место по поводу важности ее выигрыша:
– Вечно вы о себе, мисс Фар… – Понятно, это сестра Камфот, вечно пылающая возмущением. – И пациенты, и персонал… Наш долг перед больницей… Любимая всеми главная медсестра…
Инспектор немного подождал, надеясь подслушать что-нибудь еще – более полезное, чем эти банальные стенания. Но похоже, единственная дискуссия, которая происходила у него над головой, – обсуждение мнения Мориса Сандерса, что глупо позволять инспектору-помми становиться у руля. Розамунда Фаркуарсон сказала, что еще глупее ждать, пока местная полиция сможет до них добраться, и Глоссоп неохотно согласился – дело слишком важное, а телефонную линию и мост когда еще починят. Аллейн приподнял бровь, с насмешливым облегчением услышав, что его не сочли совсем уж неподходящим.
Он развернулся, чтобы идти обратно, и уже продолжил считать про себя – чтобы сравнить счет с Биксом и убедиться, что цифры правильные. Но тут уловил короткий обмен репликами, который вынудил его задержаться.
Розамунда Фаркуарсон, вероятно, спросила о чем-то отца О’Салливана – возможно, о смерти старого мистера Брауна, поскольку викарий ответил резко и таким скрипучим тоном, что Аллейн внезапно представил себе, как этот всегда мягкий и спокойный человек становится совсем другим, когда читает лекции с кафедры:
– У нас с главной медсестрой… рабочие отношения на протяжении десятка лет или больше… и ничего, кроме благополучия… вверенного нам… передового рубежа нашей… Вы, молодежь, судите обо всех на свой манер…
Что-то в оскорбленном тоне викария и в резкой реплике Розамунды заставило инспектора нахмуриться, затем кивнуть и, наконец, улыбнуться, пока он возвращался по тоннелю вдоль веревки и считал шаги на ходу. Еще через сотню шагов доски над головой вновь превратились в скалу предгорья, и он со вздохом облегчения расправил шею и плечи. К тому времени, когда Аллейн протиснулся через дыру обратно в морг, прижимая к груди фонарик, он определенно приободрился.
– Восемьсот пятьдесят девять, – с тяжким вздохом сообщил Бикс. Его лицо отражало все усилия, которых ему стоило поддерживать счет в нужном ритме все это время. – Я никогда не был хорош в маршировке, сэр, меня чудом сделали старшим сержантом, это уж точно.
– Семьсот двадцать четыре, – привел свою цифру Аллейн. – Я повыше вас, так что возможны небольшие расхождения. Кроме того, я останавливался на какое-то время, пока вы, без сомнения, продолжали считать.
Бикс пристально посмотрел на своего начальника:
– Вы похожи на кота, который добрался до сливок, сэр.
– Не совсем, но, возможно, я мельком увидел призрака, и это меня чрезвычайно обрадовало. Пришла ваша очередь, сержант, – берите веревку, держитесь покрепче и полезайте в тоннель.
– Проверить, есть ли там привидение? – озадаченно спросил благоразумный Бикс.
– Нет, я хочу, чтобы теперь вы прошли на юг и убедились, что тоннель действительно ведет к гостинице и что там нет гостеприимно распахнутой двери, приглашающей кого-нибудь самостоятельно заглянуть в винный погреб.
– Вряд ли в наших краях сейчас можно найти какое-нибудь вино – разве что каплю сливочного хереса.
Улыбнувшись, Аллейн добавил:
– И постарайтесь вернуться быстрее, чем я, хорошо? Боюсь, наша беспокойная компания в транспортном отделе поднимет мятеж, если я оставлю их взаперти слишком надолго.
– Я прекрасно справлюсь и один, сэр, если вы хотите поскорей вернуться к допросам.
– Да, хотелось бы. Вы уверены, что справитесь? Один в тоннеле, зная, что с другой стороны никого нет?
Бикс ухмыльнулся, его веселое лицо оживилось еще больше.
– Сэр, мы оба участвовали в Первой войне, были рады, когда она закончилась, и чертовски огорчены, когда началась эта, другая заварушка, но я бы солгал, если бы сказал, что никогда не завидую молодежи с их приключениями. Я не боюсь призраков и так же, как и вы, уверен, куда ведет эта сторона тоннеля. Возвращайтесь к нашей банде бунтовщиков, а я пойду на юг и вскоре вернусь к вам с результатами – если они будут.
– Вы добрый человек, Бикс, спасибо вам!
Аллейн хлопнул его по плечу и направился к выходу из морга, пока Бикс протискивался в тоннель через отверстие в стене. Шагнув в теплую ночь, детектив тихонько насвистывал.
Глава 22
Приблизившись к транспортному отделу, инспектор глубоко вздохнул. Теперь, когда между ним и запертыми сидельцами пролегала лишь тонкая деревянная стенка, ожесточенный спор внутри звучал гораздо громче, и его напряженность приближалась к точке кипения. Аллейн остановился, нахмурившись: как поступить? Если ворваться с сердитым криком, можно выбить из них еще несколько зацепок. С другой стороны, он устал и был раздражен тем, что действительно важное дело успешно срывается из-за нелепых происшествий этого вечера. Не стоит позволять своему темпераменту брать верх сейчас – когда все остальные так взвинчены. Инспектор быстро принял решение и как раз в тот момент, когда шум внутри, похоже, достиг апогея, повернул ключ и медленно открыл дверь офиса, получив возможность насладиться самыми отборными сценами ссоры.
– У вас нет ни малейшего права так со мной разговаривать, ни малейшего! – Глоссоп гневно пожирал взглядом Розамунду Фаркуарсон, его лицо стало ярко-багровым, на виске тревожно пульсировала крупная вена. – Ваша потеря ничтожна по сравнению с моей, я, безусловно, самая пострадавшая сторона здесь!
– Причиняющая страдания, вы хотите сказать, – ухмыльнулся Морис Сандерс, подмигнув присутствующим и тряхнув непослушным локоном.
– Да говорите что угодно, мистер Глоссоп, но моя потеря – личная, – возразила Розамунда, – а ваша – это убытки компании. Правительство об этом позаботится. А кто возместит убытки мне, а? Скажите, будьте любезны!
– Потеря? Я не совсем верно выразился. Я, черт возьми, не потерял все эти деньги – их украли, и теперь, полагаю, всем нам понятно, кто это сделал! – Глоссоп сделал паузу, чтобы перевести дух, и что-то буркнул в сторону Аллейна, давая понять, что присутствие инспектора замечено.
Детектив холодно произнес в ответ:
– Прошу же, мистер Глоссоп, расскажите, что именно вам понятно. Возможно, это серьезно упростит мою работу.
Его спокойный тон вызвал бурные аплодисменты Розамунды Фаркуарсон, за что Аллейн поблагодарил ее легким кивком – впрочем, его безупречные манеры оставались совершенно незаметны для мистера Глоссопа.
– Хорошо, что вы наконец вернулись, инспектор. Хотя и чертовски поздно, но добро пожаловать! Этот проклятый маори сбежал, и я готов поспорить, что он утащил всю мою кассу к себе в племя и надежно ее спрятал!
– Заткнись, Глоссоп! – выпалил Морис Сандерс уже далеко не так добродушно, как минутой ранее. – Кат наш товарищ, и, если ты еще раз назовешь его вором, я сам тебя заткну!
– Да, мистер Глоссоп, я попросил бы вас следить за языком, – добавил отец О’Салливан. – Здесь дамы.
– А, ну да, теперь вам не нравится, как я выражаюсь!
