасий еще масла в огонь подливает, готов сайгаком скакать от счастья, что Княжина выигрывает. Даже не выигрывает, так как не у кого. Я еще не дошел ни до одной победы, чтоб его!
— Вы не расстраивайтесь, Илья, — успокаивает меня Валерия, делая тем самым только хуже, — Завтра отыграетесь.
— Сегодня просто не мой день, да и устал я, — пытаюсь найти объяснение этому феномену, но его нет. Я уже готов признать, что Княжина играет просто великолепно. Как такое может быть у человека без памяти?
— Вас кто учил играть? — спрашиваю ее, когда мои нервы уже не выдерживают постоянных поражений.
Укладываю в очередной раз своего короля на доску, сдаваясь.
— Георг, — между делом произносит Валерия, все еще глядя на доску.
— А это кто? — вырывается из меня, и она поднимает на меня озадаченный взгляд.
Нет, так сыграть нельзя. Она действительно не помнит ничего, но какие-то имена, ощущения в ней все же сохранились. Возможно, так и вспомнит со временем все остальное.
— Не знаю, — шепотом произносит Валерия, а Афанасий, хлопнув по своим коленям ладонями, встает со своего места.
— Чайник поставлю, будет кто? — предлагает он, чтобы отвлечь нас от неприятного разговора.
— Я буду, — соглашается Валерия, и Дед идет заваривать чай, — А вот вас я не помню…
— Это невозможно, — улыбаюсь я, вытягивая ноги под стол и складывая руки на груди, — Меня не было в вашей жизни.
— А теперь вас слишком много, — признается она.
— И будет еще больше, — обещаю ей.
Ведем взглядами какую-то молчаливую дуэль, и Валерия первой отводит глаза.
Чайная церемония в исполнении Афанасия заканчивается слишком быстро. Я не хочу возвращаться в баню, тем более та явно остыла, пока я возился со снегоходом и в шахматы тут играл. Натягиваю на себя тулуп, что мне подогнал дед, и сую ноги в валенки, которые снял с печи. Они теплые внутри, ногам приятно.
— Завтра должен все починить, — уже стою в дверях и смотрю почему-то на Княжину, — Значит, через день можем выдвигаться к новой жизни. Кто не готов, я не виноват.
Толкаю деревянную дверь рукой и делаю шаг в морозные сени.
— Я готова, — слышу тихий ответ и ухожу, не оборачиваясь. Готова она, как же.
Глава 20
Следующий день я почти не заходил в дом, возился со снегоходом и сделал его. Валерия вышла ближе к концу дня, до этого она не совалась ко мне в сарай. Да и сейчас я ее случайно заметил. Стояла у чуть приоткрытой двери и смотрела, как я пробую движок, гоняя его на холостых оборотах.
— Что ты делаешь? — прокричала Княжина, чтобы я ее
