чтобы найти другое тело.
– Что он сделал?»
– Он помог мне увидеть, кто я на самом деле.
– Сияющий шар света? Какой-то редкий эльф?
Я останавливаюсь, чтобы посмотреть Вейну в лицо. Я знаю, что могу доверить ему свои секреты. Но как бы это подвести итог? Как бы мне это выразить словами?
Я встречаюсь взглядом с Дарлинг на другом конце луга.
Когда она появилась на земле Неверленда, я сразу же смягчился по отношению к ней. Я не хотел этого признавать. Она была водой, которая просачивалась в мои твердые щелки.
– Благодаря ей я стал лучше, – Я поворачиваюсь к Вейну. Его пристальный взгляд сужается, изучая меня.
– Мы все, – признается он.
Я киваю и хлопаю его по плечу.
– Я тоже стал лучше благодаря тебе.
– Заткнись, – говорит он.
– Я серьезно. Прими от меня доброту, Вейн. Прими то, что есть.
Его челюсть сжимается. Наконец он кивает.
– Я тоже тебя люблю, гребаный засранец.
На другом конце поляны, Дарлинг, шепчет мне:
– Я люблю вас троих.
Баш рисует пальцами сердечко. Я люблю вас четверых.
Я смеюсь и возвращаюсь к грязной работе.
Нет способа измерить любовь, но если бы он был, я знаю, что был бы сыт.
Глава 34
Уинни
Две недели спустя
Я устанавливаю телескоп на треногу. Старый металл скрипит. Вглядываясь в окуляр, я говорю Пэну:
– Ты все еще не смазал эту штуку.
– Я был занят, Дарлинг.
Я усмехаюсь и снова поворачиваю телескоп, изучая ночное небо.
И вот, наконец-то.
Вторая звезда справа мерцает светом. Могущественный Питер Пэн был рожден звездной богиней и еще мальчиком выброшен в Неверленд, потому что был слишком непостоянен, но лагуна дала ему тень, чтобы она скрыла его истинную натуру.
По крайней мере, такова моя теория. Пэн был скуп на подробности. Когда я спросила его, бог ли он, он просто подхватил меня на руки, отнес к себе в постель и трахал до тех пор, пока я не забыла вопрос.
Мы с Башем сидели здесь, в старой комнате Пэна, и рассматривали ночное небо в телескоп, пытаясь разглядеть настоящего бога или богиню, но все, что мы видели – это звезды. Это не мешало нам смотреть. Я думаю, мы с ним снова очарованы Питером Пэном, а Пэн просто пытается игнорировать нас, как будто мы надоедливые маленькие дети, пытающиеся заставить его показать свои фокусы.
– Спускайся оттуда, – приказывает Пэн. – Уже поздно, а завтра у нас важный день.
На барной стойке стоят пять стаканов, и Баш наливает нам по одному.
Завтра состоится официальная коронация принцев фейри, на которой они станут королями фейри.
Тилли потребовалось несколько дней, чтобы убедить двор позволить ей отречься от престола и принять близнецов обратно в семью. Было трудно осуждать их, когда они завладели Тенью Неверленда.
Полагаю, если Динь и сделала что-то правильно, так это похитила меня и заставила Пэна пожертвовать тенью ради мальчиков.
Тилли больше нет. Она уплыла на одном из своих королевских кораблей к неизвестным островам.
Я спускаюсь с платформы, спрыгиваю с края. Тень прерывает мое падение, и я с мягким стуком ударяюсь об пол.
Баш протягивает мне бокал. Остальные берут свои в руки, и мы поднимаем их в воздух.
– За то, что принцы фейри становятся королями, – говорит Пэн.
– За принцев фейри, – произносим мы все в унисон.
Крылья близнецов раскрываются за их спинами, наполняя комнату радужным светом.
Мы пьем. Алкоголь согревает мой желудок и сразу же ударяет в голову.
Мы все еще пытаемся понять, как снова собрать Неверленд воедино, но на этот раз я чувствую, что мы все здесь по правильным причинам, наконец-то на равных. И нам не обязательно знать ответы на все вопросы прямо сейчас.
Баш ставит свой бокал и подходит ко мне, кладя руку мне на плечо.
– Ты будешь нашей новой королевой, Дарлинг?
Я закатываю глаза. Он спрашивает меня об этом каждый день с тех пор, как мы победили Динь-Динь.
– Я сомневаюсь, что фейри примут меня, – говорю я, как уже говорила каждый раз.
– У фейри не будет выбора, – возражает Кас.
– Кроме того, – вставляет Баш, – ты чертовски милая Уинни. Конечно, ты будешь королевой.
У меня внутри все переворачивается. Мне нравится, когда меня называют королевой.
Я ловлю понимающий взгляд Вэйна. Он ухмыляется в свой стакан, затем делает большой глоток.
– Прекрати это, – говорю я ему.
– Прекрати что?
– Используй тень, чтобы узнать, о чем я думаю.
– Оооо, – Баш открывает рот, готовый выпалить все секреты. – Расскажи нам, о чем она думает
– Ей нравится мысль о том, что она королева.
– Эй!
Вейн улыбается. Пэн смеется.
– Конечно, она любит. Наша маленькая шлюшка Дарлинг командует нами. Почему не всем Неверлендом?
– Как будто я когда-нибудь смогу командовать тобой, Питер Пэн.
Он делает глоток из своего бокала и выдыхает, ощущая жар.
– Давай попробуем. Приказывай мне, Дарлинг.
– Встань передо мной на колени.
Мальчишки у меня за спиной охают. Вейн весело фыркает.
Пэн допивает остатки своего напитка и ставит его на стол, все это время не сводя с меня глаз.
А потом он опускается передо мной на колени.
– Прекрати, – говорю я, но сама смеюсь.
Близнецы быстро следуют моему примеру, сначала Баш, затем Кас, их крылья плотно прилегают друг к другу.
Я встречаюсь взглядом с Вейном. Он все еще сжимает в руке стакан. Если ктонибудь из них пошлет меня на хуй…
Вейн взбалтывает остатки ликера в стакане, затем ставит его обратно на стол. Он подходит ко мне, берет меня за руку и опускается на колени.
Он целомудренно целует костяшки моих пальцев и говорит:
– Как прикажет королева.
Я оглядываю комнату и вижу четверых мужчин, стоящих передо мной на коленях. Я люблю их, каждого из них, по-своему, и они, в свою очередь, любят меня.
Мои порочные мужчины.
Все они – мои.
ЭПИЛОГ
Рок
Заходящее солнце отбрасывает лучи света в гостиную по левому борту корабля. Это не тот корабль, на котором я прибыл, но он принадлежит королевскому флоту, и это действительно все, что имеет значение.
Стюард приносит мне свежую порцию жареного арахиса и ставит ее на стол рядом со мной.
– Что-нибудь еще, сэр? – спрашивает она.
Судя по моим новым карманным часам, мне скоро понадобится кровь, но это может подождать.
– Пока хватит и этого… – Я делаю паузу, чтобы вспомнить ее имя.
Она краснеет, сцепив руки за спиной, и отвечает:
– Миера.
– Великолепное имя. Могу я обратиться к вам лично, если мне что-то понадобится?
– Конечно.
– Оставь моих слуг в покое, – раздается
