вы, Игорь, слегка заскучали. Хочется экшена и крутого детектива? Не знаю, будет ли то, что я расскажу дальше, похоже на детектив, но любопытно будет – точно. Так вот, не дело, конечно, нашей конторе было отслеживать схемы вывода денег, попадавших в руки людей уровня Зенкевича, и другие их финансовые махинации, тем более, особой фантазией они не отличались и от дармовых денег никогда не отказывались. Наблюдая за их вознёй, всё-таки была у нас некоторая уверенность, что ни на что иное, попадающее в сферу наших интересов, времени у них не остаётся. Но товар, приносивший Зенкевичу неплохую прибыль в обход государства, со временем всё больше попадал в тиски запретных санкций, и пользоваться серыми схемами вывода денег становилось всё трудней. Чем жёстче становились запреты на производство и хранение химического оружия, тем больше были аппетиты у потенциальных заказчиков, а торговля производимыми продуктами или их компонентами уже полностью попадала под определение контрабанды. От контрабанды до измены родине, сами понимание, путь недолог. А тут ещё усиливающийся разброд и полная неразбериха в стране… В 1993 году Зенкевича назначили представителем РФ в сирийском Экологическом центре в Джамрайне. Мера эта была вынужденной, так как в преддверии подписания Конвенции о запрещении химического оружия необходимо было быстро сворачивать его производство и уничтожать накопившиеся запасы на территории РФ, а перенести всё это в Сирию не составляло никакой проблемы, тем более, противоположная сторона не возражала. Главное, чтобы этим занимался человек проверенный и контролируемый, и им как раз оказался Зенкевич со своей исследовательской группой.
– В Сирию, говорите? – удивился я. – А как он туда попал, если у него отец еврей?
– Никто этого афишировать и не собирался, а сирийское руководство, с которым он общался напрямую, естественно, реагировало только на шелест купюр… Мы по-прежнему отслеживали все его шаги и контакты, но, ясное дело, тут уже появились некоторые трудности, потому что Зенкевич, вероятно, что-то почувствовал и стал более скрытным. Как мы ни опекали его, он стал нередко ускользать от нас и даже пропадать на некоторое время. Поначалу мы решили, что это очередные его «гешефты» с подпольными клиентами, а потом стало поздно. Мы же считали, что за ним, как, впрочем, и за остальными нашими специалистами, работающими за границей, следят тамошние спецслужбы, и он поступает совершенно разумно, конспирируясь от них, но… выяснилось, что он то же самое проделывал и по отношению к нам. Однако шила-то в мешке не утаишь. Не только для нас, но и для наших противников… В 1995 году госдепартамент США утвердил персональные санкции против Зенкевича, обвинив его в контрабанде веществ двойного назначения. Тайное непременно становилось явным, и его секретность затрещала по швам… Вместе с этим, нам всё труднее становилось контролировать его и учёных, работавших с ним в связке. А тут ещё наши израильские коллеги стали наступать на пятки. Если раньше они действовали скрытно, то теперь о своих расследованиях тайных делишек Зенкевича принялись открыто сигналить в Москву.
– Что за коллеги?
– Не догадываетесь? Ваш израильский «Моссад».
– Я с ним ни разу не встречался. Всё больше в детективных книжках да газетах читал. А вы с «Моссадом» сотрудничаете?
– Все спецслужбы контактируют на каком-то уровне друг с другом… Но это, по большому счёту, к нашему сегодняшнему разговору отношения не имеет.
Мы прошли уже довольно далеко по набережной, однако мой собеседник, казалось, этого не замечал:
– Когда стал разгораться международный скандал с Зенкевичем, и стало понятно, что решать этот скандал придётся уже не на рабочем, а на дипломатическом уровне, было принято решение срочно отозвать его из Сирии в Москву. Тем самым, конечно, проблема не решилась бы, но за неимением фигуранта можно было бы попробовать как-то отмолчаться. И он, в самом деле, сел в самолёт, летящий из Алеппо в Москву, и в нём скоропостижно скончался…
– Мой брат… – выдохнул я, совершенно не ожидая такой неожиданной развязки, – умер?!
– Да. – Мужчина посмотрел на меня внимательным и долгим взглядом. – После чего был похоронен на Троекуровском кладбище с воинскими почестями. Так гласит официальная версия…
– Что значит официальная версия?!
– Дело в том, что в самолёте на его месте был обнаружен совершенно иной человек. Очень похожий и загримированный под генерала, но это был не он.
– И вы не подняли шума?
– А зачем? Во-первых, Зенкевич был, как сегодня принято говорить, уже сбитый лётчик, который никому, по большому счёту, не нужен, и дальше его использовать никак нельзя. А во-вторых, он всё-таки обладал некоторыми секретами, представлявшими государственную тайну, и начинать шумиху вокруг его гибели или исчезновения – это значило, что придётся выносить сор из избы и начинать официальные расследования с непредсказуемым исходом. А в-третьих, было ясно, что инсценировка кончины этого человека далеко не случайна, и настоящий генерал Зенкевич, по всей видимости, похищен. Не до конца понятно было лишь, кем. Хотя такое по силам только одной из разведок в этом регионе. Вашей…
– Давно это случилось?
– Я уже сказал, в апреле 2002 года.
– И что же изменилось за это время?
– Многое изменилось. – Мужчина посмотрел на часы и вдруг заторопился. – Давайте, Игорь, сейчас прервём наш разговор, хоть и на самом интересном месте. У меня сейчас срочная встреча.
– Но это действительно некрасиво с вашей стороны! – принялся возмущаться я. – Завели разговор и сами же его обрываете… И потом у меня ещё вопрос к вам…
– По поводу Светланы? – ухмыльнулся мой собеседник. – Всё будет в порядке, не сомневайтесь. У вас ещё будет возможность пообщаться с ней. Обещаю… Если будете послушным мальчиком!
8
Ах, как паршиво всё складывается! И несправедливо. Толькотолько на моём довольно блёклом горизонте забрезжил лучик надежды – и всё снова заволокло тучами. Я-то ещё три дня назад даже не надеялся, что в моей жизни может появиться какой-то новый родственник, тем более, такой яркий и неординарный, как Станислав Зенкевич, да ещё в придачу к родственнику женщина, с которой я впервые за долгие годы почувствовал себя шестнадцатилетним юношей! И ведь я реально ощутил, что становлюсь энергичным и помолодевшим лет на двадцать. Это ли не чудо?!
И вот опять со всех сторон облом. Родственник – не то жив, не то мёртв, и то, судя по всему, это сведения пятнадцатилетней давности. А что с ним сегодня? Если жив, то где он? Лучше б мне про него ничего не рассказывали! Что это за изуверские порядочки в конторе? Никак не могут отвыкнуть от пыток и истязаний?
Но родственник – бог с ним. Есть или нет – в конце
