бордовый бархат бордель. Резко, больно, неприятно, но зато правда. Обращайся, Ночка, я умею отрезвлять.
– Раевский! Да с тобой поговорить – все в этой жизни только и крутится вокруг бабла! – Ночка прижалась лбом к холодному стеклу окна, пряча растерянность и смятение от так удачно посеянного сомнения. – Но люди иногда просто помогают осуществить мечту.
– Точно, дура, – буквально проглотил завтрак и пулей оделся, примерно накидывая план на день. Мозг отказывался работать, хотелось продолжить лакать водяру и жаловаться на судьбу, но проблема в том, что это не имело смысла. Когда я вышел из гардеробной, застёгивая запонки на рубашке, Ночка уже топталась у двери.
– Ты меня поражаешь. Опять не сбежала?
– Да и ты не придушил меня, как обещал, – она откинула упрямо пружинящую прядь назад и открыла дверь.
– А я вот о чем думаю, Ночкина, а чего это твой педрила-мученик – слепой? Ведь он второй человек, который был просто обязан понять, что знакомы мы с тобой давно? – завел машину и вырулил на дорогу, после чего открыл пересланные фотографии сына. Сына, мля! Сына! – Одно лицо, ты так не считаешь?
– Что ты ко мне прилип? – вспыхнула она и отвернулась. – Я откуда знаю, почему он не признал в тебе Димкиного отца? Спросить?
– Да, будь добра… – я закурил, чтобы немного успокоиться. Вся эта ситуация мне не то чтобы не нравилась, она будила во мне уже забытое чувство азарта. А Ляшко – занятный противник, но так даже интересней. Только сначала с ещё одним престарелым гроссмейстером разберусь…
Глава 21
Ночка
Дрожь стала моим спутником. Ноги не слушались, а затылок пылал от пристального взгляда Дениса, пока я поднималась по лестнице к своему дому. И лишь спрятавшись за дверью парадной, я смогла выдохнуть скопившееся в груди напряжение.
Кое-как собравшись с силами, проскочила мимо консьержки, прячась за рядом разлапистых пальм, взметнулась по лестнице на третий этаж и вбежала в квартиру, тут же скатившись по глянцу входной двери. В голове стучали сотни молоточков, и за этим звуком терялись какие-то важные мысли! Я ощущала лишь тревогу, о которой наконец-то смогла забыть. Наивная…
–Раевский прав! Дура, Ночка! Какая же ты дура! – застонала я и помчалась в душ, потому что мужской шампунь сделал своё дело, превратив мои волосы в мочалку.
Сорвала с себя одежду, насквозь пропахшую его ароматом, и нещадно вышвырнула её за дверь, чтобы глаза не мозолила. Кожа была красная, под грудью расплывались пятна от его страстных поцелуев, а по бёдрам рассыпались небольшие синячки от его пальцев. Меня трясло, и даже горячая вода не могла согреть тело. Смотрела на своё отражение и не могла понять: нравится мне то, что я вижу, или пришло время презирать себя?
Но проблема в том, что врать я себе не собиралась уж точно. Ведь была вероятность, что при моем возвращении домой найдутся «добрые» люди, решившие настучать Раевскому? Была. И мне даже казалось, что я была к этому готова. Но как бы ни так…
Думала, что все чувства утонули под толстым слоем боли, медленно меркнувшей от одиночества любви и бесконечных трудностей. Но и тут я ошиблась. Очень сильно просчиталась…
Меня словно по гравию протащили, содрали броню, корки затянувшихся ран, оголили душу и выпотрошили, готовясь предать огню казни. Сожжет он меня, как ведьму. Не оставит. Теперь так точно. Это уже не тот Райчик, это Раевский, сумевший очерстветь за эти годы. И как бы мне не хотелось в этом признаваться, но такой Денис мне нравился ещё сильнее.
В нём будто вулкан бушует! Эмоции бурлят, закипают. Там и ярость, и ненависть, и далеко не детские страсти. А главное – сила… В его взгляде, в его движениях и колких словах было столько силы, что в какую бы суку меня жизнь ни превратила, интуитивно признавала его превосходство. Он как вожак в стае. Хочется пригнуть голову и идти следом, даже не спрашивая, куда и зачем! Вот я и пошла. За ним. В его постель. В его душные жаркие объятия. В его пылающую ненависть, следы от которой ещё долго не затянутся на сердце.
– Дура!!!! – заорала я во всю глотку, пользуясь моментом полного одиночества. – Не люби! Не помни! Не держи!
Любила, помнила, и отпустить до сих пор не могла. А эта ночь сделала только хуже! Металась по квартире, пытаясь собраться с мыслями и уже, наконец, одеться. Вытянула из шкафа синий костюм, он был только на первый взгляд строг и пресен. Но вместо стандартного пиджака была довольно откровенная жилетка, подчёркивающая и изящность женских рук, и красоту груди, и тонкую линию талии благодаря тесному прилеганию по типу корсета, а широкие брюки-палаццо подчеркивали разлёт бёдер. Я давно убедилась в том, что на переговорах с мужчинами глупо не пользоваться дарами природы, сухой разговор приобретает налёт интереса, их взгляд становится мягче, а решения теряют свойственную им категоричность.
Смахнула с комода нужную мелочь в сумку, схватила туфли, а когда открыла дверь квартиры, то практически впечаталась в свою подругу.
– Тая! – зашипела я и буквально повисла, сжимая руками её шею так, что ее визг запутался в тугом хвосте завитков моих волос. – Где ты была? Я столько раз тебе звонила! У меня ЧП!
– Знаю я имя твоего ЧП, – рассмеялась моя подруженька и затрясла пышной белокурой гривой. Мелкие кудряшки были собраны цветастым шелковым платком, превращая их в ворох шипящих змеек. Таечка отошла на два шага, только бы я вновь не принялась душить её в приступе паники, и оправила тонкое облегающее платье цвета морской волны. – Раевский…
– Не произноси это имя, умоляю. У меня паническая атака начинается, – зашептала, надевая шпильки, и выбежала из квартиры, крепко сжимая руку подруги. – Таечка… Таечка… Что делать?
– Что, уже дала? – хохотала она, еле ковыляя на своих шпильках, потому что не могла собраться из-за раздирающего её смеха. Она корчилась и придерживалась за глянец мраморной стены, пока мы спускались по лестнице. – Боже! Ночкина, ты в своём репертуаре.
– В каком своём? Я не видела его двадцать лет, что такое свой репертуар? – мы выскочили на улицу, и я застонала, вспомнив, что моя ласточка так и осталась у того злополучного ресторана! – Где твоя машина? Я опаздываю.
– Угомонись, женщина! Убьёшь! – Тайка отцепила руку и смогла выдохнуть, а потом махнула на парковку кофейни, где стоял её красный немец. – Рассказала, что ли?
– Рассказала!
– А он что? – подруга заохала и припустилась следом, практически перепрыгивая низкорослый кустарник. Со стороны мы, наверное, походили
