ревность, – Слава закурил, отмахиваясь от возмущения администратора. Тот сделал всего один шаг навстречу, а когда увидел в лицо нарушителя, вновь отступил и спрятался за стойкой. – Ну? Признавайся, что ревнуешь. Вон, и в ресторан пришла. Следила?
– Больно надо! Машина у меня сломалась, – я приподнялась и взяла меню со стойки, медленно листая страницы.
– Ой, не закапывай себя, Верочка. Все равно не поверю.
– Слушай, ещё минуту, и я сама поверю, что весь день тут сидела и ждала своего начальника, чтобы выспаться на его богатых шелковых простынях. Короче, Вячеслав Андреевич, ты снял последний свободный домик, а он мне очень нужен, – я взяла его стопку, наполнила и залпом выпила успокоительное, закусив лимончиком. Да я с ним сопьюсь! Это ж надо так уметь выводить людей из равновесия одним только вальяжным видом! – Гони ключи, и можешь вычесть из зарплаты. Приют сам знаешь где найти. Эти ноги согреют тебя даже на лавке в сквере.
– О как? А быть может, у меня планы на это шале? – Слава чуть нагнулся, сокращая расстояние между нами. И снова эта малина, от аромата которой кружится голова. Отводила взгляд, только бы не смотреть. Только бы держать себя в руках!
Его энергия больше похожа на потрескивающее от напряжения биополе. Я будто в детство вернулась, когда сбегала с дачи бабуленьки, чтобы постоять под высоковольтными проводами, с замиранием сердца наблюдая, как дыбятся волоски на руках. Вот только сейчас все в сто раз сильнее. И ощущение это бесконтрольное, стихийное, сильное.
Меня бесила и эта блондинка, и её ноги, и носок туфельки, которой она так играючи касалась его икры. И ведь действовало! При каждом соприкосновении Слава если и не оборачивался, то уводил взгляд в её сторону. А мне так хотелось, чтобы он смотрел на меня…
Напряглась, пытаясь вспомнить, в чём я? Джинсы, майка и удобные лоферы. Да, моя амуниция сильно проигрывала по эффектности, тут поможет только обнаженка. С этой стервой мне не сразиться на равных, значит, придётся действовать иначе.
– Ну не хочешь давать дом, тогда ключи от машины, – я броском кобры стянула со стойки брелок. – Доеду и передам кому-нибудь.
– Стоять! – голос Мятежного крышесносной волной ударил прямо в затылок. Я, как мышь трусливая, застыла вполоборота, не решаясь спрыгнуть с высокого барного стула. – Ты что, с первого раза не поняла? Второй раз, и на те же грабли, Грушенька? Лупанула писярик коньяка, и за руль?
– Черт… – зашипела я, выпуская все напряжение.
– Грушенька? Что это за имя такое? – пискнула блондинка, тихо посмеиваясь в широкий коктейльный бокал. Она играла соломинкой, гоняя клубнику по сахарным бортам хрусталя.
– Садово-плодовое, – сжала ключ, а потом и вовсе убрала его в сумку. – Твоя машина у меня в заложниках, Мятежный. Иди вместе со своим лицом каменным и договорись, пусть мне дадут номер на одну ночь. Тогда я оставлю тебя в покое с твоими планами. Только сильно не шалите там в шале.
– Бегу и падаю, – Слава махнул в воздухе магнитной карточкой от домика и крутанулся, отворачиваясь от меня.
– А если я сейчас позвоню Раевскому? Или брату?
– Звони, – он дернул плечами, но головы не повернул. – Тогда пусть алкотестер с собой захватят.
Я с замиранием сердца наблюдала за его рукой. Он с такой небрежной легкостью прошелся по волосам, снова наполнил свой бокал и выпил. Блондинка просто возликовала, когда очутилась в центре его внимания. Длинными пальчиками поправила декольте, смещая акцент в нужном направлении. Вот только «нужное» у нас с ней было разным.
– Пошли! – с нажимом процедила я, медленно подходя к нему со спины.
– Девушка, а вы, собственно, кто? – блондинку явно раздражало мое присутствие. Она стала дергаться, да и по шее потянулись красные пятна раздражения.
– А я его жена, дорогая моя, – прижалась грудью, медленно проходясь ноготками по его рукам. Открытые участки кожи были горячими. Как растопленный воск. Скользила, а сама не дышала. Ощущения были странными, тягучими, томными, жаркими. И биополе между нами вновь вспыхнуло пламенем. Мятежный даже дёрнулся, как от удара. Но головы не повернул. Только откровенно усмехнулся, явно оценив мою попытку смухлевать. И сработало. Девушка застыла, её ноздри стали колыхаться от ярости, а в глазах забрезжило разочарование. Всё же хотела пошалить, краля меркантильная. А что? Сняла отличного мужичка, наверное, и подругам уже похвасталась.
– Славик утром опять посуду не помыл, вот мы и поругались. Молодые, горячие, – уложила подбородок ему на плечо, повела носом по мощной шее, пьянея от коньячной малины, оцарапалась о щетину и замерла в миллиметре от губ.
Чувствовала, как отчаянно бьется венка на его шее. Дыхание наше сплелось воедино, превратилось в рваную пунктирную линию, что азбукой Морзе несла в себе важную, но пока зашифрованную истину.
– Идём, милый мой… – взяла его руку и потянула. – Идём в дом.
И он встал. Сжал мои пальцы хваткой, будто боялся, что вырвусь, убегу.
– Ну, домой так домой, женушка, – Мятежный в совершенно наглом жесте уложил свою ладонь на мою задницу, проскользив прямо в карман. Чувствовала его пальцы, он будто на ощупь изучал, оценивал. И столько естественности в этом жесте было. Столько правдивости! – Идём, Грушенька.
И вот уже Мятежный бросил на стойку несколько купюр, махнул на прощание ошарашенной блондинке и потащил к дальним дверям. Но в этот момент освещение моргнуло несколько раз, и холл погрузился во тьму…
Тишина продлилась недолго, вскоре голоса превратились в гул, а сотрудники, вооружившись фонариками, стали бегать по периметру зажигая огромные свечи в стеклянных колбах.
– Спокойствие! Сохраняем спокойствие! – выкрикивали администраторы.
Слава нехотя вытащил из кармана руку, но только для того, чтобы прижать к себе. Крепко. Удерживая за талию.
Небо превратилось в светодиодную ленту, частые вспышки сопровождались раскатом грома, от мощи которого тряслись стены.
Стало реально страшно. Просто безумно! Кожа покрылась мурашами, по телу пробежал холодок.
– Э! – Слава на ходу поймал того самого администратора за локоть. – Номера свободные есть?
– Нет, Вячеслав Андреевич. Под завязку. Только крайний коттедж.
– Блядь, – шикнул он и зачем-то стал кутать меня в свой пиджак, который держал в руках. – Электричество когда дадут?
– Мы постараемся в течение часа запустить генераторы, а пока вот, – парень протянул Мятежному фонарик. – По деревянной палубе вдоль моря.
– Если через час не будет электричества, то я тебя лично на кол посажу. У меня переговоры с японцами, а я пунктуальный. Ясно?
Сказал, как отрезал, а дальше я взмыла в воздух, находя покой в его сильных руках.
– Держись, Груша, – прошептал, плотнее заворачивая меня в облако своего аромата, исходящего от пиджака, и рванул
