смелая… Да только счастья тебе не видать. Всю жизнь ждёшь того, кто тебя в упор не видит, по сторонам не глядишь. Не одумаешься – так и будешь за журавлём в небе гоняться. А ты… – шаманка перевела взгляд на Сашу.
Тот холодно усмехнулся.
– Перекати-поле, ни жены ни детей. Ничего, кроме работы; ношусь, как собака бешеная. Стреляют в меня, ножи суют. Ни пожрать толком, ни поспать, ни потрахаться. К сорока годам если не сопьюсь, то язву заработаю. А на пенсию выпнут – помру с тоски, всем миром позабытый… Вот что, уважаемая. – В голосе Саши прорезалась угроза. – В том, что вы поняли, кто я по профессии – не сомневаюсь. Поздравляю, угадали. Но вы не знаете некоторых деталей. Доводилось встречаться с вашей братией, я год по цыганам работал. На меня эти ваши фокусы не действуют – раз. Если я сейчас обыщу помещение – а ордер на обыск у меня есть, – то найду немало интересных травок, это два. Привлечь вас за хранение – нефиг делать. Так что, если не хотите обыска, предложите гостям присесть и отвечайте на вопросы. Максимально честно! Я понятно выразился?
035.
Наши дни. Москва
В машине Смуров, неразборчиво ворча себе под нос, установил телефон в держатель, набрал номер Зубарева. Из подсоединившейся к телефону аудиосистемы автомобиля послышался гудок.
– Пинкертон хренов, – бормотал Смуров. – И в отпуск свинтил. Я тебе дам отпуск…
Очередной гудок прервался на середине, и из динамиков послышался удивленный голос:
– Да, Сергей Игнатьич?
– Ты где? – рявкнул Смуров.
– В Екате.
– Где?!
– В Екате. У меня ж отпуск.
– Это не значит… Так. Ладно. – Смуров помотал головой. Ему явно недоставало возможности вцепиться в собеседника взглядом. – Ты зачем судмедэксперту звонил?
– Э-э-э…
– Не юли, зараза! Тут сейчас речь о погонах.
Тимофей скептически посмотрел на Смурова. Похоже, тот врал. Ни о каких погонах речи не шло в этом их междусобойчике. Теоретически, остановиться они могли хоть сию же секунду, и никто не стал бы копать глубже. Видимо, так было нужно – соврать, чтобы получить информацию. Видимо, Смуров был в этом так же хорош, как Вероника. А значит, он, Тимофей, правильно выбрал себе союзника.
– Сергей Игнатьич, да я… Я ж по личному.
– Какому ещё личному? Говори, зачем звонил!
– Ну… Окей. Меня тут попросили про этого бегуна чуток поглубже копнуть. Знакомая его. Я копнул, нашёл в квартире «план». Немного, для себя. Не на продажу. Парень, по ходу, был не дурак дунуть.
– И?
– Ну, и позвонил эксперту. Не было ли чего такого в крови.
– Зубарев…
– Эксперт сказал, что было. Я и забил. Ну, понятно же – обдолбался да исполнил вот это вот всё.
– Зубарев.
– Ну а что «Зубарев»? Ну, превысил маленько. Никто ж не пострадал. Дело закрыто ведь. Или что там?
– Зубарев. По-твоему, что. Наш эксперт. Тетрагидроканнабинол в крови не распознает?
– В смысле?
– Он не знает, что там за алкалоид. Но это точно не план.
– Эм…
– Ты… Ладно. Вернёшься – поговорим.
– Сергей Игнатьевич, я…
– А что ты делаешь в Екатеринбурге? – спросил Тимофей.
И замер.
Почему спросил? Сам этого толком не понял. Вопроса только что в голове не было. Он не размышлял над ним. Просто выпалил – и всё. Как, наверное, делают обычные люди.
– Это ещё кто? – обалдел Зубарев.
– Конь в пальто! На вопрос отвечай, – велел Смуров, наградив Тимофея убивающим взглядом.
– Город посмотреть приехал. А чё? Тут сериал про Букиных снимали.
– План где? Тот, что ты у Петрова нашёл?
Послышался тяжкий вздох.
– А вот это, Сергей Игнатьич, самое смешное…
036. Наши дни. Екатеринбург
Саша закончил разговор, положил телефон рядом с рычагом передач. Посмотрел на Веронику.
– Шеф мой звонил. Знаешь, кто сейчас рядом с ним?
– Кто?
– Твой шеф.
– Э-э-э…
– Ну. Сам офигел. Но это точно он.
– Очень интересно… Ну, сейчас буду звонить с докладом, спрошу, что за ерунда творится. – Вероника помолчала. – Может, зря ты с шаманкой так жёстко? Она ведь нам ничего толком не рассказала.
– А по-другому вообще ничего бы не рассказала, только запугала бы тебя. Знаю я эту братию.
– Она всё про меня угадала!
– Ну, ещё бы. Это её работа – угадывать. Тётка, сразу видать, матёрая. Не первая такая людям головы морочит, несколько поколений навыки оттачивали. И психологи они отличные. Все эти ясновидящие, шаманы и прочие экстрасенсы только так и работают.
– Не любишь ты их…
– Терпеть не могу.
Саша вырулил на трассу. Приоткрыл окно, закурил.
– А у тебя правда ордер с собой был?
– Смеёшься? Откуда? Я про эту твою шаманку только сегодня утром узнал. А она, кстати, раз уж вся из себя такая ясновидящая, могла бы сквозь карман разглядеть, что там пусто.
Вероника улыбнулась.
– И правда… То есть, в то, что эти шаманы действительно что-то такое чувствуют, недоступное обычным людям, ты не веришь?
– Почему не верю? Что-то, может, и чувствуют. Даже наверняка. Но толку с их чутья… – Саша покачал головой. – Сколько сталкивался – ни разу не было такого, чтобы кому-то от этой братии польза была. Зато вреда – жопой жуй. Дня не проходит, чтобы заява не поступила. Ой, спасите-помогите, обокрали-обдурили! Обещали мужика вернуть, сами хату обнесли… В общем, не за что мне их любить, уж прости.
– Ясно… Ладно. Позвоню Тише, пока сеть ловит.
Вероника набрала Тимофея. Доложила о разговоре с шаманкой, переслала диктофонную запись. По сути, ничего нового тётка не сказала. Лыковцев сгубили духи. Отомстили за святотатство на капище. За то, что ребята полезли на священную гору, к которой местные жители опасались даже приближаться. Духи берегут свой народ – людей, которые живут здесь испокон веков. Помогают им. А чужаков на эти земли никто не звал! Духам всё равно, верят в них чужаки, или нет. Но обид они не прощают.
"А почему же духи сразу всех одной лавиной не ухлопали? – это голос Саши. – Для чего было так заморачиваться? Преследовать, убивать одного за другим?"
Шаманка холодно рассмеялась.
"Потому что сразу – слишком лёгкая смерть. Под лавиной погибли те, над кем духи сжалились. Самым дерзким они уготовили иную судьбу."
– Под лавиной погибли Люба, Игорь, Валера и Рувим, – сказала Тимофею Вероника. – Действительно те, кто на капище никак себя не проявил, если судить по фотографиям и дневникам. А самый дерзкий из девятерых – Гриша – замёрз насмерть. Согласно результатам экспертизы, раньше, чем на палатку сошла лавина, за два-три часа до этого. То есть, действительно получается, что тот,
