горизонта показался масляный краешек солнца, и заработали первые пушки. Еще немного.
* * *
Хожу из стороны в сторону, жду доклад от наблюдателей на шарах. И когда застучал телеграф, пришлось приложить всю силу воли, чтобы не подойти и не встать за спиной у Чернова.
— Есть, ваше превосходительство, — выдохнул связист. — Море чистое! Все мины встали как надо, со стороны ничего не заметно.
Я выдохнул. Одна из первых вещей, которая могла выдать наш план — это брак. Именно поэтому мы и делали максимально простую конструкцию, в которой просто нечему было ломаться.
— Выпускайте поезд, — я подал сигнал, переходя к следующему этапу.
Теперь все зависело от людей на местах, и я, выглянув из штаба, поспешил подняться на наблюдательную позицию. Вот уже привычно набирает ход бронепоезд, стучат колеса, грохочут пушки. Так же привычно отвечают японские корабли, заволакивая небо дымом от пороха и сажей из паровых машин. Три, четыре залпа. Пять! Есть первое попадание: да, опять без особого вреда, но немного паники лишним не будет.
Неожиданно внутри все натянулось, я почувствовал, что настал тот самый момент, когда мы могли повернуть сражение в свою пользу. И там, в десятке километров южнее, похоже, что-то такое же ощутил и Афанасьев, потому что именно в эту же секунду заработали скрытые на берегу пушки. Будь у нас в запасе хотя бы 8-дюймовки, будь у нас время подготовить для них хорошие бетонные укрытия, и подобная засада смогла бы сработать и сама по себе. Увы, у нас не было ни того, ни другого.
Но на нас работало кое-что еще. Слухи о том, как русские уже потопили тут две канонерки из старинной 10-дюймовки, и японская осторожность, которая после Ляояна начала накрывать их армию. И вот, оказавшись перед выбором, продолжить ли бой с неизвестными батареями или же сначала отойти и разведать силы русских, капитан «Асамы» выбрал второе.
— Они уходят… — выдохнул оказавшийся рядом со мной Брюммер.
Обычно на этом месте был Лосьев, но сейчас мой главный штабист просто не решился тоже покинуть штабную палатку. Мало ли какие прилетят новости, на которые надо будет реагировать как можно быстрее… Но пока все было тихо, и мы лишь стояли и смотрели, как стальные громады медленно отползают в сторону выхода из бухты. Вот на открытое пространство вышел первый миноносец, второй, третий.
— Из Инкоу началась активная радиопередача. Мы глушим! — от палатки долетел крик Лосьева. Все-таки японцы что-то заподозрили!
— Они сигналят флагами с башен… Нам эта кодировка не знакома, но они раз за разом повторяют один и тот же короткий сигнал.
Я сжал кулаки: теперь было уже очевидно, что в городе каким-то образом заметили мины и теперь пытались предупредить свои корабли. Успеют?.. «Асама» начал замедлять ход и отворачивать в сторону. Неужели?.. Кажется, мои зубы в этот момент хрустнули, но я даже не обратил внимание. Ну! Нос броненосного крейсера забирал все левее, но уже набранная инерция движения продолжала толкать корабль вперед. Ну же!
— Да! — меня оглушил крик Брюммера, который первым рассчитал, что «Асама» добрался до первой линии минной постановки. — Но почему нет взрыва?..
Он не договорил, потому что именно в этот момент справа по борту японского крейсера ударил водяной фонтан. Корабль качнуло в сторону, и тут же еще один взрыв. Воспитанный на фильмах и спецэффектах, я ждал, что «Асама» сразу же хлебнет воды пробитым боком и отправится на дно. Вот только эта гадина лишь загудела протяжнее, чем раньше, и продолжила разворот.
— Кажется, я понимаю, — выдохнул Брюммер. — Мы ставили новые мины глубже, и они просто не смогли пробить броню. Все-таки основная защита там все 178 миллиметров.
В словах штабиста был смысл, но в то же время я точно знал, что подобные мины использовали во Второй Мировой, и никто на них не жаловался. Наоборот, многие страны прикладывали немалые усилия, чтобы найти хоть какие-то способы противодействия… Но тогда что я не учитываю? Если не взрыв, то как эта штука повреждает корабли? Или в нашем случае мы просто засунули мало пороха? Да нет! В современные мины кладут по 20 килограммов, и ничего. Мы же от широты русской души положили всю сотню, от такой мощи одна ударная волна будет такой, что по всему кораблю волна прокатится.
И тут я понял! Взрывая мину на дистанции, мы не повреждали корпус напрямую, но били по его жесткости. Разрывая связи внутри металла, вырывали с мясом заклепки… Теперь, зная, что искать, я следил не за тем, как «Асама» погружается под воду — потому что он не погружался — а за тем, как тот движется. И он замедлялся, а там и… Нос японца неожиданно клюнул вниз, занырнув почти на метр. Еще пара секунд, и даже сквозь грохот пушек до меня долетел страшный треск. Словно огромный раненый зверь!
А потом, почти завершив свой разворот в сторону Инкоу, «Асама» окончательно замер и все-таки начал уходить под воду. Страшно! Сотни человек команды так и не успели выбраться из внутренних помещений, чтобы напоследок хотя бы взглянуть на солнце. Но были и те, кто смог спустить шлюпки, кто пытался выгрести в сторону берега вплавь. Капитаны ближайших японских миноносцев храбро бросились на помощь своим товарищам, но… Не стоило им забывать, что бой еще не закончился.
Если раньше миноносцы могли прятаться за пушками и крепкими бортами «Асамы», то теперь они неожиданно оказались один на один против нашего бронепоезда. Нет, были еще городские батареи, но без наводчиков движущаяся цель оказалась им просто не по зубам. Миноносцы в отличие от них нас видели и могли корректировать свой огонь, но у них была другая проблема. Не поставили на них нормальных пушек. А одно 75-миллиметровое орудие и пара 47-миллиметровых скорострелок — это совсем не то, что могло пробить нашу броню, усиленную после прихода новых более мощных локомотивов.
— Эх, если бы еще на берегу были нормальные батареи, а не обманки, — вздохнул рядом Брюммер.
— Не обманки, — поправил я его. — Просто легкие пушки.
— И пугачи, — хихикнул от нервов артиллерист.
— И пугачи, — согласился я.
Действительно, если бы мы поставили на берегу обычные полевые пушки, то японцы по одному звуку залпа смогли бы догадаться, что те им не страшны. С опытом и не такое начинаешь замечать на глазок. Именно поэтому мы добавили к нормальным орудиям
