одно ухо кричали что-то одно, а во второе – похожее, но другое. Он не говорит, поняла я вдруг, не так говорит, как мы все привыкли, как понимаем речь! Скорее уж,транслирует мне прямиком в мозг смысл, образ, а я сама, в меру собственного понимания, перевожу в слова. И, похоже, понимаю не очень-то правильно!
«Мы уйдем! Не будем мешать!»
«Вы говорили об исследованиях. Я не хочу, чтобы меня исследовали».
«Мы и не собирались!»
«Вы здесь!»
Дракон хлопнул крыльями, как будто перешел незримую черту в своем раздражении. Синий «глаз» над головой мгновенно затянуло тучами, и неба хлынул ливень. Секущий, ледяной, настолько сильный, что даже склон, до которого и было-то – рукой подать, скрылся за плотной завесой дождя. Ветер ударил, сбивая с ног, я схватилась за Дага, а от озера к нам летел, утолщаясь, серый водяной смерч.
Ой, мама…
«Не надо!!!» – я и не знала, что можно мысленно так орать.
Почему так? За что он на нас въелся?! Сюда две сотни лет ходили люди,и ни с кем ничего такого не случалось!
Или… или случалось, но они не помнили?
«Они не помнили oбо мне. Никто не помнил. Твои спутники забыли. Ты – не забудешь. Никто не должен узнать. Никто не узнает».
Земля под ногами размокла и поехала. Что-то дернуло, я повалилась с ног – прямиком на Дага, который шлепнулся в грязь мгновением раньше.
– Портал не сработал! – крикнул он. Голос тонул в шуме ливня и реве надвигающегося смерча, и я решила, что не расслышала. Ведь аварийный портал не может не сработать. Никогда такого не бывало!
Крысик-Суслик беспрерывно пищал над ухом, сначала тревожно, пoтом – сердито, после – испуганно-надрывно, как будто тоже вопил и упрашивал не трогать, оставить в покое, дать уйти. Мне вдруг стало так его жаль… не то чтобы я нас не жалела – себя, ребят, но мы-то сюда сами пришли, а он вообще оказался со мной случайно. Жил бы себе спокойно в той роще , если бы меня не понесло погадать на ромашке.
Взлетели в воздух комья грязи, выдернутые с корнем цветы, обломанные ветки. Близкий смерч гудел так, как должен, наверное, реветь разъяренный дракон. Я всхлипнула и крепко-крепко обняла Дага, вцепилась в него, спрятала лицо на груди. Мамочки, как же страшно!
И вдруг все закончилось. Тишина ударила по ушам – полная, абсолютная, җуткая. Я оглохла? Нет, это, конечно, меньшее зло, да и папа, наверное, вылечит, но все равно – не хочу! Не хо… Тук… тук…
Я подняла голову.
Ой, Шери, какая же ты паникерша! «Оглохла»! Совсем глухая, даже слышишь, как у Дага сердце бьется! А что тихо – так это смерч исчез и ветер стих.
– Даг? Ты жив? Мы живы? - собственный шепот я тоже очень даже неплохо услышала. – А где Винтик?
И тут только поняла, что не только я держусь за Дага. Он тоже меня обнимает. Держит. А лежим мы на самом краю обрыва, в который превратился берег озера. Или, может, правильней сказать – на краю лежки дракона?
И как мы здесь очутились, ветром, что ли, принесло? «Прекрати думать о ерунде, Шерина Грейс! Какая разница, ветром вас принесло, дождем приволокло или дракон в зубах притащил?! Помнишь ещё что-нибудь из курса первой помощи? Вперед! Проверь, как Даг, найди Виэна. Разлеглась тут, как на пляже, с глупостями в голове!»
Да, иногда бабушкины интонации очень даже мобилизуют…
– Даг? Даг, отпусти меня. Дай посмотрю, как ты, - я приподнялась, отталкиваяcь руками от размокшей земли. Ладoни скользили, жидкая грязь обволакивала пальцы. Ох, надеюсь, аптечка цела! Хотя бы одна из трех. Χотя лучше бы она не понадобилась. Но там есть дезинфицирующие салфетки, это лучше, чем брести к ручью и мыть руки в речной воде.
– Шер?
– Даг! Ты цел? Что болит? Разожми руки, выпусти, я хотя бы сяду, надо тебя осмотреть, - от облегчения я сама не понимала, что несла.
– Шер. Я в норме. Есть целительский амулет, он справится. А ты?
В норме?! Да он говорит с трудом! Какой амулет?! Эти амулеты справляются с царапинами, легкими укусами и прочей ерундой! Я наконец сообразила пошарить руками по его поясу, это моя аптечка осталась в рюкзаке – что поделаешь, издержки девчачьего гардероба, а у парней футляры к поясу пристегнуты. Наощупь достала обезболивающее и вколола прямо через штанину. Как папа учил. А вот теперь лучше не изображать из себя полевую медсестру, а попробовать снова задействовать аварийный портал. Только Винтика отыскать сначала.
– Даг,ты полежи, не дергайся, ладно? Я…
– А, вот вы где! Уже думал, не найду. И бормотунчик не отправлялся, будто не знал, куда. - Винтик! Живой! Я хотела вскочить, но смогла только сесть и смотреть, смотреть, как он подходит, по щиколотку утопая в вязкой грязи, с чавканьем выдирая ноги, как будто чертова грязь не желала выпускать добычу из пасти. Хотела спросить, цел ли, но в горле встал ком,и смогла только всхлипнуть. Будто не видно, что цел, да не очень! Не только же из-за грязи он идет так медленно и осторожно?
Виэн бросил на нас диагностические чары, нахмурился:
– Надо выбираться. С ума сойти, никогда бы не подумал, что в горах такого типа может случиться настоящий сель.
«Эх, ты! – горько подумала я. – Сказочное, волшебное существо! Сель, значит? О вас, драконах, сказки рассказывают и кино снимают, вы там такие мудрые, в сказках, а на самом деле… а ты, оказывается, просто злобный… злобный…» – из глаз покатились слезы, да и к лучшему, а то, боюсь, я бы ему наговорила,то есть надумала,такого… совсем нехорошего. А он бы обиделся совсем нехорошо,и чем бы тогда закончилось наше приключение?
И все-таки, наверное, он услышал больше, чем я сказала,то есть подумала. А может, просто понял остальное? К нам стремительнo понеслась стена дождя, я взвизгнула и зажмурилась, и тут же окатило водой. Не ледяной, как в начале этого адища, только слегка прохладной, как самый обычный летний дождь. Лило, может, минут пять, вряд ли больше, но, честное слово, эти пять минут показалась мне вечностью! Но нас никуда больше не смывало, не гудел ветер, выдирая из грязи последние оставшиеся
