натирать з@дницу, что я стал ерзать.
— Пап, да, я вроде как… — пыталась сказать Даша.
— Я слишком хорошо тебя знаю… — перебил ее Смирнов, положив свою ладонь ей на голову, когда она оказалась рядом.
Я вскочил со своего места, чтобы проводить Александра, типа из вежливости, хотя в этом наверно не было необходимости, просто стул продолжал мне мстить за семью Дрожжиных-Смирновых и я больше уже не мог на нем сидеть.
Такое нельзя прощать.
Я же враг народа.
Паразит!
Недолюбленный конченный паразит.
Негодование внутри меня нарастало.
— Влад, — протянул мне руку Александр, — всего доброго.
Пока он сжимал мою руку, пристально смотрел мне прямо в лицо с любопытством ученого, на эксперимент к которому привели очередную зверушку.
Кажется, у меня даже ладонь вспотела от этого пронзительного взгляда и он, явно, это ощутил. От чего на его лице плюс ко всему нарисовалось что-то схожее с подозрительностью.
Он что-то знает.
Да, нее, иначе звал бы он меня на день рождения своих сыновей.
Пока я вел внутренний диалог, Даша с отцом уже испарились с поля моего зрения.
Надеюсь, я хоть попрощался с ним.
Ибо я пребывал я в какой-то прострации и туго соображал.
— Ты в порядке? Бледный какой-то… — Даша снова явилась предо мной.
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.*
Господи, что я несу?
— У тебя такой папа м-молодой… — все что я смог выжать из себя в тот момент.
— Они с мамой меня очень, скажем так, рано родили. Кажется, им было по восемнадцать-девятнадцать…
Да, для роли любовника он был слишком стар, для отца оказался слишком молодым.
Вот тебе и ирония.
Мы снова переместились на кухню и уселись на свои места, напротив наших чашечек уже остывшего чая.
Спасибо, хоть что не какао.
Влад, причем здесь это вообще? Соберись, твою мать!
— Даш… — мялся я и все никак не решался сказать, становилось дурно, да к тому же голова жутко разболелась, что сложно было составить предложение из тех слов, которые в ней вертелись. Казалось, что мозг стал пухнуть от всех мыслей и уже перестал вмещаться в черепную коробку, от этого боль с каждой секундой только обострялась. — Даш… тут такое дело…
Она сидела напротив меня, и сверлила меня своим взглядом. Я это только чувствовал, потому что все никак не решался поднять голову и посмотреть на нее.
— Да, говори уже… — я даже услышал ее улыбку. — Что-то я тебя совсем не узнаю. Где тот уверенный дерзкий…
— И мерзкий… — перебил я ее.
— И это может быть… — снова улыбнулась она.
Я не видел, лишь слышал и представлял, вспоминая, как она может улыбаться.
— Так, вот Даша, это я…. Это я, ни в чем не разобравшись, каюсь, выложил те фотографии в сеть. Ну, выложил, конечно, не я, предоставил эти снимки… Хотя о чем это я, — потер я лоб, сильно нервничая, — не важно… В общем, это я…
Я понимал, что она уже была в курсе и прелюдия была ни к чему.
— Оу… И почему я не удивлена?.. — сказав это с иронией в тоне, она замолчала. — А зачем тебе это было нужно? — равнодушно произнесла она без капли озлобленности что ли.
Хотя будь Я на ее месте, я бы опрокинул этот стол, и выкинул бы человека, который сообщает мне эти паршивые вести через окно, причем прям так, не открывая форточку.
— Наверно, у меня были причины… Но сейчас мне тебе нечего сказать. Мне так жаль… — я все еще не поднимал глаз, зафиксировав их на чашке, которую теребил в своих руках. — Но я обязательно все исправлю…
— Не парься, папа уже все уладил…
— Я поговорю с Игорем, объясню ему все.
— Не стоит…
— Почему? — я, наконец, поднял взгляд на нее. Она и вправду не была ни злой, ни раздраженной, на мое удивление, очень расслабленной, будто это ее никак не касалось.
Может, она так умело маскировала свои чувства?
«Я слишком хорошо тебя знаю…»
Вспомнились мне слова ее отца.
— А что это изменит, Влад?
Влад… Как сладкая песнь из ее уст…
— Ну, как что…
Че-е-ерт!
И в этот момент мне в память еще влетел Макс.
Как так случилось, что я совсем забыл про него?
Об этом тоже важно сказать, думаю.
Кому важно? Только мне это и принесет облегчение, если принесет, конечно.
А другие просто охереют от моих творческих навыков.
Б@ляяяяяя… Т… мягкий знак
— Ты еще кое-что должна знать… В тот вечер, в клубе… Это тоже я подговорил Макса, ну чтобы он… Только ты не подумай, я не просил его пичкать тебя всякой фигней… Хотя меня это не оправдывает никак… В общем, наворотил я дел, Даш. Мне очень стыдно, правда…
— Ну, что ж… Блин, столько мыслей в голове, а сказать нечего почему-то… — повернулась она в сторону окна и стала за кем-то или чем-то наблюдать, даже нахмурилась. — Ладно… детей нам с тобой не крестить… Поэтому, наверно, и говорить не о чем… Да и будем считать, что ты оказал мне услугу, — это она уже говорила, глядя мне прямо в глаза, уверенно так, горделиво.
— В-в с-смысле? — я был в замешательстве и не пытался скрыть это.
— Ну, зачем мне парень, который вот так легко поверил непонятно во что… Хотя-яя да, мы мало были знакомы и совсем друг друга не знали… Ну вот считай и узнали, — засмеялась она, тем самым только больше вводя меня в ступор.
Она меня убивать сейчас должна, а не шутки шутить.
— Не знаю, Влад, мне как-то все равно стало. Знаешь, отпустило, отрубило, как хочешь, называй…
— Я все равно расскажу, объяснюсь.
— Это твое право. Но знай, что это ничего не изменит, — говоря это, она уже встала из-за стола и зашагала в сторону раковины с чашкой в руке. — И я так понимаю, — обернулась она ко мне, — ты оказываешь на него сильное влияние, так вот не проси его, пожалуйста, поговорить со мной или еще чего. Я действительно этого не хочу, — скрестив руки на груди, она смотрела на меня с какой-то невозмутимостью, затягивая меня в свой чарующий омут тихой гавани.
Ее спокойствие передалось и мне.
Мандраж развеялся в этой мертвецкой тишине, которая царила вокруг.
Она поглотила меня с головой, тишина это. И все стало на мгновенье не важным…
Ну, кроме…
Лишь ее глаза напротив, лишь сама она…
* Отрывок из стихотворения А. Пушкина «Я помню чудное мгновенье…»
30
Даша
— Папа, ну статус у тебя такой. Ты у всех
