от ощущения тёплых объятий. Леся обычно спала на мне, уложив голову на грудь. Её больше не мучили кошмары, она стала доверять, впустила к себе. И мне даже было стыдно… Но недолго.
Несмотря на то, что я уже точно знал, что зовут её Олеся Николаевна Исаева, отпускать её я пока не планировал. Акишев был в панике, убеждал меня, что это может обернуться для нас огромными проблемами, но друзья меня поддержали. Эта милая, трогательная девчонка покорила всех своими по-детски огромными и чистыми глазами цвета небесной бирюзы. А меня она в плен взяла… Я стал зависим от её смеха, кротких взглядов. Кажется, что ничего не может быть приятней, чем исполнять её милые желания. Она творила тепло в доме, делала пустые помещения жилыми, заполняла их собой… Ей не нужны были истерики, чтобы заставить меня отправиться на вечернюю прогулку по берегу реки. Леся брала большой термос с имбирным чаем, и мы, обнимаясь на длинном деревянном пирсе, пили этот странный обжигающий напиток и то и дело целовались, будто за нами кто-то подсматривал…
Меня не волновали проблемы, которые может доставить Исаев, и даже вонь прессы уже не пугала. Меня словно перекрыло внутренней уверенностью, что так и должно быть. И дорогу Федька выбрал правильную, и Леська бросилась именно под те колеса, и дом я этот строил столько лет не для кого другого, как для неё.
Но если с моей уверенностью было все понятно, то вот неизвестность перспективы сильно напрягала…
Было странно, что старик не ищет дочь. Да и неизвестных до сих пор было больше, чем данных. Откуда она шла? Где, кто и что, и для чего с ней делали? Что-то пытались узнать? Но зачем? У пятикурсницы университета вряд ли есть ключи от счетов своего отца.
Рустам постарался, нарыл на Леську всё, что только мог. Живёт одна в собственной квартире напротив универа. Да, в центре, но квартира какая-то маленькая… Однокомнатная. Не очень щедро для такого ферзя, как Исаев. Летом уезжает в ретрит, где практикует йогу. Скажи мне это про кого-нибудь другого, я бы час ржал, понимая, что это просто веяние моды, как пирсинг и татуировки, но Леська моя другая. В остальное время работает в «Центре психологической помощи» и мало напоминает мажористых тёлок, увешанных брендированными пакетами и тонной силикона.
Я долго сомневался. Понимал, что в каком-то смысле предаю её доверие, а когда она стала медленно обрастать мимолётными воспоминаниями, был готов рассказать всё! Но новость, принесённая Акишевым, после того как разъехались друзья, напрочь отбила желание. Вечером того дня, недалеко от посёлка «Ладья», был найден обмороженный труп девушки. Рус говорит, что хоть официальной информации и нет, но псы Воронкова уже окружили морг, куда оперативники доставили тело. И уже к утру его догадка подтвердилась. Это была дочь Воронкова.
Это известие убило меня. Сердце сжалось в тревожном спазме, и все мои терзания совести вмиг отсекло. Главное – нужно выяснить, что произошло с подругами после того, как они покинули ночной клуб, где была студенческая вечеринка. А там уж и с остальным разберёмся.
Даже Акишев в итоге согласился, что пока он не нароет нужную информацию, отпускать Лесю опасно. А ещё он был уверен в том, что теперь Исаев очнётся и начнёт рыть землю, пытаясь отыскать дочь. А мы будем понаблюдать, кто начнёт ёрзать.
Распахнул глаза, устав гонять тяжелые мысли, но Леси рядом не оказалось. По телу прошла волна жара, сменяющаяся холодом страха. Быстро оделся и пошёл вниз. И только услышав шум из кухни, смог расслабиться.
Моя Леська стояла у плиты, зазывно размахивая бёдрами, и тихо напевала себе под нос весёлую песенку. За эти дни она заметно изменилась. Кожа перестала пугать синюшным отливом, а щеки радовали здоровым румянцем. Но главное не в этом… Моя девочка перестала стесняться своего тела, она уже не пыталась прикрыться и спрятать следы порезов. А я очень для этого старался.
Моя Леська? Не рано ли я приобрёл эту уверенность?
Может, Каратик прав? Что ей со мной тухнуть? У нас разница в возрасте – почти пятнадцать лет! Она молодая, у неё вся жизнь впереди. Что ей делать со мной? Это сейчас праздники, а откроются биржи, офисы, и я вновь утону в ворохе встреч, бумаг и совещаний. Я ж от силы три дня в неделю дома нахожусь, мотаясь по просторам страны. Зачем ей это всё?
Но было ещё одно огромное НО. Нина… Кстати, после того разговора она словно залегла на дно. Перестала писать, звонить и выматывать меня истериками. Я ждал, что внутри что-то треснет, что захочется услышать её голос. Но нет. С каждым днём меня накрывала мысль, что всё это время я жил неправильно. Вернее, я давно это чувствовал, вот только не знал, что не только в бизнесе существуют алгоритмы успеха. И Леська – ключ к этой двери.
Да, наши отношения с Ниной начинались как прозрачная сделка. Мы не клялись в любви, не требовали друг от друга чувств и вечного семейного праздника. И речь о детях даже не заходила, потому что мне это было не нужно от слова совсем. Я в то время грыз зубами землю, чтобы пробиться в высший эшелон, где открывается бесконечность возможностей. С потерями, конечно… Но сумел.
И весть о том, что я стану папой, была для меня шоком. Нина забеременела случайно. Вопреки… Потому что я всегда предохранялся, будучи уверенным, что ребёнок должен рождаться от большого желания и по любви. Но, тем не менее, две полоски показали ненадежность современных методов контрацепции, во всяком случае, противозачаточных таблеток.
И с беременностью Нины всё сильно поменялось. Если до этого мы жили в гражданском браке, и казалось, что нас это устраивает, тут Нина забилась в какой-то неописуемой истерике. Мы сыграли уютную свадьбу в отеле на Мальдивах, сделали добровольно-принудительно обязательную тысячу фото на лазурном берегу, приняли поздравления родных и со скоростью света рванули в семейную жизнь.
Я шел по шаблону. По пунктам, которые диктует общество, родители и устои. Но когда у тебя есть большие деньги, гигантская ответственность и бизнес по всей стране, то находиться дома просто не удается. Поэтому, если честно, меня это совсем не напрягало.
Нина сложно проходила беременность. Бесконечные токсикозы, капельницы, больницы. Все врачи её раздражали, мы перебрали много клиник и выдохнули лишь тогда, когда жена Куталадзе рассказала про мегафешенебельный родильный дом в пригороде. Я заткнулся, что выбирают не удобство кровати, а, в первую очередь, руки
