Он оборачивается и видит, как на другом берегу канала г-н де Буйе и его сын плачут от злости, а хмурые солдаты стоят неподвижно, молча наблюдая за безнадежной борьбой Шарни и понимая, что пытаться преодолеть этот непреодолимый канал совершенно бесполезно.
Господин де Буйе в отчаянии ломает руки, ведь до сих пор он был исключительно удачлив: за что бы он ни брался, все его начинания увенчивались успехом, и в армии о нем даже сложили поговорку «Удачлив, как Буйе».
— Ну, господа, — задетый за живое, кричит он, — можно ли после этого назвать меня удачливым?
— Нет, генерал, — отвечает ему с другого берега Шарни. — Но можете быть спокойны: я скажу, что вы сделали все, что в человеческих силах, а если скажу я, то мне поверят. Прощайте, генерал.
Оставшись без коня, мокрый насквозь и весь покрытый грязью, Шарни идет через поле, бросив на берегу саблю и практически лишившись пистолета, так как весь порох в нем подмок; граф переходит на бег и скоро исчезает за деревьями, похожими на часовых, будто лес выставил их вдоль дороги.
Это та самая дорога, по которой увозят пленных — короля и членов королевской семьи. Иди по ней — и непременно их нагонишь!
Однако прежде чем двинуться в путь, он в последний раз оглядывается и видит на берегу проклятого канала г-на де Буйе с войском; отлично понимая, что идти вперед невозможно, они тем не менее никак не могут решиться повернуть назад.
Он в последний раз безнадежно машет им рукой, потом выходит на дорогу и исчезает за поворотом.
Он не собьется с пути: впереди слышится гул, в котором угадываются крики, угрозы, смех, проклятия десятитысячной толпы.
III
ОТЪЕЗД
Читатели знают, как король покинул Варенн.
Нам остается сказать несколько слов об этом отъезде и возвращении в столицу; именно в это время, как мы увидим, решались судьбы верных слуг и последних друзей, оказавшихся рядом с умирающей монархией по воле рока, случая или преданности.
Итак, вернемся в дом г-на Соса.
Едва ноги Шарни коснулись земли, как, если помнит читатель, дверь распахнулась и на пороге встал Бийо. Он мрачно глядел из-под нависших бровей. Обведя взглядом присутствующих, он отметил про себя следующее.
Во-первых, Шарни бежал — это сразу бросалось в глаза: его в комнате не было, а г-н де Дама́ затворял за ним окно; если бы Бийо свесился с подоконника, он бы мог увидеть, как граф перелезает через садовую стену.
Во-вторых, между королевой и г-ном де Ромёфом было заключено нечто вроде пакта, по которому все, что еще мог обещать г-н де Ромёф, — это сохранять нейтралитет.
За спиной Бийо в первой комнате снова столпились те самые люди, вооруженные ружьями, косами или саблями, которых фермер перед разговором с Шарни жестом попросил выйти.
Их словно магнитом инстинктивно тянуло к Бийо, такому же плебею, как они сами; они с готовностью повиновались ему, угадывая в нем такой же патриотизм или, если выражаться точнее, такую же ненависть, как и у них.
Бийо оглянулся назад, встретился взглядом с глазами этих людей и сразу же понял, что может на них рассчитывать даже в том случае, если придется прибегнуть к насилию.
— Ну что, готовы ли они ехать? — спросил он у г-на де Ромёфа.
Королева бросила на Бийо косой взгляд, в который хотела бы вложить силу молнии, чтобы испепелить наглеца.
Не отвечая, она опустилась в кресло, изо всех сил вцепившись в подлокотники.
— Король просит еще несколько минут, — отозвался г-н де Ромёф. — Никто в эту ночь не сомкнул глаз, и их величества крайне утомлены.
— Господин де Ромёф, — возразил Бийо, — вы отлично знаете, что их величества просят повременить не из-за усталости, а потому, что надеются на прибытие господина де Буйе. Только пусть их величества поостерегутся, — твердо прибавил Бийо, — если они не пойдут сами, их отволокут к карете за ноги.
— Негодяй! — вскричал г-н де Дама́ и бросился на Бийо с саблей в руках.
Бийо повернулся к нему, невозмутимо скрестив руки на груди.
Ему в самом деле не о чем было беспокоиться: человек десять бросились из первой комнаты во вторую и окружили г-на де Дама́, угрожая ему оружием.
Король понял: одно неосторожное слово или движение — и оба его телохранителя, а также г-н де Шуазёль, г-н де Дама́ и еще несколько находившихся рядом с ним офицеров и унтер-офицеров будут мгновенно убиты.
— Хорошо, — сказал он, — прикажите запрягать. Мы едем.
Госпожа Брюнье, одна из двух камеристок королевы, громко вскрикнула и лишилась чувств.
Ее крик разбудил детей.
Дофин расплакался.
— Ах, сударь! — обращаясь к Бийо, вскричала королева. — Разве у вас нет детей, что вы так жестоки к матери?
Бийо вздрогнул, но сейчас же взял себя в руки и, горько усмехнувшись, отвечал:
— Нет, ваше величество, у меня больше нет детей.
Он повернулся к королю:
— Лошади уже готовы!
— В таком случае прикажите подать карету.
— Она у крыльца.
Король подошел к выходившему на улицу окну: там действительно стояла заложенная карета (из-за шума на площади он не слышал, как она подъехала).
Народ увидел в окне короля.
Над толпой поднялся угрожающий гул голосов. Король побледнел.
Господин де Шуазёль подошел к королеве.
— Какие будут приказания вашего величества? — спросил он. — Я и мои товарищи готовы скорее умереть, чем видеть все это.
— Вы думаете, господину де Шарни удалось спастись? — торопливо прошептала королева.
— О, за это я ручаюсь! — воскликнул г-н де Шуазёль.
— Тогда едем; но заклинаю вас Небом, не оставляйте нас, и не ради нашей безопасности, а ради спасения вас и ваших друзей.
Король понял, чего опасалась королева.
— Да, в самом деле, — подтвердил он, — господа де Шуазёль и де Дама́ должны нас сопровождать, а я не вижу их коней.
— И правда, — согласился г-н де Ромёф, обращаясь к Бийо, — не можем же мы запретить этим господам следовать за королем и королевой.
— Если эти господа в состоянии, пусть следуют за королем и королевой; у нас приказ: доставить короля и королеву, а об этих господах там ничего не сказано.
— А я заявляю, что не поеду, пока у этих господ не будет коней, — заявил король с твердостью, которой никто от него не ожидал.
— Что вы на это скажете? — обратился Бийо, к наводнившим комнату людям. — Король не поедет, если у этих господ не будет лошадей!
Те разразились хохотом.
— Я прикажу привести коней, — предложил г-н де Ромёф.
Однако г-н де Шуазёль шагнул вперед, преградив г-ну де Ромёфу путь.
