я тоже не могу, потому что не хочу оставлять тебя одну.
– Мне что… Спрятаться?
– Ага, посидишь в загоне для собак, проституточка моя? – Вадик всё не унимался, продолжая откровенно смеяться надо мной. От смеха на его лбу выступила вибрирующая венка, а глаза стали влажными от наворачивающихся слёз. И это было бесподобно! Я впервые видела его таким… Многое видела: гнев, ярость, раздражение, возбуждение и дикую по своей силе похоть. Но мальчишескую лёгкость – никогда.
– Ой, да… Господин! Ну, я серьёзно? Ты просто скажи, что делать, я сделаю.
– В каком смысле?
– Вадь, да я вряд ли была проституткой, и мужа у меня уж точно нет. Но я не дура и прекрасно понимаю, что такие мужчины, как ты, обычно не впускают в свою идеальную реальность потеряшек вроде меня. Ты же сам мне недавно говорил про разговор и прочее… Вот и озвучивай свои правила: что можно, а когда прятаться от лишних глаз. Кажется, так ты выразился?
– Замолчи, Леся… Замолчи, – зашептал он, медленно скользя взглядом по шее, пока не упёрся в кромку тонкого топика. Тело его напряглось, превратилось в сталь, а с лица испарилось всё веселье, будто и не заливался он соловьём несколько секунд назад.
– А то что? – спрашивала, хотя всё сама прекрасно знала… Провоцировала. Впитывала его эмоции. Хотелось видеть его желание и ощущать его касания обнаженным телом. Хотелось целовать его шрамы, забирая всю боль…
Больше спросить мне не дали. Его губы затянули меня в омут очередного безумия, а через мгновение я уже сидела на столе.
Не было ни сил, ни желания сопротивляться. Я просто млела от его порывистой страсти, предвкушая свидание с бесконечностью удовольствия…
Глава 24
– Крошка, моргни два раза, если этот изверг держит тебя в плену, – громкий шёпот не то чтобы испугал меня, да я чуть кастрюлю с отваренными овощами не перевернула от неожиданности. Настолько погрузилась в свои мысли под монотонное бурчание телевизора, напрочь позабыв про гостей в доме. Меня не тревожили, да и Вадим сказал, что я могу абсолютно свободно передвигаться по дому, и сидеть в собачьей будке вовсе необязательно, поэтому я и выбрала кухню. Мне здесь нравилось… Просторное светлое помещение с гармоничным сочетанием холода современности с уютом текстиля: строгий гранит контрастировал с теплом светящегося смолой оникса, строгий паркет перекликался в оттенках с мягкостью велюровой обивки широких удобных кресел и тяжелых портьер. Определенно мне здесь нравилось…
Любой посторонний, кроме Вадима и Клары, запускал во мне водоворот паники. Дрожь пробивала тело, пальцы не слушались, а сердце бултыхалось в груди с такой силой, что больно было.
– Здравствуйте, – я чуть обернулась, пытаясь рассмотреть мужчину, застывшего в дверном проёме. Высокий брюнет с длинными, небрежно зачёсанными назад волосами вальяжно опирался на дверной косяк и осматривал кухню, будто и не бывал здесь вовсе. Он словно нарочно не концентрировался на мне, делая вид, что гора немытых кастрюль в раковине куда увлекательнее. Ну, или просто был аккуратен, дабы не испугать. Лицо его были знакомо, но лично мы не встречались. Я чуть напрягла память и выудила картинку большой фотографии на стене в кабинете Вадима. Отбой, паника, свои…
– Так, давай без официоза, мишуры и попыток оскорбить меня, указывая на мой средний возраст. Я вполне шикарный мужчина в самом расцвете сил, – мой гость оттолкнулся и подошёл ближе. Расстояние было приличным, достаточным для манёвра, но я все же на всякий случай продумала план отхода. – Константин Каратицкий, но буду признателен, если ты просто будешь называть меня Костя.
– Леся… – я улыбнулась, рассматривая на удивление открытое и доброе лицо красивого высокого мужчины. Костя шаловливо прищурился и заиграл бровью, явно пытаясь меня расположить к себе. – Просто Леся, но знай, что это не точно.
– Ну, просто Леся, мы есть сегодня будем? – он осмотрел фронт работ и закатал рукава черной рубашки. – Можно я помогу?
– Вы? Поможете?
– Так, тяжелый случай, – он забавно закатил глаза и подошел к раковине. Тщательно вымыл руки и взял с разделочной доски нож. – Со мной желательно на ты, иначе диалог выйдет похожим на переговоры, а если честно, я этого очень не люблю.
– Ты правда пришёл помочь? – выдохнула, пытаясь окончательно успокоиться, и подсунула ему маринованные огурцы. – Режем кубиками.
– Честное пионерское, – Костя сделал громкость телевизора чуть выше и усмехнулся. – Ничего не меняется, Новый год, оливье и Ипполит в душе… Любишь советские фильмы?
– Наверное, – я медленно прошла мимо него, чтобы слить воду из кастрюли, и встала за остров, на котором собирала салаты, руководствуясь рецептами из интернета. – Ты знаешь, наверное, я самый скучный собеседник, потому что на все отвечу – не знаю. Так зачем ты пришёл?
– Меня утомили их бесконечные споры, занудные разговоры про бизнес, и я с позором сбежал. Не прогонишь?
– А какое я имею право прогнать? Это же не мой дом, – я уже разобралась с новомодным комбайном, готовым натереть всё что угодно в форме чего угодно, что сильно сокращало время готовки. Мне почему-то было страшно упасть в грязь лицом, особенно когда сама вызвалась приготовить обед для Вадима и его гостей, несмотря на то, что он предлагал заказать что угодно из ресторана. Я с этим справлюсь. Должна справиться…
– А ты не пробовала не думать об этом? – Костя смахнул с доски весьма недурно нарезанные огурцы в стеклянную миску и вновь вернулся к работе. – Я не к тому, что не надо думать вообще и просто жить здесь и сейчас, а к тому, что расслабься, Крошка.
– Как это? – бахнула майонез в салатник и стала замешивать оливье, с интересом поглядывая на Костю. Он довольно ловко справлялся с нарезкой, внимательно следя за происходящим на экране.
– Порой, чтобы что-то вспомнить, нужно забыть об этом. Просто отвлекись и перестань насиловать свой мозг.
– Ну, я так не могу… Это странно, когда ты не знаешь своего имени, не знаешь, откуда ты, что любишь, что нравится. Я как чистый лист, на котором можно писать совершенно новую картину, – в компании этого весёлого красавчика я почему-то чувствовала себя спокойно. Занималась готовкой, изредка посматривая на экран планшета, чтобы не пропустить ничего важного в рецепте, и просто болтала. – На уроках психологии мы проходили подобное, кстати. Я очень похожу на жертву какого-нибудь кровожадного маньяка, они зачастую с помощью сильнодействующих психтропов стирают сознание своих жертв и пишут все заново, под себя подгоняют или под идеал своей больной фантазии. А беря во внимание, что у нашего мозга слишком много инструментов для
