Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я вспоминаю: лишь прикрою веки…»
Я вспоминаю: лишь прикрою веки…Чудесный год мы прожили с тобой,ты возвращалась из библиотеки,когда я возвращался из пивной.
Привыкшая к заботам и квартплате,подруга дней, мой рыжий идеал,ты у плиты маячила в халате,а я стишки за столиком кропал.
Я был поэт, а чистить умывальник,не мог я, как и в стену вбить гвоздя.Курить предпочитал я только в спальне,тебя вонючим дымом изводя.
С утра тебе опять в библиотеку,потом в аспирантуру и т. д.,а я вальяжно шел на дискотеку,чтоб раздобыть немного ЛСД.
Потом судьба подкинула вопросик,я делал выбор, душу теребя.Свой жизни образ так и не забросив,осенним днем покинул я тебя.
Немало лет прошло, а стерва-памятьтвои черты заботливо хранит…
Ну что поделать,если рифмы пламякак лампа мотылька, меня манит?
Недавно ты письмишко мне прислала,слизнул я по привычке с марки клей…
Я рад, что ты теперь женою стала.
И трижды рад, что стала не моей.
«Писать поэтам нужно мало…»
Писать поэтам нужно мало.По молодости раздолбайперегорит, как нить накала, —Культура! Лампочку меняй.
Да ладно, если лампа. К ночисгорают даже фонари.Ну, сочинил 12 строчек,так ты присядь — перекури.
Не надо тут «быстрее», «выше»,не торопись на пьедестал.Другие за тебя напишут,то, что ты сам не написал.
По дурости и я пороюстрочил сонетов 30 в день.Теперь лечусь от геморроя.И опасаться стал людей.
Ты помнишь, как лицом был светел?Взгляни теперь — каким ты стал.В искусстве — только дым и пепел,а не огонь и не кристалл.
Чтобы не выглядеть усталои не насиловать печать,писать поэтамнужно мало,а лучше — вовсе не писать!
СВЕТ НОЧНЫХ ФОНАРЕЙ
Пролог
Этот мир нарисован начернона бесцветном холсте времен.Здесь бессмертье тому назначено,кто до времени погребен.Снова полночь руками взрезаннымищиплет комнат жилых уют.Почему чем добрее Цезари —тем всегда беспощадней Брут?Кто истории крутит вертел,от неистовства входит в раж?В приглушенном мотиве смертиникому не расслышать фальшь.Этот мир нарисован начерно.заполняет пространство мгла.Слишком тихо и слишком вкрадчивосеют звуки колокола.Никому не избегнуть участистать молчащим среди святых.Так слова все застынут в ужасеперед скопищем запятых.Так стремление к добродетелиутечет как в песок вода,и наивность проступит детскаяв обещаниях «Никогда…»Так однажды заброшу лиру якак на псарню швыряют кость,за никчемностью игнорируято, что прежде душой звалось.
Приговоренный к жизни
Здесь все имеет острые края —прикосновеньем пальцы окровавишь.Покрытый пылью старенький рояльникчемен из-за недостатка клавиш.Здесь все часы торопятся назад,отстукивая мерное стаккато.Известие, что умер адресат,приходит раньше смерти адресата.Прочна твоей суровой жизни нить,и, если не возникнет катаклизмов,приговоренный к жизни будет жить,пока не сдохнет от алкоголизма.
«Не веря приметам…»
Не веря приметам,в разбитое зеркало глядя,лицо свое бреешьслегка затупившейся бритвой.Ты грустен,как будто скончался в Америке дядя,а ты в завещанье егооказался забытым.
И как одинокий солиств мироздания хоре,ты напрочь лишенблаг всеобщего одобренья.
Так хочетсябритвенным лезвиемчиркнутьпо горлу,и тем прекратитьсо Вселенной докучные пренья,
и в этом поступкехоть раз проявить свою волю!
Но с бритвой в рукеты стоишь,рассуждая пространно…
А мозг разъедая,все дальшеползет паранойя,собой заполняяобъемчерепного пространства.
Письмо
Как путник, уставший от долгих странствий,взгляд ищет место остановиться.Лишь вспоминая знакомых лица,как факт принимаешь, что ты в России.Ночь заполняет домов пространствас бесцеремонностью наглого гостя.Вновь для распятия ищут гвоздите, кто в тебе разглядел мессию.Жизнь пролетает однообразно.Не отличая зерен от плевел,время нас всех превращает в пепел.Этот закон даже я не нарушу.Все повториться еще не раз, ноесли ты при смерти, то с испугутело свое доверяешь хирургучаще, чем пастору душу.В этом ответ на любые вопросы,даже на те, что никто не задал.Знаешь, чем чаще я в жизни падал,тем отчетливей видел, что лежа — лучше.Я представляю собой отбросыобщества, ты же являешься частьюобщества. Впрочем (наверное, к счастью),это письмо — единичный случай,ибо со смертью кружиться в вальсахмного приятней, чем ждать кончиныи суетливо искать причиныпроисходящего. Это точно.Этого не объяснить на пальцах.за сим ставлю точку — тире — прощаюсь.Помни: однажды и ты, отчаясь,это заметишь.Спокойной ночи.
«Надоело бриться по утрам…»
Надоело бриться по утрам.Зачастил на кладбище. Так что ж?Жизнь с той стороны оконных рамдобродетельобращает в ложь.Снова дождь, снаружи и внутри,не спеша выстукивает «SOS».Все глупеешь, сколько ни мудри.Веры нет в фортуны колесо.Кровь уже отнюдь не горяча,ты все реже смотришь на людей.Снова вексекирой палачаобрубает календарный день.Если в шепот переходит лай —это возраст.Или нищета.В этом мире, сколько ни слагай,все равно придется вычитать.Как же так: за чередою дрязгпроворонил время дележа?Как окурки, втоптанные в грязь,лучшие намеренья лежат.Вспоминая множество утрат,обозначить бы хоть чем-тожизни нить…Разучился бриться по утрам.Остальное можно пережить.
Закружило
Не удивляйся, если закружило, —здесь даже время держит путь по кругу.Слышны слова.И кровь густеет в жилах.Обрывки снов —да ни один не в руку.
Осколки дней.И лиц размытый контур.Вместо ответов — только многоточья.И над тобой склоняющийся доктор.И неотложка, вызванная ночью.
И обещанья: «Больше в рот ни капли!»,презрительное: «Я-то в ваши годы…»Любовный неудавшийся спектакль.Билет на самолет «Москва-Минводы»
и мысль, что все мы — просто пассажиры,но кое-кто запасся парашютом,а наш Пилот…
Но,если кроме шуток:не удивляйся, если закружило.
«Глаз не отличает ферзя от пешки…»
Глаз не отличает ферзя от пешки.Жизнь протекает в чертовской спешке —все хаотично и все бесцельно,как движенье молекул. Как оказалось,вопросов больше, чем было раньше.Ухо не слышит в мелодии фальши.Годы степенно теряют цену.В двери чуть слышно стучится старость.Сумма от множества перестановокслагаемых не изменяется. С новыхдней чередою не прибываетв памяти мыслей. В числе последних —мысли о том, что ты прожил междуразных эпох, что дает надежду,ибо в истории чаще бывает:кто пережил — тот и есть наследник.Истины, в общем, всегда абсурдны.Те, кто судили, — те неподсудны.Кто забывали про всех — не забыты.Здесь сам собою просится вывод:написавший о старости не стареет,даже когда тело кровь не греет.Потому и тогда, когда окна закрыты,остается всегда через двери выход.Это образно, но в своей сути верно:человек по природе уже не зверь, ноон и не Бог. Потому не вечен.Но имеет желание, как ни странно,просмотреть свою жизнь, как в кино, с экрана,только вот за билет расплатиться нечем.
«Чем дольше крутить пластинку…»
- Свет ночных фонарей - Дмитрий Лунин - Поэзия
- Стихи и поэмы - Константин Фофанов - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Европейская поэзия XIX века - Антология - Поэзия
- Сердечная лира - Хайдар Бедретдинов - Поэзия
- Поющие сердце поэта. О творчестве поэта Владимира Силкина - Коллектив авторов - Поэзия
- Прохожий. Стихи для души - Игорь Гулин - Поэзия
- «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы - Николай Туроверов - Поэзия
- Стихотворения - Николай Тряпкин - Поэзия
- Осколки зеркала моей взрослой жизни - Леонид Оливсон - Поэзия