и чувства своей национальности»[412].
Однако все эти усилия не давали результата, главным образом, из-за отсутствия поддержки государства. На начинание «Jugendpflege» в бюджете 1911/12 гг. было заложено 1 млн марок, в 1912/13 гг. – 1,5 млн[413], но практически только для юношей. Широкой политической поддержки женские требования не имели, поскольку не могли принести дополнительных голосов партиям. Поддерживали их только социал-демократы – на Первой интернациональной конференции социалистических молодежных организаций в августе 1907 г. в Штутгарте, на Пятой социал-демократической конференции женщин в сентябре 1908 г. в Нюрнберге[414], которые, однако, не имели реальных рычагов власти.
Непонимание в обществе и государственном аппарате важности отдельного национально-гражданского женского воспитания привело не только к отсталости и незаинтересованности женщин в этом вопросе, но и вскоре негативно сказалось на внутриполитическом состоянии общества. В самом начале мировой войны выяснился полный неуспех этой стороны гражданского воспитания, когда молодые девушки не смогли соответствовать важности и серьезности исторического момента, в то время как «с большим удивлением обнаружилось… что в мире мужчин намного больше отечественного духа, чем предполагалось»[415]. Вот когда проявилась несомненная заслуга продуманной и серьезной воспитательной политики.
3
Государственным образованием и воспитанием молодежи не ограничивались стремления политиков, общественных деятелей, публицистов создать «истинного немца», достойно ведущего Германию к великим целям. Охватить гражданским воспитанием все общество и все возрасты пытались не только экспансионисты-публицисты, писавшие, естественно, для взрослых, но и государственные, и общественные структуры, как, в частности, «Объединение для гражданского образования».
Не забывая о своей изначальной цели – заботе о всем немецком народе, «Объединение» в 1911–1912 гг. постепенно усиливало работу за рамками школы, чтобы «наряду с деятельностью, посвященной, в основном, молодежи, попытаться привлечь взрослых идеей ответственных политических действий»[416]. В качестве рискованного, но действенного шага предполагалось организовать крупное общественное собрание, на котором показать пример обсуждения и правильной трактовки какого-либо важнейшего вопроса актуальной политики. Тем самым «Объединение» рассчитывало «сделать еще один шаг к великой и столь необходимой для нашей общественной жизни цели: политизации интеллектуалов»[417].
Однако это оказалось сложнее, чем представлялось в начале 1910-х годов. После неудачи конкурса на создание общей книги по гражданскому образованию «Объединение» обратилось напрямую к К. Негенборну с просьбой написать такой труд. Речь шла не о сухом изложении фактов, а о «живом поучительном сочинении, ибо немецкое гражданское воспитание должно творить не только знания, но и характер, и волю». Заказчики не смогли избежать типичного сравнения с образцовой в этом отношении Англией, где, несмотря на частые и серьезные политические разногласия, «свободные силы народа все же собраны на основе общих представлений о положении и задачах нации в мире и единых национальных жизненных установках».
Это и есть тот идеал, к которому должны стремиться немцы. Та великая книга, о которой когда-то мечтал Р. Йеринг, повела бы немцев «к единому национальному мировоззрению, которое, свободное от партийно-политических и сиюминутных устремлений, подчеркивало бы объединяющую идею и общие грядущие цели ради успешного развития силы народа; показала бы великие исторические и национальные достижения, на которые опирается немецкий народ». Негенборн с сожалением отмечал, что такая книга нужна в первую очередь именно образованному немцу, ибо низшие классы «просвещаются» социал-демократией, у них высокий политический интерес и широкий кругозор – то, что столь слабо выражено в высших классах общества. Книга должна «показать немцам, какова сегодня Германия, как она устроена и что означает Германия и германство дома и во всем мире… и какой сознательной работы требует она от нас». При этом книга не должна отражать субъективные воззрения автора, сколь бы правильными они ни были, дабы избежать опасности ее политизации и каких-либо партийных влияний[418].
К. Негенборн писал эту программную статью не для себя. Отказавшись от столь сложной задачи, он пытался дать советы тем, кто, возможно, решится на создание подобного труда. Но это так и не было сделано. Слишком высокие требования, заранее предъявлявшиеся к книге, заставляли и современников, и исследователя считать целый ряд достойных работ на эту тему лишь подступом к реализации давнего плана[419].
Негенборн предлагал и оптимальное, по его мнению, решение проблемы. Конкурс он считал бесполезным и даже вредным, поскольку специалисты высокого уровня предпочитают не принимать в них участие, опасаясь предстать перед небеспристрастным судом жюри. Из прочих авторов, в основном, неудовлетворительных работ большинство все равно находит себе издателя, в результате чего появляются книги, которые могут только навредить. Выходом же может стать решение «доверить создание этой книги одному или даже многим, например трем, ученым, каждому в отдельности, затем выбрать лучшую и автора вознаградить еще дополнительно». Впрочем, и эта идея во имя «просвещения в самом лучшем смысле и тем самым укрепления нашей национальной жизни» не была, насколько можно судить, воплощена в жизнь[420].
Однако можно назвать тех ученых, кого только и мог иметь в виду Негенборн: Теодор Франке[421], давний противник К. Бидермана на почве педагогических разногласий; П. Рюльман и его очень известный и уважаемый оппонент Георг Кершенштейнер[422] и – особняком – Фридрих Науман[423]. Науман прославился не только как деятель в сфере теологии, политики, социальной политики, искусства[424], позднее – как идеолог «Срединной Европы» под эгидой Германии, но и как критик современных ему поколений немцев, равнодушных к политике, к судьбам нации и империи, не желающих и не способных развивать достигнутое в 1871 г. величие. Германия, которая желает постоянно расти в мире, нуждается в соответствующих гражданах, активных и целеустремленных. Создавать таких сограждан и показывать им цели и стремился Науман.
Наиболее показательна его работа о роли образованного слоя немцев в политической жизни страны[425]. Образованные люди, которые должны быть примером нации, на деле не способны даже оставаться на уровне современного политического развития, а также сохранять и использовать свое «правильное политическое понимание»[426]. Виной тому излишний объем политического материала, который образованные люди ежедневно получают из газет и других источников и значительная часть которого уже не может быть внутренне переработана. Как следствие – читатель привыкает обращать внимание только на факты и оставаться равнодушным к любой форме политических суждений. Из верного во все времена суждения, что пресса не может быть объективна, возникает факт равнодушия образованного слоя и презрения его к политическим тенденциям, из-за чего он «теряет то влияние, которое должен иметь вследствие своего общего образования на развитие национальной судьбы»[427]. Интеллектуалы не только не участвуют активно в судьбе нации, но она полностью проходит мимо них.
Науман выделял несколько категорий политически безответственных людей, предлагая и разные
