Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Угрюмый город
Города похожи друг на друга…
И. Иртеньев…и помутившийся рассудоквсе ловит мысль подслеповато:есть ты и я, а наша сумма —осколки черного квадрата.Ты можешь быть надменно гордым,но одиночество — та птица,что, посетив угрюмый город,не в состоянии спуститьсяна землю, на асфальт. Напраснопытаться путь назад расчистить.Угрюмый город ежечаснонапоминает груду чисел.И различаю каждый день ясреди уныния на мордахвсего два точных наблюденья:усталый день. Угрюмый город.Неразличим от ветра шорох,что тишине казался наглым.Здесь существует только город,но он бесплотен, как архангел.Куда ушли те, кто здесь прожил,кто сиживал на коже кресел,куда девались люди? Боже,твой замысел неинтересен!Порою сон недолгий снится,что я брожу среди развалин,знакомым вглядываясь в лица,не в силах вспомнить, как их звали.В тоске исканий сердце ноет,обрывки наших разговоров:«Есть ты и я, а остальное —усталый день, угрюмый город».
«Как босиком по битому стеклу…»
Игорю Терехову
Как босиком по битому стеклу,чьи колкие края острее лезвий,живое мерно движется к теплу —и кажется никчемно-бесполезнымлюбой из существующих людей,мечтающий,поскольку он не вечен,всю жизнь прожитьза самый светлый день…В какомкалендаретот день отмечен?!Здесь каждый сондругому сну под стать,скорей не сны, а времени огрызки.Как входит ножевая в спину сталь,слышны словадавно умерших близких.Вокзального прожектора огонь,к перрону электричка подкатила…Но различимо, как в ее вагонуже садитсяновый Чикатило.
«Время мысли…»
Время мыслисвивает в кружево,в запредельность свою маня.И сквозь окна текут ненужныеотгоревшие краски дня.
Из надломленных нот молчаниятишины проступает рев,направляет во тьму отчаянногородлампы прожекторов.
Что начнется и что закончится —свой отсюда берет разбег.Одичание одиночестваздесь не высветлит даже снег.
Сквозь кусок темноты,расколотыйощущением холодов,перекручены нервы городамагистралями проводов.
«За окном еще горит фонарь…»
За окном еще горит фонарь,но не виден свет за пять шагов.Каждый день худеет календарь.Замолкает осени фагот.Город мне ни капли не знаком.Где, Вергилий, твой хваленый ад?Никого здесь нет,и ни на комне задержишь свой усталый взгляд.
Сварщик
«Жить в этом мире только настоящимбессмысленнои даже чуть жестоко», —так говорилодин знакомый сварщики резал вены трубам водостока.Ни с чем на свете он согласен не был,он был философсамой высшей марки.Глаза, давно не видевшие неба,горели, как дуга электросварки.
Сон о Раскольникове
Приснился сон мне: улицы пусты,от ветерка слегка шуршат кусты,и тихим обезлюдившим дворомРаскольников идет за топором.Идет он в хозтоварный магазин,минут пятнадцать до него идти.Идет, слегка волнуясь. Но одинему приятель встретился в пути:поскольку тоже Гегеля учил,в пивную Родиона затащил.Пока они вдвоем в пивной сидят,чего-то выпивают и едят,минуты набегают на часах,а «хозтовары» закрывают в шесть.Раскольников, расплачиваясь сам,проверил, что еще деньжата есть.И — снова в магазин, ускорив шаг,через дворы, чтобы не делать крюк.Он успевает. Глубоко дыша,бумажник достает из мятых брюки с продавцом вступает в разговор:«Прошу, продайте мне вон тот топор».А продавец: «Послушай, топоране существует, как и нас с тобой,не существуют завтра и вчера,не существуют радость или боль,не существуют также тьма и свет.И Бога, к сожаленью, тоже нет.Вокруг сплошная видимость и фарс,эпохи блеф, крапленый туз судьбы,не существует времени „сейчас“,не существуют „будет“ или „был“.И потому бесцелен разговоро топоре или о чем другом».Раскольников, слегка потупив взор,выходит из хозмага. А потомидет обратно, но другим двором.Задумался, поскольку был неглуп,все мысли устремив куда-то вглубь.
Труп человека, погибшего в результате ДТП
Здесь человек распластан на асфальте,автобус сбил его и скрылся навсегда.Чтоб разобраться в этом скорбном факте,уже спешат гаишники сюда,поскольку протокол составить надо,кто видел, что — и прочую муру.Так, на груди погибшего награда,но не нужна теперь она ему.Себе возьмите орден, подполковник,он вам к лицу, что мужеством горит.Скорей всего, пока был жив покойник,он все равно б его вам подарил.Покойнику везет: не стал калекой.Заглянем для спокойствия в карман.Покойный был добрейшим человеком,возьмите его деньги, капитан.Десятый случай лишь за эту осень!Работа трудная. Сержант, налейте нам!Пусть обувь сбитого автобусом поноситнадежды подающий лейтенант.После осмотра тело пусть направятсначала в морг, а уж потом вдове.Водители, не знающие правил,для общества опаснее вдвойне,чем воры и убийцы. Будто плакатьсобрался, снова дождь заморосил.А ты, сержант, возьми себе на памятьо нем хотя б наручные часы.Да кем он был? Забудьте эти сплетни.Всему он миру радостей хотелпреподнести, и даже после смертипокойный сделал много добрых дел.
Утренний пейзаж
Утро, начинавшееся с падениясосулек с крыш,заканчивается ровно в полдень.Как будто пудройприпорошило город,и когда ты уже не спишь,и некому сказать ни «иди ты»,ни «с добрым утром»,
на работу выходит дворник,и только его метла,как символ борьбыушедшего с настоящим,сметает окурки, мусор,осколки пивного стеклаи торопится выбросить этов железный ящик.
У подъезда судачат старухи,вездесущие, как ЧК,с лицами серого цветаот непомерных житейских тягот.Характеры тверже некуда,и, не иначе как —если начнется война,они грудью на бруствер лягут.
От меня ж пользы обществуни на грош —ни на случай войны, ни на случай мира.От безделья — приятная в теле в дрожь,и предпочитаю вообщене выходить из квартиры.
Вокзальная зарисовка
(«До отправленья поезда…»)К выходу на перрон(«Уважаемые пассажиры!Не забывайте вещи…»)устремляются жаждущиескорей отыскать вагони умчаться туда,где не выглядят столь зловещескука и однообразие.Чтоб не сойти с ума,пространство шагами меряешьили считаешь минуты в часе.После грустишь задумчиво,видя, что жизнь самадвижется, будтоочередь к вокзальной движется кассе.
И мне кажется, суетастанет времени нашегообщей приметой,когда, просидев на дорожку,в толпу отъезжающих пробуешь влиться…
«Пассажиры!О забытых вещах и посторонних предметахнезамедлительно сообщайтеработникам милиции».
Эпилог
Ну о чем говоритьв этих Богом забытых местах,где мотив площадей городскихзаползает иглою под кожу?На каком языкешелестит в переулках листва,что рябит под подошвамичуть запоздалых прохожих?
Вновь фальшива мелодия осени,всюду — простор.Про борьбу с непогодойникто не писал мемуаров.С цепким взглядом волчицызеленым моргнул светофор,осветив на мгновеньеистерзанный лик тротуара.
Ну о чем говорить,если жизни даны нам взаймы,Если мы — только сказочный миф,а сюжет — многогранен?Может, время на месте стоит,просто медленно движемся мы,забывая про липкую грязьпривокзальных окраин?
Истребив тишину,водосточная воет труба.Я любил свет ночных фонарей,Проникавший в жилищасквозь оконные стекла.
Тебя не любил никогда.
Потому говори хоть о чем —все покажется лишним.
БОЛЬНОЕ ВРЕМЯ
- Свет ночных фонарей - Дмитрий Лунин - Поэзия
- Стихи и поэмы - Константин Фофанов - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Европейская поэзия XIX века - Антология - Поэзия
- Сердечная лира - Хайдар Бедретдинов - Поэзия
- Поющие сердце поэта. О творчестве поэта Владимира Силкина - Коллектив авторов - Поэзия
- Прохожий. Стихи для души - Игорь Гулин - Поэзия
- «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы - Николай Туроверов - Поэзия
- Стихотворения - Николай Тряпкин - Поэзия
- Осколки зеркала моей взрослой жизни - Леонид Оливсон - Поэзия