и бюсты императора и членов семьи, дома украсились флагами и зелеными гирляндами. Столь же роскошно был декорирован городской вокзал. Зал первого класса, в котором находились депутация и начальствующие лица, был превращен в зимний сад. Наконец, с опозданием в несколько часов, к перрону подошел императорский поезд.
Николай II вышел из вагона в сопровождении военных чинов и министров. При криках «ура!» всех собравшихся он сел в автомобиль и отправился в Свято-Духов монастырь. Здесь его встречали архиепископ Тихон с приветственным словом и городское духовенство:
Благочестивейший великий государь!
Господь Бог, посетивший Отечество наше тяжким испытанием военных браней, ныне изобильно изливает в сердца наши радость и утеху зреть в сем святом храме и во граде нашем тебя отца Отечества. И если грады и веси земли русской всегда почитают за великое счастье принимать у себя Богом данного государя, то счастье это становится безмерным, когда царь посещает своих подданных во времена испытаний и бедствий.
Тогда бремя оных кажется легким, ибо воочию видишь того, ради кого готов на всякие жертвы и чувствуешь, что и жертвы, и лишения, и раны твои близки любвеобильному отеческому сердцу цареву. И вливаются в нас новые силы и готовность на новые жертвы. Воистину, Русь царем сильна и с ним не боится врага она! Отстоит царя Россия, отстоит Россию царь. Буди же благословенно твое пришествие к нам государь! Вниди в сей святой храм, где у мощей святых виленских мучеников мы почерпнем столь нужные теперь уроки христианского мужества и терпения. Вознесем им вкупе моления, да испросят они у Бога, сильного во бранех, победу и одоление христолюбивому воинству на враги, и да даст Господь крепость людям Своим и благословит люди Своя миром[87].
После краткого молебствия с провозглашением многолетия Царствующему дому и христолюбивому воинству император проследовал в пещерный храм, где приложился к мощам святых виленских мучеников. По выходу император принял от Тихона благословение и иконку святых мучеников. Поднявшись в верхний храм, Николай II встретился с представителями Виленского Свято-Духовского братства, состоявшего под его покровительством. Затем он посетил лазареты и госпитали, пообщался с ранеными и врачебным персоналом. Поздним вечером того же дня император отбыл в Царское Село.
Тем временем, с началом наступившего нового, 1915 г., граница фронта неумолимо приближалась к Вильне. Из оккупированных территорий Царства Польского стали доходить известия о кощунствах немецкой армии в отношении православных храмов, где устраивались лазареты, конюшни, склады; о грабежах церквей и монастырей, издевательствах в отношении духовенства, раненых русских солдат. К исходу весны 1915 г. с фронта стали приходить тревожные известия: немцы перешли в крупное наступление на Восточном фронте. Русская армия отступала, неся страшные потери. 21 июня Вильна объявлена на военном положении. Власти отдали распоряжение о подготовке к эвакуации всех государственных учреждений, материальных ценностей и населения. Губернатор П.В. Веревкин выбрал в качестве нового административного центра небольшой уездный городок – Диена (Дисна). Этому же городку предстояло стать и временным кафедральным центром, куда должна была переехать резиденция архиепископа. Для нее был выбран и отремонтирован небольшой особняк в пять комнат с кухней и верандой. К входным дверям прибили табличку: «квартира архиепископа».
В течение июня – июля епархиальные учреждения покидали Вильну. В Москву отправлены канцелярия Виленского мужского духовного училища, епархиальный училищный совет и епархиальная «Вспомогательная касса». Духовная семинария эвакуирована в Витебск, а в Минск – Марие-Магдалинский женский монастырь. Епархиальному управлению выделили шесть товарных вагонов, и туда спешно погружали все, что еще можно было вывезти: церковную утварь, изготовленную из золота, серебра, меди и бронзы, документы, серебряные ризы с икон и иконы, книги, музыкальные инструменты, облачения, колокола… Местом назначения этих вагонов стали Великие Луки. Туда же отправил свой архив и архиепископ Тихон, надеясь укрыть его в местном Троице-Сергиевом монастыре.
В начале августа до горожан дошли известия о прорыве фронта и быстром продвижении немцев к Вильне. Паника охватила город, люди бежали, забирая с собою то немногое, что могли унести… А власти стремительно вывозили все, что напоминало о «русском присутствии». В один день был снят с постамента и увезен на вокзал стоявший более десятка лет на кафедральной площади памятник Екатерине II[88]. Над городом кружили немецкие аэропланы и сыпались бомбы. Были первые жертвы среди населения.
В Свято-Духовом монастыре спешно готовили к эвакуации мощи виленских мучеников. 9 августа в монастырском храме Тихон служил молебен перед их отправкой в Москву [89]. Он взошел на возвышение посреди храма. Перед ним тела мучеников, вынутые из общей раки и положенные каждое в отдельный деревянный походный гроб. Вокруг цветы – живые и искусственные. Невольно подумалось: «как они похожи на жертвы революции, тех солдат, городовых, павших от бомбы революционеров, которых вот так вместе, но по одному, пришлось отпевать в Ярославле».. Людей было немного: кто уже уехал, кто собирал пожитки в дальнюю дорогу, кто боялся выйти на улицу… Настроение молящихся было подавленно-скорбным. Народ с плачем прикладывался к ногам святых. «Нам надо молиться, – проговорил Тихон, ни к кому конкретно не обращаясь, а просто, в намоленное пространство храма, уверенный, что его услышат плачущие души. – Надо молиться, – продолжил он, – молитва имеет великую силу, она сильна преображать человека, вести его к нравственному совершенству и приближать к Богу и святым Его. Будем молиться нашим святым, хотя и покидающих нас телесно, но остающихся внутрь нас… Время придет и, надеюсь скоро, мы встретим их здесь в родном им храме, встретим радеющих о нас мучеников виленских – Антония, Иоанна, Евстафия».
После службы Тихон возвращался в Архиерейский дом. Тяжело подымаясь по лестнице, непроизвольно взглянул в окно на переходе, что это? Перед кафедральным собором собралась толпа, взгляды всех направлены в одну точку – с колокольни сквозь прорубленное отверстие снимали большой соборный колокол… Медленно, на канатах, его спускали вниз, на огромную телегу с такими же огромными колесами, запряженную многими лошадьми… Вот он соприкасается с телегой и раздается густой, тихий, скорбный звук, наподобие стона… Телега тронулась…
Мостовая гремит… Стекла в соседних зданиях сотрясаются, дребезжат… Наконец, колокол исчезает из виду…
Губернские военные власти дали команду срочно оставить город. Тихон выехал из Вильны 4 сентября, а уже на следующий день немцы вошли в город. Он успел сесть на специальный поезд, вывозивший железнодорожных служащих Северо-Западной дороги. Состав двигался по маршруту: Лида – Барановичи – Лунинец – Гомель – Могилев – Витебск – Полоцк – Великие Луки. Теснота. Неустроенность. Никакого комфорта. Из питания только чай и черный хлеб. На крышах и в тамбурах – часовые. В
