— Сударь! — процедила сквозь зубы Мария Антуанетта, бросив на него испепеляющий взгляд. — Вы, кажется, забываете, что я королева!
— Вы неблагодарная женщина, оклеветавшая свою подругу; вы ревнивая женщина, оскорбившая другую женщину, жену того, кто за три дня двадцать раз рисковал ради вас своей жизнью, — супругу графа де Шарни! Так именно в вашем присутствии, то есть в присутствии той, что ее оклеветала и оскорбила, и будет восстановлена справедливость… Извольте сесть и слушайте.
— Ну что же, пусть так, — согласилась королева. — Господин Жильбер, — продолжала она, неестественно рассмеявшись, — вы видите, чего хочет граф.
— Господин Жильбер, — любезно и вместе с тем с чувством собственного достоинства обратился к нему Шарни, — вы слышали, что приказала королева.
Жильбер подошел ближе и печально взглянул на Марию Антуанетту.
— О ваше величество, ваше величество!.. — пробормотал он.
И, обернувшись к Шарни, он продолжал:
— Господин граф, то, что я должен вам сказать, составляет позор мужчины и величие женщины. Один бедный крестьянин, земляной червь, был влюблен в мадемуазель де Таверне. Однажды он застал ее без чувств, и этот негодяй, не пощадив ни ее молодости, ни ее красоты, ни ее невинности, над ней надругался; так девица стала женщиной и матерью без мужа… Мадемуазель де Таверне — ангел чистоты! Госпожа де Шарни — мученица!
Шарни вытер струившийся по лицу пот.
— Благодарю вас, господин Жильбер, — проговорил он и повернулся к королеве:
— Ваше величество, я не знал, что мадемуазель де Таверне пережила подобное несчастье; я не знал, что госпожа де Шарни столь заслуживает уважения; если бы не это, то, прошу мне поверить, я уже шесть лет назад пал бы ей в ноги, обожая ее так, как она этого заслуживает!
Поклонившись ошеломленной королеве, он вышел; несчастная женщина даже не осмелилась его удержать.
Когда за ним затворялась дверь, он услышал вырвавшийся из ее груди стон.
Она понимала, что на этой двери, как на вратах ада, рука демона ревности только что начертала страшные слова:
Lasciate ogni speranza![36]
XII
DATE LILIA[37]
Расскажем теперь в нескольких словах о том, что было с графиней де Шарни в то время, пока между графом и королевой произошла сцена, так болезненно положившая конец мучительным для них отношениям.
Прежде всего надобно заметить, что нам, хорошо знающим состояние ее души, нетрудно вообразить, сколько она выстрадала с тех пор, как уехал Изидор.
Она трепетала при мысли о том, что великое предприятие — а она догадывалась, что речь шла о побеге королевской семьи, — может и удаться, и потерпеть неудачу.
В самом деле, если бы побег удался, она, зная, как предан граф своим государям, была уверена, что, как только те окажутся в изгнании, он их не оставит. Если бы побег потерпел неудачу, она, зная, как отважен Оливье, не сомневалась, что он будет сражаться с любыми препятствиями до последней минуты, пока останется хоть малейшая надежда и даже когда ее уже не будет.
С той минуты как Изидор от нее вышел, графиня почти не смыкала глаз и прислушивалась к малейшему шуму.
На следующий день она узнала в городе, что ночью король и члены королевской семьи покинули Париж.
Отъезд прошел благополучно.
Раз король уехал, чего она уже давно ожидала, значит, и Шарни уехал — Шарни от нее удалялся!
Она тяжело вздохнула и, преклонив колени, стала молиться, чтобы путешествие прошло удачно.
Следующие два дня в Париже было тихо.
Наконец утром третьего дня по городу прокатилась молва: король задержан в Варенне.
Никаких подробностей не сообщалось. Новость эта грянула как гром, сверкнула как молния, и снова тишина и мрак.
Король задержан в Варенне — вот и все.
Андре не знала, где находится Варенн. Этот городок, приобретший с тех пор роковую известность и ставший позднее угрозой для королевской власти вообще, в то время прозябал в неизвестности, как десять тысяч других столь же незначительных и безвестных французских коммун.
Андре раскрыла географический справочник и прочла:
«Варенн-ан-Аргонн, главный город кантона, жителей 1607».
Потом она поискала на карте и нашла Варенн — городок, расположенный в центре треугольника, между Стене, Верденом и Шалоном, на опушке леса, на берегу небольшой речушки.
На этом безвестном французском городишке она сосредоточила отныне все свое внимание. Там она жила своими мыслями, надеждами, страхами.
Потом вслед за основной новостью стали мало-помалу доходить сообщения второстепенные; так бывает во время восхода солнца; сначала его лучи выхватывают из темноты общие очертания всего вокруг, а уж потом начинают освещать постепенно все до мельчайших подробностей.
Для нее эти мелочи имели огромное значение.
Господин де Буйе, как говорили, бросился вдогонку за королем, напал на эскорт и после ожесточенного сражения отступил, оставив королевскую семью победившим патриотам.
Разумеется, Шарни не мог не принимать участия в этом сражении; несомненно, Шарни отступил последним, если только не остался на поле боя.
Вскоре до нее дошли слухи том, что один из трех телохранителей, сопровождавших короля, убит.
Потом стало известно и его имя. Не знали только, был ли это виконт или граф, Изидор или Оливье.
Говорили, что погиб Шарни, а больше никто ничего сказать не мог.
Двое суток, проведенные в неизвестности, дорого стоили Андре!
Наконец было объявлено, что король и члены королевской семьи возвращаются в субботу, 26-го.
Коронованные пленники переночевали в Мо.
По ее подсчетам, король должен был приехать в Париж в первой половине дня; предположив, что он возвратится в Тюильри кратчайшим путем, нетрудно было догадаться, что он вернется в Париж через предместье Сен-Мартен.
В одиннадцать часов графиня де Шарни, одевшись в самое простое платье и скрыв лицо под вуалью, уже стояла у городской заставы.
Она ждала до трех часов пополудни.
В три часа первые потоки толпы, сметающие все перед собой, возвестили, что король отправился в объезд и вступит в город через заставу Елисейских полей.
Приходилось идти через весь Париж, и идти пешком. Никто не осмелился бы ехать в экипаже в плотной толпе, наводнившей парижские улицы.
Никогда еще со времени взятия Бастилии на бульварах не было такого скопления народа.
Андре это обстоятельство ничуть не смутило, она направилась к Елисейским полям и пришла туда одной из первых.
