метку? – уточнил он, не сводя глаз с моих губ.
– Не ваше дело! – Я всё-таки замахнулась и бросила сосуд. Знала, что ректор увернётся, поэтому даже не старалась в него попасть. Сделала это больше из вредности, чем злости.
Стекло за его спиной встретилось с тяжёлым кувшином, затрещало, узвар расплескался на подоконник и закапал с края, будто кровь. Мужчина не дрогнул, хотя его спину наверняка окатило компотом. Нариэн терпеливо отступил от окна, но замер поодаль от меня.
– Теперь моё это дело, – сказал он тихо и печально. – Ты теперь – моё дело.
Рама окна захрустела, и стекло, разлетевшись на части, осыпалось на пол.
Нариэн, будто ему всё равно, что там, за спиной, происходит, добавил:
– Я не дам тебе погибнуть из-за мёртвой метки. Ты слишком ценный маг, Мэй, и…
А потом Нариэн вдруг захлебнулся словами и стал стремительно оседать. Сначала упал на одно колено, потянулся рукой в мою сторону, забулькал, выплёвывая кровь, а потом согнул вторую ногу. Дёрнувшись всем телом, рухнул лицом в пол и застыл, как бревно. Между лопатками ректора торчал красный осколок витража величиной с меч, вошедший глубоко в его спину.
Наверное, это был шок. Я стояла рядом с телом ректора и не дышала, пока в глазах не потемнело. От этого ноги подогнулись, а к горлу поступила жуткая тошнота.
Он умирал. Умирал у меня на глазах, а я не могла ничего сделать. Я не лекарь, не умею залечивать такие раны, разве что царапину заживить, и то не с первого раза.
– Нариэн… – Я присела к нему, но трогать не решилась. – Шэйс, что же делать? – шептала, теряя самообладание. – Только не умирай, негодяй!
Я держала руки над мужчиной и прислушивалась к теплу, к движению магии под пальцами, но ничего не происходило. Мой навязанный жених был без сознания, а я ещё не догадывалась, что будет со мной, если он перестанет дышать.
Стигма оборотня не разрушается, если пара умирает, она затягивает вторую половинку в загробный мир за собой. Ректор неправ – моя пара жива, иначе я бы уже не смогла шевелиться, а значит, шанс есть.
Но как это происходит с брачными связями на Крите? Я не представляю. Как помочь извергу, что истекал кровью по глупости, по банальной случайности? Не мог подальше отступить от окна, мучая меня своими глазами и дерзостями? Что за нелепость! Как можно так глупо подставиться?
– Ты же сильный маг, Нариэн, я не понимаю, как ты прозевал угрозу?! – Я не говорила, а сипела. В груди что-то клубилось, крутилось, сжималось, будто я теряла что-то важное и ценное. Он мне правда нравился, даже этой своей настойчивостью, властностью, мужественностью, и смерти мужчине я точно не желала.
Вытаскивать осколок не решилась, он хоть немного сдерживал кровотечение. Прочитала заклинание «Проиберекруэнти», но оно не сработало. Это у Эри хорошо получается лечить, я на такое не способна. Ошибся ректор – бесполезная…
Села рядом с мужчиной на колени, едва чувствуя своё тело, и попробовала снова. Читала и читала заклинание. Сотни раз, пока губы не заболели. От напряжения горели пальцы, магия в эссахе сжималась, но не направлялась в нужный поток, не лечила мужчину. Кровь щедро сочилась из раны, будто издеваясь. Я измазала юбку, намочила туфли, прокусила губы от волнения, но продолжала взывать к магии. Бесполезно. Не получалось.
Суматошно открыла учебный браслет в поисках ответа. Ничего. Только личные сообщения между педагогами и студентами, карта, оценки, мой пропуск в библиотеку и столовую. О том, что делать, если заболеешь, или кому-то в спину войдёт полуметровый осколок стекла – ни слова. Даже если бы я знала путь в госпиталь, я бы не дотащила этого борова на голову меня выше и раза в два шире, да и потом… Если ректор умрёт от ранения, как я докажу, что к этому не причастна? Ведь я бросила кувшин. Я нападала. Меня тогда точно казнят.
– Нариэн… Лучше бы ты кричал и издевался, чем вот так, – прошептала я, пролистывая последние разделы учебного артефакта. – Личная переписка… Эрика. Точно…
Раскрыла диалог с подругой, набрала на светящейся панели несколько слов, умоляя её помочь, и отправила. Надежды, что она ответит, не было, ведь девушка сильно обиделась, когда уходила с урока, и я её понимала.
Время шло, маурис окрасил комнату голубым, наполнил меня до предельной грани. Я подняла к глазам дрожащие руки и чуть не заплакала при виде выступивших когтей. Если я позову на помощь, чтобы спасти ректора, меня раскроют. Если не позову, он умрёт.
– Ты говорил, что будешь защищать. – Я сжала холодную руку мужчины и погладила его пальцы. – Мёртвым ты мне точно не поможешь. Скажи, что сделать, чтобы ты пришёл в себя? Ты же умеешь лечить. Как тебе помочь? Я не знаю… Не знаю как. Обещаю рассказать всё, только не умирай. – Я ни на что не надеялась, поэтому горько рассмеялась и сплела наши пальцы. – Жених…
Нариэн немного дрогнул, но не очнулся. Кровь из раны вырвалась фонтаном, белая рубашка окрасилась бурым, прилипла к большой спине, и меня осенило.
Это было очень рискованно, но другого выхода не оставалось. Я потянулась к стеклу, сжала пальцы на острых краях и дёрнула «меч» вверх. Он вышел из раны и высвободил фонтанирующую кровь. Я не рассматривала рану, не мешкала, отбросила стекло в сторону, вложила силу в порезанные руки и перевернула мужчину на спину.
– Только посмей умереть! Ничего не узнаешь, безумный ректор мечты, – шутила я, пытаясь настроиться, потому что передавать свою магию полумёртвому магу без сознания – самоубийство. Он выпьет больше, чем надо, и я не смогу очнуться. – Нариэн, услышь меня, – наклонилась к его лицу, повернула голову, обняла ладонями холодные щёки. – Ты обещал, что мы не сможем причинить друг другу вред. Я на тебя надеюсь, архимаг.
Приложила правую ладонь к его груди, а левую прижала к себе. Моё сердце лупило в руку, бесилось от нагрузки и перевозбуждения. Эссаха раскрылась быстро, словно ждала моего зова.
Один. Магия потекла по руке.
Два. Побежала по телу через плечо.
Три. Опоясала.
Четыре. Добралась до правой руки.
Пять. Коснулась пальцев.
Шесть. Я распахнула эссаху, нырнула вглубь, хватая золотую нить.
Семь. Потянула пламя из себя.
Восемь. Направила её в эссаху ректора, надеясь, что он выдержит мою силу. Девять. Выплеснула всё, что могла. Моя сущность сплелась с магией мужчины, затанцевала в его груди, будто водоворот.
Десять. Моё сознание плавно закрутилось спиралью и сомкнулось в чёрную точку.
Глава 18
Мэйлисса
Что чувствует человек,
