Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Асфальтовая полоска привела к большой квадратной площадке, где уже стояло несколько автомобилей, завешенных маскировочными сетями.
— Стоп! — скомандовал Деттман и вышел из машины первым. Данвиц последовал за ним.
Хотя не было и трех часов дня, в лесу царил полумрак. Огромные сосны, сомкнувшись кронами, почти скрывали небо. Было сыро и холодно. «Действительно вольфшанце, — подумал Данвиц, — настоящее логово волка!»
Деттман уверенно направился по асфальтированной дорожке дальше в лес, увлекая за собой и Данвица. На первый взгляд лес был безлюден, но, присмотревшись пристальнее, Данвиц обнаружил за деревьями неподвижные фигуры часовых.
— Не вздумай сойти с дорожки, — предупредил Деттман.
— Подстрелят? — усмехнулся Данвиц.
— Если раньше того не взлетишь на воздух, — ответил Деттман. — Тут кругом минные поля.
Он сказал об этом спокойно, как о само собой разумеющемся, и Данвиц инстинктивно подался к середине дорожки.
Они миновали несколько мрачных, приземистых, одноэтажных зданий, напоминающих большие доты.
— Кто же в них живет? — вполголоса спросил Данвиц.
— Никто, — ответил Деттман, не оборачиваясь, — это цейхгауз, телеграф, радиостанция, столовая… Ты, очевидно, хочешь есть?
— Я сыт, — рассеянно ответил Данвиц. После того, как он позавтракал в Пскове, прошло немало времени, но необычность обстановки и нетерпеливое ожидание разрешения главных для него вопросов полностью вытеснили мысли о еде.
Время от времени им встречались шедшие в обратном направлении офицеры. Поравнявшись с Деттманом и Данвицем, они молча вскидывали руки к козырькам фуражек. Данвиц заметил, что каждый из них тоже старается держаться середины дорожки.
Деттман остановился у одноэтажного домика, облицованного, как и все остальные, то ли бетоном, то ли просто слоем цемента. У домика стоял автоматчик.
— Здесь ты можешь побриться и поесть, — объявил Деттман. — В твоем распоряжении… — он посмотрел на часы, — сорок минут.
По едва заметному знаку Деттмана часовой отступил на шаг в сторону и открыл дверь, пропуская вперед Данвица.
Данвиц перешагнул порог. В маленькой прихожей, стены которой были тоже серы, стоял человек в форме шарфюрера СС. Он молча отсалютовал Данвицу.
— Обеспечьте господина оберст-лейтенанта едой и покажите, где можно побриться, — распорядился Деттман.
— Яволь, господин гауптштурмфюрер, — ответил, вытягиваясь, эсэсовец.
Деттман опять посмотрел на часы.
— В твоем распоряжении уже только тридцать восемь минут, — уточнил он. — Я приду за тобой ровно в пятнадцать тридцать.
Данвицу хотелось попросить Деттмана не оставлять его одного в этом похожем на склеп доме. Однако он промолчал. С того момента, как они миновали первый шлагбаум, Деттман как-то странно изменился, стал суше, официальное, словно подчеркивал, что за этой чертой между ними не существует никаких отношений, кроме служебных.
Это был дурной знак.
Со смятенной душой Данвиц пошел за эсэсовцем, который, сделав приглашающий жест, уже исчез в смежной комнате. Она оказалась чуть больше прихожей, с таким же низким потолком, и стены ее были окрашены все той же серой клеевой краской. На одной из стен висел портрет фюрера в простой деревянной рамке. Единственное окно прикрывала изнутри решетка, хорошо заметная меж раздвинутых плотных штор.
Посредине комнаты стоял квадратный стол. Возле него — два стула, а у противоположной от входа стены металлическая кровать с тощей подушкой, застеленная серым солдатским одеялом.
«Как он сказал? — стал припоминать Данвиц. — Нечто среднее между казармой и монастырем? Скорее между казармой и тюремной камерой!..»
Молчаливый шофер внес в комнату чемодан Данвица и, ковырнув, удалился.
— Как угодно господину оберст-лейтенанту, — спросил, вытягиваясь, шарфюрер, — сначала побриться, а потом закусить? Или наоборот?
Данвиц провел ладонью по щеке.
— Побриться. А есть не буду.
— Яволь, господин оберст-лейтенант, — почтительно, но сухо ответил эсэсовец и вышел из комнаты.
Данвиц снял шинель и положил ее на один из стульев. Отстегнул ремень с тяжелым маузером в жесткой кобуре и сунул его под шинель. Затем раскрыл чемодан и, вынув красный, из эрзац-кожи несессер с бритвенными принадлежностями, разложил их на столе.
Эсэсовец вернулся, неся чайник с горячей водой. Наполнил металлический стаканчик. Данвиц прислонил к стаканчику маленькое прямоугольное зеркальце, которым всегда пользовался на фронте, снял китель и повесил его на спинку стула.
— Я могу быть свободен? — спросил шарфюрер.
— Да, — не глядя на него, ответил Данвиц, насыпая мыльный порошок из продолговатого никелированного пенальчика.
— Если господину оберст-лейтенанту понадобится пройти в туалет, прикажите часовому вызвать меня.
Это уже совсем напомнило тюремные порядки.
— Я привык ходить в сортир без провожатых! — угрюмо сказал Данвиц.
— Простите, господин оберст-лейтенант, — по-прежнему сухо и монотонно откликнулся шарфюрер, — но вы не знаете, как туда пройти.
— Боитесь, чтобы не подорвался на мине? — постигнув причину такой заботливости эсэсовца, саркастически усмехнулся Данвиц.
— Разрешите быть свободным? — точно не слыша этого замечания, снова спросил эсэсовец.
— Идите, — кивнул Данвиц, беря в руку кисточку.
Но как только дверь закрылась, он, вместо того чтобы обмакнуть кисточку в воду, с раздражением бросил ее на стол и начал ходить по комнате.
Комната была квадратная. Одну стену от другой, противоположной, отделяли всего пять шагов. Эти серые стены душили Данвица. По пути сюда он был уверен, что в ставке сразу же разыщет старых своих знакомых, сослуживцев по имперской канцелярии. Но здесь его наглухо изолировали от всех. Он не знал, где находятся адъютанты фюрера — Шауб, Брюкнер, Шмундт, подписавший вызов… Деттман оказался единственным человеком, связывающим Данвица с прошлым. Но это же мелкая сошка!..
А сам Данвиц представлялся себе в эти минуты мухой, запутавшейся в какой-то необъятной, без конца и края, паутине, выбраться из которой невозможно.
«Что со мной происходит? — подумал Данвиц. За истекшие сутки он испытал столько противоречивых чувств, что его рассудок, измученный внезапными переходами от радости к разочарованиям, совсем отказывался служить ему. — Чего хочет от меня Гиммлер? Где фюрер? Далеко ли отсюда?..»
Он с немой мольбой посмотрел на портрет Гитлера. Это был стандартный портрет, подобный тому, что висел в номере псковской гостиницы. Гитлер глядел куда-то в сторону, высокомерно и отрешенно. Данвиц перевел взгляд на часы. С того момента, как его покинул Деттман, прошло уже пятнадцать минут.
«Ну… будь что будет!» — решил он. Снова присел к столу, опустил в воду кисточку и стал взбивать пену.
…Деттман появился в обещанный срок — секунда в секунду.
— Идем! — произнес он несколько торжественно.
Данвиц был в полной готовности. Прохаживался по комнате в шинели и фуражке, чтобы ни на мгновение больше, чем требовалось, не задержаться в этом мрачном доме-тюрьме.
У выхода часовой молча отсалютовал им. Деттман остановился, полез за борт своей шинели, вытащил из-под нее желтый картонный квадратик.
— Это твой пропуск. До входа в зону я провожу тебя.
— А дальше? — спросил Данвиц, разглядывая желтый квадратик.
— Дальше тебя проводят другие. Я не имею права на вход в ту зону. Держи.
Данвиц взял желтую карточку. Там было напечатано: «Пропуск. Зона безопасности номер один. Оберст-лейтенант Арним Данвиц. Предъявление личного документа обязательно. Комендант: обергруппенфюрер…» И следовала неразборчивая подпись, наполовину скрытая печатью. В нижнем левом углу пропуска стояли две буквы, написанные чернилами от руки: «LB».
«Зона безопасности номер один… — мысленно повторил Данвиц и постарался вспомнить, когда, при каких обстоятельствах уже слышал об этой зоне. — О ней упоминал Крюгер? Да, конечно! Именно там, в этой зоне, расположена резиденция фюрера!»
Спросил у Деттмана, ткнув пальцем в нижний левый угол пропуска:
— Что значат эти буквы?
— Они значат, что пропуск действителен сегодня.
— А завтра? — автоматически спросил Данвиц.
— Завтра можешь его изорвать и выбросить. Или сохранить как сувенир. В двадцать четыре ноль-ноль действие этого пропуска кончается. Завтра будет действовать другой. Пошли!..
- Скажи им: они должны выжить - Марианна Грубер - О войне
- Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов - Альтернативная история / Попаданцы / О войне
- «Мы не дрогнем в бою». Отстоять Москву! - Валерий Киселев - О войне
- Товарищ пехота - Виталий Сергеевич Василевский - О войне
- «Максим» не выходит на связь - Овидий Горчаков - О войне
- Самые страшные войска - Александр Скутин - О войне
- Прямой наводкой по ангелу - Канта Ибрагимов - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто - Михаил Рывкин - О войне
- Ключ-город - Александр Израилевич Вересов - Детская проза / О войне