концерты немалую аудиторию. На сцене хип-хопа складываются более чем успешные группы, продажи записей которых впоследствии будут исчисляться миллионами. В 2000 году выходит фильм Kanak Attack режиссера Ларса Беккера (в русской версии он называется «Лобовая атака»), представляющий собой экранизацию романа Феридуна Займоглу «Отбросы» (Abschaum). C другой стороны, на представителей этого движения «униженных и оскорбленных» обращает внимание гражданское общество, от ученых до различных НКО. В 2003 году Займоглу, доселе воспринимавшийся как enfant terrible [несносное дитя. — фр.] культурного андерграунда, удостаивается престижной литературной премии. Университеты предлагают курсы по мигрантским субкультурам, а лингвисты из издательства Duden работают над дополнениями в словари с учетом языковых изменений, происходящих под влиянием миграции.

Бунтарям из движения Kanak Attack сегодня под пятьдесят, а за прошедшие десятилетия выросло новое поколение «индивидов с миграционным фоном». Так называемое третье поколение мигрантов намного глубже интегрировано в общество, чем предыдущая генерация (не говоря уже об их бабушках и дедушках), но вместе с тем оно намного острее реагирует на любые проявления дискриминации — или того, что они воспринимают как дискриминацию. Не так давно в разговорном немецком появилось слово Biodeutsch («биологический немец»), проводящее границу между немцами по крови и немцами по гражданству и самосознанию. Молодые люди, чья внешность позволяет предполагать, что они не принадлежат к «бионемцам», постоянно сталкиваются с вопросом: «Откуда вы?» И когда они отвечают нечто вроде «из Дюссельдорфа» или «из Франкфурта», вопрошающий не унимается: «Откуда вы изначально?» Сама постановка вопроса предполагает, что на тебя не смотрят как на «своего», символически исключают из сообщества[229].

Приведу несколько иллюстраций того, с какой напряженностью разворачиваются в современной Германии конфликты признания.

9 июня 2004 года в одном из кварталов Кельна, населенном преимущественно выходцами из Турции, прогремел взрыв. Бомба с дистанционным управлением покалечила более двух десятков человек, сгорели стоявшие вблизи машины, множество мелких лавок были полностью или частично разрушены. В прессе теракт, как водится, связывали с радикальными исламистами, однако впоследствии выяснилось, что его совершила группировка неонацистов, так называемое Национал-социалистское подполье (NSU). Группировка, действовавшая с начала 2000‐х годов, занималась систематическим уничтожением предпринимателей неевропейского происхождения (их жертвами стали около десяти человек, в основном с турецкими корнями). Кроме того, неонацисты совершили два десятка ограблений и более сорока покушений на убийство. Несмотря на многочисленные свидетельства об идеологической — расистской — подоплеке этих преступлений, полиция упорно настаивала на том, что имеет дело с обычными гангстерами. Упомянутый выше взрыв и вовсе приписывали криминальным разборкам в «турецкой диаспоре». Показания жен убитых бизнесменов игнорировались (согласно стереотипу о «лживых турках»). В результате для того, чтобы выйти на след неонацистской ячейки, следствию понадобилось более десяти (!) лет. Нетрудно представить себе, какие чувства это вызывало среди выходцев из Турции. Но скандальность произошедшего на этом не заканчивалась. Начиная с 2011 года, когда исполнители кельнского теракта были официально установлены, пострадавшие, их родственники и знакомые, а также гражданские активисты хлопочут перед властями города об установлении мемориальной таблички. Пока безуспешно. Это воспринимается немецкими турками не только как нежелание властей проявить уважение к пострадавшим, но и как лишнее напоминание о том, что их не считают полноценными согражданами.

В июне 2018 года в Берлине проходила уже десятая Конференция на высшем уровне по вопросам интеграции (Integrationsgipfel). Мероприятие, организованное лично канцлером Ангелой Меркель, собрало более ста участников, представлявших и политическое руководство, и гражданское общество (от профсоюзных деятелей до журналистов и представителей различных НКО). На конференции должен был выступать среди прочих глава МВД Хорст Зеехофер, однако незадолго до ее начала министр объявил о своем отказе от участия. Основание: организаторы пригласили туда журналистку[230], выступавшую с заявлениями, которые г-н Зеехофер категорически не приемлет. Иными словами, чиновник буквально отказался сидеть за одним столом с оппонентом из числа прежних аутсайдеров. Не правда ли, неожиданное дополнение к метафоре стола, предложенной Эль-Мафаалани? В самом деле, мы можем представить национальное сообщество как общий стол, за которым теперь сидят те, кто раньше не мог на это рассчитывать. Прежние хозяева положения и прежние аутсайдеры теперь вместе, на полу никого не осталось. Но загвоздка в том, что кто-то из прежних хозяев может просто встать и покинуть стол.

И все же метафора Эль-Мафаалани работает, и даже демарш консервативного министра ее скорее усиливает, чем ослабляет. В конце концов Хорст Зеехофер не просто оказался в меньшинстве — он не сумел никого за собой увлечь. Метафора стола продуктивна, как мне кажется, потому, что построена в логике, в которой европейская политическая философия развивается со времен раннего модерна. Мыслители той эпохи стали рассматривать общество как продукт договора — разумеется, фиктивного, заключенного в воображении людей, а не на бумаге. Современные философы продолжают этот логический ход, исходя из фикции договора не однажды заключенного, а постоянно перезаключаемого. На кону стоит не просто соглашение людей о базовых основах общежития, а никогда не прекращающиеся переговоры по поводу этих основ (здесь впору вспомнить о «распре» (dissens) Жана-Франсуа Лиотара, «агональной» теории общества Шанталь Муфф или противопоставлении «политики» и «полиции» у Жака Рансьера). А поскольку благодаря миграции происходит расширение круга участников переговоров, последние приобретают все большую остроту.

В речах высших чиновников и передачах ведущих телеканалов сегодняшняя Германия представляется как страна не просто толерантная к различиям, но и извлекающая наслаждение из собственного культурного разнообразия. Однако публичные репрезентации Федеративной Республики и реальные настроения общества не всегда совпадают. Скептически настроенные наблюдатели настаивают, что между официальными политическими инсценировками и тем, что происходит, как говорится, на земле, вообще нет ничего общего. На сцене «интеграционного театра» нам показывают этническую мозаику, категорическое неприятие антисемитизма, этнонационализма (того, что именуется словом völkisch), расизма и ксенофобии. Между тем в широких кругах населения процветают махровые этноцентричные представления о нации, слегка припудренные расисты пополняют ряды респектабельных политиков, а небезызвестная партия с откровенно ксенофобской повесткой вербует новых сторонников. Под убаюкивающие разговоры об интеграции проводится такое представление об общественном целом, в котором «меньшинства» должны безропотно раствориться в этнокультурном большинстве. Само же это большинство становится все более агрессивным.

В этой критике немало верного. Я бы мог даже подлить воды на мельницу скептиков, указав на случаи побед, одерживаемых традиционалистско-консервативным дискурсом над дискурсом плюралистическим. Однако это было бы в конечном итоге искажением той сложности публичных дискуссий, которая характеризует сегодняшнюю Германию. В переговорах по поводу устройства общества и его «идентичности» артикулируется множество позиций, и мы не осмыслим динамики

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 54

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Политика различий. Культурный плюрализм и идентичность - Владимир Сергеевич Малахов бесплатно.

Похожие на Политика различий. Культурный плюрализм и идентичность - Владимир Сергеевич Малахов книги

Колонизация Америки Русью-Ордой в XV–XVI веках - Анатолий Фоменко - История
Русская нация в ХХ веке (русское, советское, российское в этнополитической истории России) - Александр Иванович Вдовин - История / Политика
Евгенiй Дюрингъ. ЕВРЕЙСКIЙ ВОПРОСЪ - Евгений Дюринг - Культурология
Против зерна: глубинная история древнейших государств - Джеймс С. Скотт - Прочая научная литература / История
Этнокультурные регионы мира - Александр Лобжанидзе - История
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций - Димитрий Олегович Чураков - История
Русская революция. Книга 1. Агония старого режима. 1905 — 1917 - Ричард Пайпс - История
Древняя Русь: Образование Киевского государства и введение христианства - Вячеслав Оргиш - История
Герой: эволюция, или Как мы стали теми, кто мы есть - Ли Чайлд - История / Психология
Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников - Коллектив авторов - Историческая проза / История

Оставить комментарий