Он.
– Но это обратимо? – Леся вздрогнула, уперлась подбородком мне в грудь, стыдливо поднимая на меня взгляд.
– Сбежать вздумала? – придал голосу максимум напускного веселья, ведь она все равно не поймёт, что мне сейчас ой как не до шуток. Эта случайная фраза кольнула больнее, чем нож Вахтангова.
– Ты знаешь… – она села, вновь обернулась по сторонам. И эта её привычка под дых била. – Я лежу с незнакомым мужчиной, и меня это совершенно не смущает, потому что я сама себя-то не знаю. Не помню! Все на уровне чувств…
– Но ты же вспомнила тот момент? – я был аккуратен, нарочно напускал в голос холод, чтобы не поняла, что я сейчас стою на краю обрыва. Понимал, что должен узнать! Должен спросить! Но каково это слушать? Какова цена за информацию?
– Я просто гуляла, – Леся покорно подстроилась, пока я приподнялся в кровати. Опёрся о велюровую спинку, закурил и раскрыл руки, впуская её в свои объятия. – А потом залаяли собаки, и в голове стали вспыхивать картинки. Мне было дико холодно, помню, как дрожали зубы, как немели ноги… И боль помню, Вадим. Закрываю глаза, а тело вновь сковывает от страха. Не видела лиц, только мужские голоса и такой… громкий пьяный смех. Они гнали нас, лупя кожаными плетьми по спинам.
– Нас? – я чуть не захлебнулся от внезапной догадки. Ну, конечно… Блядь! Ну, конечно же!
– Мне кажется, что я была не одна…
Сигарета тлела, обнажая длинный кончик пепла. Но я не мог затянуться, потому что в лёгких просто не было места. Они сжались, замкнув в себе весь гнев, от которого уже было не избавиться. Меня разъедало изнутри! Хотелось орать и крушить всё вокруг, чтобы украсть хоть одно мгновение спокойствия.
– Ой! – вздрогнула Леся. – Двери открыты… А Клара Ивановна? Она же могла услышать!
– Успокойся, здесь никого нет. Входные двери заблокированы, а Кларе я ещё вчера дал выходной, – затушил сигарету, на миг наслаждаясь острой болью ожога на указательном пальце. Собирал себя по осколкам, продолжая улыбаться ей…
– Я хочу в душ и есть.
– Иди в ванную, а я вниз пойду и завтрак приготовлю, – цеплялся за возможность остаться одному хоть на минуту.
– А можно? – Леся приподнялась, ласково пройдясь пальчиками по моим рукам. Нежно огладила шрамы, повторила рваный порез под сердцем и вскинула прозрачный взгляд. – Можно я сама приготовлю завтрак?
– Можно. Только оденься, скоро Акишев приедет.
– А это обязательно? – Леся вновь сжалась, оглядываясь по сторонам. Стискивала мою ладонь, переплетаясь пальцами.
– Обязательно. Крошка, в этом доме тебя никто не обидит.
– А те? Те, с фонариками? – она прищурилась, чуть дёрнула головой, ища во мне сомнение и ложь.
Но не увидит…
– Это была охрана, Лесь, – через силу рассмеялся, подхватил её на руки и понёс в ванную. – Иди, Крошка… Лучше иди…
– А то что?
– А то пиздец будет…
– Маньяк? – Леся замерла в пороге, выставив руки в дверные косяки, и так соблазнительно прогнулась, выпячивая румяную от моих неаккуратных прикосновений попку.
– Ты правильную машину выбрала, Крошка, правильную. Иди давай, а то накажу!
– Ой! – взвизгнула она и поспешила захлопнуть дверь перед моим носом.
Фух… И я рванул. Вот только не в душ. Вбежал в западное крыло, где находились бассейн, сауна и спортзал. Сходу налетел на боксёрскую грушу, пытаясь выпустить пар, чтобы не взорваться здесь и сейчас.
Ненавидел я этих особей! На дух не переносил, за мужчин не считал…
Где сила? В чём? В том, чтобы толпой гнать глупых девчонок по морозу?
Они же начинают понимать это, только когда подобное происходит с кем-то родным и близким! Только поздно! Поздно, твари… Вам я шанса не дам. Сам задушу. Сам…
– Вадь! – крик и стук в окно отвлекли меня от истязания груши. Замер, пытаясь прогнать пелену гнева, застилающего глаза. У окна маячил Акишев, размахивая телефоном, который я забыл взять с собой.
Дёрнул створку и махнул другу, пропуская его откровенный шок и растерянность. Рус пожал плечами и вполз в дом через окно, решив даже не спрашивать, что происходит.
– Какого хера ты не отвечаешь?
– Она была не одна! Леся сказала, что ей кажется, что тогда она была не одна. А значит… – выдохнул я то, что занозой сидело в груди, и рванул в душ. Включил воду на полную, чтобы от потока даже вздохнуть было невозможно. Струи стучали по голове, разгоняя клубок спутанных мыслей, сердце все тише выламывало грудь, а шум в ушах стихал…
– Это она, Вадим. Всё сходится! – Акишев скинул куртку, сел на диван, пока я стоял под тропическим душем, смывая с себя тяжелые мысли. – Давай сначала?
– Давай…
– Вчера в сводках всплыла некая Лидия Степановна Воронкова. Студентка, двадцать два года, местная представительница «золотой молодёжи», – Акишев явно готовился шокировать меня, не подозревая, что Степана Воронкова я знаю лично. И всю его приблуду дружескую знаю поимённо, потому что несколько лет назад он вёл дела с отцом и братьями. Расстались они плохо, не сумев договориться по каким-то пунктам, поэтому личность его мне была ой как знакома. Вот только легче не становилось. А наоборот… Предчувствие беды душило меня. Оно сжимало горло, заставляя дышать через силу.
– Знаю я, кто такой генерал Воронков! – я с силой захлопнул входную дверь и сел рядом с Рустамом. – Сигарету дай.
– А дальше начинаются странности, Вадь. Даты исчезновения девушки не совпадают, много черных пятен, протокол составлен путанно, будто для галочки. Если честно, мне кажется, что он сам пытался найти дочь поначалу, надеясь на элементарность ситуации, но что-то пошло не так. Поэтому я пробил по своим каналам, что девчонка пропала за два дня до того, как мы нашли Лесю. И по показаниям однокурсников Воронкову видели в клубе «Закат» на студенческой вечеринке. И была она там не одна, а с какой-то белокурой подругой. Ни имени её не знают, ни фамилии, даже фотографий пока не нашёл, а к записям мне не пробраться. Там Воронков с хлоркой всё вымыл, изъял подчистую, оставив нас ни с чем. Так вот… С тех пор Лидию никто и не видел.
– Если девчонки были там, а потом исчезли, то, может, они уехали с кем-то? Девочки непростые, лохи из бара вряд ли могли предложить что-то интересное, а значит, что поехали они со знакомым. С тем, кто не пугал, не отталкивал…
– Вполне вероятно, – Рустам тоже закурил, смотря в окно. – Говори, Вадь… Вижу я, что озарение тебя в темечко тюкнуло.
– А ты знаешь, кто лучший друг у Воронкова? – я даже рассмеялся, предвкушая момент, когда
