она.
― Обычно от тебя пахнет кровью ― чужой кровью. ― Теи и Джулиана. Бедных ублюдков, которые затеяли драку при дворе. Но сейчас? Она была сочным, дерзким вкусом спелой вишни на моем языке, пьянящим ароматом жасмина, а под ними, почти неощутимо, ― земное тепло, которое манило меня ближе.
Ее горло дернулось, привлекая мое внимание. Мой взгляд скользнул к ее шее. Вена пульсировала, и даже отсюда я видел, как участился ее пульс. Я был не единственным, кто испытывал возбуждение. Хотя она никогда бы в этом не призналась.
В отличие от сущности, ее кожа выглядела мягкой. Я представил, что под кожей и манерой держаться, за которую она цеплялась, как за броню, есть и другие, более мягкие части ее тела.
― О чем ты думаешь? ― прошептала она.
― Мне интересно, так ли ты хороша на вкус, как пахнешь. ― Не было смысла скрывать это. Она видела мои глаза. Она провела достаточно времени среди вампиров при дворе, чтобы узнать жажду крови, когда увидит ее.
― Держи руки при себе, ― предупредила она меня, но все равно не сдвинулась с места.
Гордость или любопытство удерживали ее? Я не стал спрашивать.
― Мне не нужны руки, чтобы попробовать тебя на вкус.
Я услышал, как у нее перехватило дыхание. Этот многообещающий вздох заставил меня застонать.
― Не думаю, что враги занимаются подобными вещами, ― прошептала она, но при этом провела языком по нижней губе. От ее тела исходил жар, и ее запах наполнял воздух, пока весь мир не потемнел.
Лия пристально смотрела в мои черные глаза.
В них нарастала жажда крови.
Один шаг ― и она окажется у стены. Еще один ― и мои клыки впились бы в ее мягкое, идеальное горло.
― Враги, ― сказал я, медленно обходя ее кругом, чтобы насладиться ее телом со всех сторон, ― занимаются подобными вещами, честное слово. Это называется «враги с привилегиями».
Но даже когда я говорил, даже когда представлял, как прижимаю ее к стене и заставляю стонать, я подозревал, что мои притязания на нее нельзя было определить подобным образом.
― Ты забываешь, что я поклялась никогда не спать с мужчиной. ― Ее слова прозвучали твердо, но с придыханием, в глазах горело желание.
Может, она и поклялась, но это был не ее выбор, и мы оба это знали.
― Как удачно, что мы оказались в библиотеке, где нет ни одной кровати. ― Я наступал на нее, подталкивая назад, пока она не уперлась в полки.
Она перестала дышать на секунду, достаточно долго, чтобы заставить меня помедлить. Наконец она заговорила:
― Это не то, что я имела в виду… Я не могу.
В ее словах сквозило сожаление, и это почти сломило меня.
Она хотела меня.
Все ее тело взывало ко мне. Но все было гораздо сложнее. Всегда было.
― Есть много способов попробовать тебя на вкус, которые не нарушат твою клятву.
― Ты не будешь сосать мою кровь, вампир, ― тихо прорычала она.
― Кто говорил о крови?
В ее взгляде не было страха, только какое-то потрясенное удивление. Я не мог не задаться вопросом, чувствует ли она связь между нами так же ясно, как и я. Знала ли она то, в чем я не мог признаться даже самому себе ― что я остался не ради Джулиана и Теи.
― Я остался из-за тебя, ― признался я.
― Это было глупо. ― Но в ее голосе не было никакого язвительного сарказма. Никакого предупреждения. Только еще больше сожалений.
― Я согласен. ― Осмелившись придвинуться ближе, я поднес палец к ее шее и провел по пульсирующей венке под смуглой кожей. Я снял перчатки, чтобы было удобнее перелистывать страницы. Между нами пронеслась волна магии, прикосновение было абсолютно запретным. Я не должен был этого делать, но не удержался и ждал, что она остановит меня. Вместо этого она прикусила нижнюю губу, с трудом подавив стон желания, которое я видел в ее глазах.
― Мы не должны, ― пробормотал я, почти умоляя самого себя.
Она покачала головой.
― Нет, не должны.
Но никто из нас не двигался.
― Если хочешь уйти, ― предложил я, ― иди.
― Ты мог бы уйти, ― тихо ответила она.
Я ухватился за книжную полку за ее спиной, заключив ее в клетку.
― Я не хочу.
Она прикусила верхнюю губу и резко вдохнула, глядя мне в глаза.
― Я тоже не хочу.
― Это затруднительное положение.
― Настоящая проблема, ― согласилась она.
― Или возможность. Врагов нужно держать близко, верно?
― Как можно ближе, ― тихо выдохнула она.
Я не знал, поправляла она меня или просила, но мое самообладание сорвалось. Я завладел ее ртом, и у меня вырвался прерывистый стон, когда ее вкус проник в меня. Ее язык нашел мой, и я удивленно зарычал в знак одобрения. Лия обмякла в моих объятиях, издав сдавленный стон, который отдался у меня в паху. Я прижался к ее бедрам, позволяя ей почувствовать мою твердость, пока мои пальцы искали обнаженную кожу.
Мягкая и шелковистая под моими грубыми руками, я старался, чтобы мои прикосновения были легкими, как перышко, боясь оставить след ― свидетельство того, что она дала мне попробовать что-то более запретное, чем ее поцелуй.
Ее магию.
Я провел большим пальцем по изгибу ее шеи, восхищаясь энергией, бурлящей под ее кожей, до линии ее челюсти. Я хотел коснуться каждого ее дюйма, уловить каждую частичку ее магии.
Отстранившись, я скользнул пальцем между ее губами. Ее язык обвел его и пососал, ее неопытность уступила место первобытному инстинкту, который двигал нами. Она прижалась ко мне, ее глаза впились в мои, умоляя о большем.
Мой палец выскользнул из ее рта и продолжил свое исследование ― вниз по горлу, по грудной кости, между выпуклостями грудей. Я остановился у ее пупка.
Прикосновение к ней оказалось совсем не таким, как я себе представлял. Это было лучше. Фантазии о ее теле меркли по сравнению с реальностью того, как я ощущал ее прикосновение, как ее мягкие изгибы прижимались ко мне. Она сделала один прерывистый вдох, приглашающе проведя языком по губам, по этому красивому шраму.
И как бы сильно я ни хотел ее ― а я чертовски хотел ее, ― я знал, что должен остановиться. Я оторвался от нее, увеличив расстояние между нами на несколько футов. Лия тяжело
