Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Такие красивые, – Роза пощупала волосы девочки. – Не жалко?
Малышка с воодушевлением замотала головой. Нет, не жалко, для вас ничего не жалко.
Роза задумчиво свела брови. Как же поступить?
– Я знаю, – вдруг решила она и вынула из выдвижного ящика большие портновские ножницы. – Срежу вот тут, на затылке. Так, что никто не заметит. И мама ругаться не будет.
Танюшка, довольная, замерла и даже затаила дыхание, пока мама кукол перевязывала прядь лентой и аккуратно отрезала громадными ножницами.
– Готово, – она продемонстрировала девочке охваченную алой лентой прядь светлых волос.
– Хватит? – засомневалась Танюшка.
– Хватит, – с улыбкой ответила Роза и убрала отрезанный локон вместе с ножницами в ящик. Привстала со стула и громко проговорила кому-то за окном: – Доброе утро, Жаклин! А я уж было подумала, что вы со своей воспитанницей передумали.
Глава 11
«Измайлова Элина Викторовна» – Нина прожигала взглядом надпись на холодном могильном камне. Обняв колени, она сидела на земле у свежей могилы и рассматривала кусок светлого мрамора.
«Измайлова Элина Викторовна», – шептала имя, царапая сердце до кровоточащих ран, которые не заживут уже никогда.
«11 августа» – взгляд ртутно-серых глаз переместился на ненавистную дату. Чертово 11 августа.
– А мы так надеялись, так молились, были уверены, что она вернется, – говорил каждый на похоронах. Нина на это лишь кивала.
Что оставалось делать? Признаться, что во время того самого ночного телефонного разговора с отцом поняла, что живой сестру больше не увидит? Что весь этот год пыталась привыкнуть к мысли, что Эли больше нет? Ведь пропавших без вести негласно принято ждать годами, десятилетиями, а Нина не ждала. Да, не переставала надеяться, убеждала себя, что чудеса случаются, но в глубине души знала все с самого начала. Оттого ей казалось, что новость о смерти Эли она примет спокойно, но ошиблась.
После похорон Нина слегла. Пролежала на кровати без движения целых десять дней. Юля приносила ей любимые блюда и каждый раз забирала тарелки с едва тронутой едой. Папа всеми правдами и неправдами пытался поднять с постели: уговаривал, плакал, кричал, умолял, но дочь, глухая и слепая ко всему, пассивно лежала под одеялом и невидящим взглядом пялилась в стену. Все вокруг отныне стало ей безразлично. На фоне пережитой потери другие эмоции казались бесцветными и плоскими. Какая радость, какая тревога, какой гнев, когда все утонуло в бездонном океане горя? Зачем вставать по утрам, ходить на работу, встречаться с подругами и читать сказки двойняшкам, если ничто в этом мире не способно пробудить в душе хоть какое-то подобие прежних чувств? Поэтому Нина лежала на кровати, перестав считать часы, а затем и дни.
Ночью на одиннадцатые сутки ей приснилось, как Эля лупит ее подушкой.
«Совсем сдурела? – кричала сестра в перерывах между ударами. – Я умерла, уводя от тебя эту дрянь, чтобы ты могла жить, а ты помирать собралась? О папе ты подумала? О Юльке? О двойняшках? Каково им будет еще и тебя хоронить? Эгоистка чертова!»
Ни разу в жизни Нина не видела сестру такой злой. Очки съехали набок, волосы стояли торчком, глаза горели бешеным блеском – Эля походила на взбесившегося лемура, и это было смешно и страшно одновременно. Нина пыталась увернуться от подушки, из которой летели перья, и попеременно принималась то хихикать, то возмущаться, то оправдываться, то реветь. Но Эля не давала ей и слова вставить:
– Хватит! – удар. – Ныть! – удар. – Разуй! – удар. – Глаза! – удар. – Папе плохо, Юле плохо, малышня напугана до полусмерти, им всем нужна твоя поддержка, а ты лежишь и топишься в жалости к себе! – удар, удар, удар. – Быстро оторвала задницу от кровати и пошла жить свою жизнь, ради которой я собой пожертвовала! – удар, удар, удар. – Подъем!
Нина распахнула глаза. Села на постели, зажгла лампу. Часы подсказали время – шесть часов утра. За окном набирал силу новый день. Она откинула в сторону одеяло, и вслед за ним в воздух поднялись сотни белых перьев.
«Какое снежное летнее утро», – подумала Нина, наблюдая, как одно из них медленно опускается на протянутую ладонь. Она аккуратно сжала перо пальцами, поднесла к лицу и улыбнулась. Положила между страницами «Ведьмы старого дома» и пообещала книге ее перечитать. Подвигала плечами, разминая затекшее от долгого лежания тело, и отправилась гулять по спящему дому. На кухне поставила на огонь чайник, достала из холодильника яйца и кефир, из подвесного шкафа муку, соду и сахар. Задумалась, что еще Юлька добавляет в оладьи.
Рядом гавкнул Альф – очухалась, не прошло и полгода. Нина поглядела на его умную морду и прочитала в глазах упрек – совсем забыла про меня? Она опустилась на колени и обняла обиженно фыркающего пса. Не нужно было обладать особым даром, чтобы понять, что он жаловался на свою безответственную хозяйку.
– Я больше так не буду, – Нина нежно прижимала к себе мохнатого друга. – Обещаю.
– Пф, пф, – ответил Альф, отводя морду в сторону.
– Знаю, знаю, – Нина примирительно гладила его по спине. – Обещаю.
Она прижалась к его лбу своим.
– Простишь меня?
Альф пару раз фыркнул для солидности и лизнул хозяйку в нос.
– Спасибо, дружище, – Нина благодарно прижала его к себе. – Сейчас приготовлю завтрак, и пойдем с тобой на долгую прогулку.
«Измайлова Элина Викторовна» – Нина вновь пробежалась взглядом по шраму на каменной глыбе.
«У меня на сердце точно такой же», – поняла она, когда впервые после похорон приехала на могилу Эли. Случилось это в тот же день, когда Нина встала с постели, то есть три дня назад. С тех пор она приезжала каждый день. И каждый день кладбище искупления встречало ее абсолютной тишиной. Здесь не пели птицы, не жужжали насекомые, не скрипели ветками многочисленные деревья. Даже ветра никогда не было – абсолютный штиль. Место вне времени.
На той первой за долгое время прогулке с Альфом она решила, что больше не станет терзать себя и окружающих своей болью. Она возьмет себя в руки и продолжит жить дальше. Но оставит себе единственное место на земле, где позволит боли прорываться наружу, – кладбище искупления, где похоронена сестра. Именно поэтому Нина ездила сюда каждый день – слез оставалось еще слишком много, боль слишком свежа и требовала постоянного извержения. Но Нина понимала, что так продолжаться не может, дорога занимала слишком много времени, которое она могла провести с близкими. Она даже девчонок еще не видела. Те приходили каждый день, когда Нина лежала в одеяльной коме и никого не хотела видеть. В день, когда она
- Врата в преисподнюю - Олег Бондарь - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Уродливые небеса (ЛП) - Меллик-третий Карлтон - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 4 - Елена Нестерина - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 4 (сборник) - Елена Нестерина - Ужасы и Мистика
- Утопленница - Кейтлин Р. Кирнан - Триллер / Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- День, когда мы будем вместе - Юрий Никитин - Триллер