копье света нашло щель в ставнях и врезалось в лицо Борана Темсы. Он спал и видел сон о монетах, которые летели во все стороны, словно песок во время бури. Сон был неглубоким, и свет быстро разбудил Темсу. Зарычав, Темса открыл глаза, мгновенно ослеп и повернулся на бок, чтобы спрятаться от солнечных лучей.
Бум.
– Сраная постель! – прошипел он керамической плитке, к которой прижалось его лицо.
Он подождал, пока стук в его голове стихнет, а затем уперся ладонями в пол. Его запястье пронзила боль, и он прикусил губу. Травмы, полученные в ходе налета на дом Финела, отказывались заживать, и в ребрах тоже что-то закололо. Он снова лег и замер, кипя от ярости, начал ждать, когда пройдет боль.
Мертвые боги, как же хочется отлить.
Приподнявшись на локте, он пошевелил здоровой ногой и уперся ей в пол. Она защелкала и затрещала, но в конце концов он сумел встать на колено. Время и тяжелая жизнь нанесли тяжелый урон его телу, и утро очередного дня становилось все более болезненным. Темса радовался, что в городе редко шли дожди; в сыром воздухе его культя всегда ныла. Он поморщился, поставив ее искалеченный, покрытый шрамами конец на пол. Боль полетела вверх по хребту, и Темса, как всегда, проклял Мясника, который отрезал ему ногу.
Прижимая руку к боку, Темса вытащил из-под кровати позолоченный ночной горшок и поставил его перед собой. Мочевой пузырь был очень настойчив; Темса лихорадочно расстегнул штаны и едва не облил свои ноги, пока прицеливался в горшок.
Облегчившись, Темса разогнул колено, чтобы встать, и при этом случайно пнул ночной горшок так, что тот отлетел в сторону. Темса с удовольствием бы разразился проклятиями, если бы по его бедрам сейчас не текла горячая моча.
Приглушенно зарычав, он распахнул куртку и промокнул лицо и шею. Остальная жидкость залила переднюю часть куртки. Оскалившись, Темса потянулся к ноге.
Дверь в его спальню, скрипнув, открылась, и из-за дверного косяка выглянул призрак.
– Тор? Мы услышали шум… – Призрак умолк, заметив мокрого, наполовину голого Темсу и перевернутый ночной горшок, лежащий на полу.
– Иди на хрен! – взревел Темса. – И принеси воду!
Пытаясь не дышать носом, Темса схватил свою золотую ногу, которая лежала на столе рядом с кроватью. Он с громким лязгом поставил ее на пол, вставил в нее бедро и принялся завязывать ремни.
К тому времени, когда он закончил, призрак вернулся. Он приоткрыл дверь и робко заглянул в комнату. Громко топая, тор подошел к двери и выхватил у него кувшин с водой.
– Новую куртку и штаны! – крикнул Темса.
Призрак неуклюже зашел в комнату, кланяясь так низко, что почти согнулся пополам. Он поспешил к огромному шкафу, встроенному в стену. Потянув за веревку, он отодвинул дверь; показался ряд халатов и курток, плащей и рубашек всех цветов радуги. Тем временем Темса облил себя водой, а когда призрак принес лилово-зеленую одежду, тор вытерся ею, словно полотенцем.
– Золотую.
– Конечно, тор.
Призрак достал золотой халат с нефритовыми бусинами, и Темса позволил себя одеть. Гхор, при всех его недостатках, по крайней мере, хорошо выдрессировал своих призраков. Холодные пальцы призрака ни разу не коснулись Темсы.
Раздался громкий стук, и в комнату широким шагом зашел Даниб. Увидев лужу и перевернутый ночной горшок, он вскинул голову.
– Что? – с вызовом спросил Темса.
Даниб моргнул.
– Уже? Но ведь солнце встало час назад, не больше. Для мертвой суки она слишком бойкая, – зарычал Темса и увидел, как Даниб прищурился. – Не смей на меня так смотреть. Ладно, я готов.
Призрак протянул Темсе трость, и он ткнул большим пальцем в его сторону.
– Прикажи отрезать ему язык.
– Что? Нет! Я…
Своими огромными руками Даниб стиснул голову призрака и вытащил его из комнаты. Темса последовал за ними, глядя на то, как слуга размахивает ногами. Насрать на утро. Все мысли Темсы были только о вечере.
Несколькими этажами ниже, в зале, который, несомненно, был построен для оргий, Просвещенная Сестра Яридин – а может, Лирия, Темса никогда не мог их отличить – ждала его, сидя на огромном диване, по сравнению с которым она казалась крошечной. Его обивка царственного фиолетового цвета резко контрастировала со свечением Яридин и с ее алыми одеждами. По совету мрачной Ани Темса решил обратиться к Культу Сеша. Он срезал слишком много углов, и поэтому многие связи начали рваться. Прежний Темса никогда не стал бы действовать столь поспешно; он понял это после нападения на Финела. Но в прежнем Темсе его злило то, что тот был бедным.
Когда он вошел в зал в сопровождении вооруженных наемников, Просвещенная Сестра встала и улыбнулась ему. Все-таки это была Яридин.
– Тор, мы удивлены тем, что видим тебя в добром здравии. По слухам, у Финела была кровавая баня.
Темса выбрал ближайшее кресло, на ручке которого почему-то были защелкнуты наручники. Он сжал свою трость и дал себе клятву, что купит другую мебель.
– Это верно, сестра, но своих призраков ты получишь. Волноваться не о чем: серек был настолько добр, что скончался.
– Но довольно шумно, и его смерть стоила довольно дорого – по крайней мере, насколько нам известно. Говорят, что из-за твоих действий заседания Облачного Двора приостановлены.
Если она надеялась, что Темса объяснится или принесет извинения, то он сильно разочаровал ее, просто пожав плечами в ответ.
– Что ты с ним сделал? – спросила женщина-призрак.
– То же, что и с остальными. Получил его подпись, сделал так, чтобы его нельзя было опознать, а затем отправил на юг. В Кел-Дуат, если тебе так важно это знать.
Темса был готов поклясться, что Яридин наморщила нос.
– Белый Ад. Мы знаем и про него, и про Консорциум, который им владеет.
Темса замахал руками.
– Это деловые люди. Им плевать, откуда берутся призраки, и вас это тоже не должно интересовать. Для этого нужна особая совесть.
– Или ее отсутствие, – ответила Яридин, причем так, что это прозвучало мило. Она села и скрестила руки на коленях. – Ты хотел что-то обсудить?
Тор с шумом втянул себя воздух.
– «Обсудить» – это слишком сильно сказано. Мне больше нравится слово «сообщить».
Ярдин застыла – если призрак вообще в состоянии это сделать.
– И?
– С последним пунктом в вашем списке придется подождать. Есть другой человек, на которого я должен потратить свое время.
Лицо Просвещенной Сестры было бесстрастным. Она терпеливо ждала.
– И кто же этот счастливчик?
– Тал Хорикс – старая вдова, с которой раньше я вел дела. Я продал ей кое-какой товар, но теперь он мне понадобился, и я хочу получить его обратно.
– Какой товар?
– Замочного мастера. Его половина монеты у нее, и она мне нужна.
– А, понятно.
Темса встал с кресла, показывая, что вопрос закрыт.
– Если хотите, чтобы я успешно разобрался с сереком Буном, предлагаю вам согласиться со мной. В противном случае вы получите еще одну кровавую баню.
Задумавшись, Яридин обвела взглядом позолоченные статуи и висящие на стенах гобелены.
– Мы не возражаем. Ты можешь устранить Хорикс, но наше соглашение остается в силе.
– Что ж, ладно, – отозвался Темса, уже направляясь к выходу. – Знаешь, возможно, люди ошибаются насчет вас, сторонников культа.
– Вот как?
Темса остановился в дверном проеме и закрутил тростью, словно подыскивая правильные слова.
– Да. Даже от вас есть польза.
Дверь он захлопнул раньше, чем увидел нахмурившееся лицо Яридин.
Даниб уже разобрался с повседневными делами и ждал в коридоре рядом с залом. Не останавливаясь, Темса начал диктовать ему приказы.
– Поднимай Ани. Всех поднимай! Мне нужен каждый меч, которым можно разрубить хотя бы облако! Все доспехи, которые темнее ночи! Надеюсь, Хорикс сумеет насладиться своим последним днем в Арке!
Еще немного, и Темса заглянет к ней в гости.
* * *
КОМОК ЗЕЛЕНОЙ СЛИЗИ полетел по дуге над балконом, а затем вниз, на улицу. Хорикс притворилась, будто слышит шлепок. На самом деле до нее доносился только стук молотков – где-то далеко
