встала с постели – день своего воскресения, как теперь шутя его называла, – Нина позвонила подругам и сообщила, что пришла в себя. Девчонки отреагировали на звонок по-разному. Кристина ревела и жалела Элю, Нину, дядю Витю, двойняшек и себя до кучи. Соня наорала за то, что та совсем раскисла и чуть не довела себя до состояния овоща. Лиля с плохо скрываемым недоверием выслушала сбивчивые объяснения и ответила, что всему свое время – по-видимому, подозревала, что у Нининого нервного срыва будет продолжение.
«Измайлова Элина Викторовна» – Нина поглядела на имя, болью выжженное на ее внутренностях. Подняла голову с коленей и посмотрела на соседнюю могилу.
«Измайлова Анна Александровна». Еще одно имя. Не столь горящее и кровоточащее, но уж точно оставившее не меньший рубец на сердце. Нина перевела взгляд дальше.
«Измайлова Лидия Олеговна» – папина старшая сестра. Умерла до рождения Нины, поэтому не отзывалась болью в груди.
Нина посмотрела еще дальше – «Измайлова Антонина Эдуардовна». И еще дальше – «Измайлова Вера Николаевна».
– Что за черт? – она приподнялась на коленях, пытаясь разглядеть длинный ряд могил.
«Измайлова, Измайлова, Измайлова».
Она никогда не замечала, как много Измайловых похоронено на кладбище искупления – кладбище для неупокоенных, для непрощенных и отверженных. И все – все! – женщины. Ни одного мужчины.
– Привет.
Нина вздрогнула и посмотрела на три силуэта, чернеющие на фоне яркого июньского солнца.
– Вы как тут оказались? Мы во «Фрегате» через час должны были встретиться, – она уставилась на наручные часы, решив, что потеряла счет времени.
– А мы не к тебе, – ответила Лиля и вместе с подругами приблизилась к могиле. Они по очереди нагнулись, чтобы положить цветы.
– Ты как, все еще купаешься в жалости к себе? – с беспокойством, замаскированным под недовольство, спросила Соня.
– Больше нет, – миролюбиво ответила Нина.
– Хорошо, – Соня уселась на землю рядом. – Я уж начала думать, что ты в ней утопишься.
Кристина также села рядом с Ниной, взяла под локоть и положила голову ей на плечо.
– А если серьезно, ты как? – спросила Лиля, устроившись с другой стороны могилы. Она читала лица людей словно книги, поэтому всегда предпочитала сидеть напротив.
– Лучше, – честно ответила Нина. – До «хорошо» еще далеко, но по сравнению с тем, что было неделю назад, просто небо и земля.
Лиля, поверив, кивнула.
– Мы об Эле говорим или бережем ее чувства? – уточнила у Лили Соня, словно Нины не было рядом, за что получила от нее тычок в ребра.
– Говорим, – ответила Нина. – Еще не хватало Элькино имя чем-то запретным делать.
Соня уставилась на нее в ожидании. Тогда рассказывай. Нина вздохнула и поглядела на надгробие. «Измайлова Элина Викторовна».
– Это все уголь. Благодаря ему я смогла ее найти. Когда дядя Яша сказал, что у нас под домом есть склад для угля, я сразу поняла, что Эля там. Оставалось только выяснить, как она туда попала.
– А это не мог быть несчастный случай? – подала голос Кристина. – Она не могла туда упасть?
– Нет, – уверенно махнула головой Нина. – Помните вещи, которые Эля взяла с собой? Старый чемодан, сумка с деньгами и документами? Она сначала скинула их, а потом прыгнула сама. Вниз головой. Судмедэксперт сказал, у нее не было шансов выжить. Шахта лифта без малого семнадцать метров глубиной. Перелом черепа и шейных позвонков, мгновенная смерть.
– Зачем ей вообще эти сумки были нужны? – не понимала Кристина.
– Чтобы создать видимость, будто она ушла из дома, – ответила вместо Нины Соня.
– Странно, что она… ну… – Кристина посмотрела на Соню, как всегда, ища поддержки у самой неделикатной. – Ну… запаха не было…
– Тело мумифицировалось, – процитировала заключение эксперта Нина. – Из-за низкой температуры, сильно пониженной влажности и отсутствия тока воздуха.
– Господи, какой кошмар! – Лиля с недоумением обратилась к могильному камню, словно к самой Эле. – Зачем нужно было творить такое? Даже покончить с собой можно было более гуманным способом. Как такое в голову могло прийти?
– Особенно… – Кристина махнула рукой у рта, но, как и прежде, деликатно промолчала.
– Она была не в себе, – напомнила Соня. – Нина ведь говорила, что на кассете Эля явно бредила. Так? – Она посмотрела на сидящую рядом подругу.
– Так.
– А… – попыталась вклиниться в разговор Кристина.
– К слову, о кассете, – ухватилась за Сонины слова Лиля. – Ты папе о ней так и не рассказала?
– Нет. И не расскажу.
– А… – вновь несмело подала голос Кристина.
– И у них не возникло вопроса, как ты додумалась проверить шахту замурованного лифта? – не поверила Соня.
– Возникло, – призналась Нина. – Я наплела, будто случайно наткнулась на него, когда делала снимки старинных платьев для репортажа. – Нина подняла взгляд к небу. – Господи, благослови «Безымянную газету», благодаря ей мне все сходит с рук.
– А дядя Яша? Он ведь знает, что ты не случайно на лифт наткнулась.
– Дядю Яшу вообще уже ничем не удивить, – Нина уставилась на свои ногти, покрытые облупившимся синим лаком. – Его общение со мной закалило.
– Мы думали, что нас тоже, – отозвалась Лиля. – Но, как оказалось…
Нина усмехнулась и повернула голову к Кристине.
– Ну, говори уже, хватит мяться.
Кристина виновато поджала губы и указала на них пальцем.
– Я не знаю, – без слов поняла Нина. – Никто не знает и вряд ли когда-либо узнает.
– Она была не в себе, – повторила Сонины слова Лиля.
– Что? – не поняла Соня, сидевшая по другую сторону от Нины и не видевшая Кристининой пантомимы. – О чем речь?
– О кулоне, – пояснила Нина и устало потерла лицо руками.
– А, да, – кивнула Соня. – Жуть. Запихнуть в рот кулон и обмотать голову скотчем, – она, как недавно Лиля, посмотрела на Элин надгробный камень; что у тебя в голове творилось, бедняга?
– Как думаете, зачем? – поинтересовалась Кристина.
– Понятное дело зачем, чтобы не выпал при ударе, – ответила Соня.
– В смысле, зачем вообще…
– Она думала, что ее преследует Брукса, – начала выстраивать логическую цепочку Нина. – Бруксу нельзя убить, только задержать, а задержать ее способно лишь серебро. Сову спер Никитка, поэтому Эля сперла кулон у Юльки. Мы все никак не могли понять, зачем он ей. Оказалось, вот зачем. Она пыталась с его помощью остановить вампиршу.
Кристина поежилась, хотя над кладбищем искупления густым облаком нависала удушающая жара.
– Могла ведь просто на шею надеть, – засомневалась она. – Кулон же как-никак на цепочке.
– Которая могла зацепиться за что-то во время падения и порваться, – отозвалась Соня. – Видимо, было важно, чтобы он оставался на ней после смерти.
– Лучше б к шее его скотчем примотала, – не унималась Кристина. – Но заклеить рот… Бр-р-р…
– Вряд ли хоть один из ее поступков можно объяснить с точки
