не подвела… После я думала, что никогда… Никогда не смогу думать о нем так, чтобы не желать ему самого поганого, чего только можно. Но теперь, когда это «самое плохое» происходит с ним прямо на моих глазах… Когда и он, и я узнали, что нас обоих обманули, и сделал это самый близкий для Влада человек… Я не знаю…
— Мне повезло, что эти двое такие идиоты.
— Нет, это мне повезло, что на свете есть ты…
— Голубки, ехали бы вы и правда миловаться домой, в постельку. Только прежде пришли-ка мне, Мих, то видео, — Гринч смотрел весело и вообще теперь целиком и полностью походил на себя обычного — на смешливого парня с дикой вечнозеленой прической на голове, который и муху не обидит, даже если она насрет прямиком на его шевелюру, перепутав ее с травкой.
Но Миха теперь знал про этого человека больше и, может, потому видел, что в глубине его вроде бы веселых глаз плещется что-то темное и такое же глубокое, как та вода, в которой исключительно удобно прятать концы: бульк — и готово.
Интересно, что же их связывает с Княжичем, и у какой-такой братвы Гринч собрался брать кредит? Лихие девяностые, когда кровищи начинающие бизнесмены в малиновых пиджаках пролили столько, что страшно подумать? Лезть в это вот все точно не стоило. А значит, все-таки пора последовать общему совету и действительно перестать совать нос, куда не просят.
— Будешь экспертизу делать? — Миха взвесил в руке свой телефон. — Подлинная запись, не сомневайся. И анализы Ильзы на наркоту тоже настоящие, никаких подтасовок…
— Их мне тоже пришли.
— Зачем?
— А нехуй потому что! — ответил Гринч, потом помолчал задумчиво и вдруг вздернул вопросительно брови: — Или ты решил быть христосиком и всем все простить, а после еще и вторую щеку подставить?
— Я агностик. Так что не мой размерчик — быть христосиком-то. А про остальное Ильзе решать. Она же там — на том видео…
— Нет, тебе, Миш, — теперь Гринч был предельно, хирургически остро, на разрез, серьезен. — В старые добрые времена за такое Антошу вывезли бы в ближайший лесок, заставили вырыть себе могилку, а после в ней и прикопали бы. Корень-то много кого в свое время прикопал… Как говорится: бизнес, ничего личного. Но сейчас времена настали другие, цивилизованные. Теперь в лесок можно не ездить. Достаточно в сети грамотно информацией распорядиться.
— Хочешь опубликовать это видео?
— Я? Нет. Но, знаешь, вот просто чую, что уже к завтрашнему утру оно как-то само в сеть утечет. А после шум поднимется. Прокурорским шевелиться придется… Ну, даешь видос-то?
— Не хочу лезть вновь во все это, — тихо, но очень твердо сказала Ильза.
Миха глянул, кивнул, а после просто убрал телефон в карман. Гринч вздохнул, развел руками и отправился восвояси.
— Еще не хватало, чтобы Влад решил, что видео ты запостил, и открыл на тебя охотничий сезон, — глядя ему в спину, задумчиво сказала Ильза.
Миха было собрался возражать, отыгрывая героя без страха и упрека, но Ильза не дала, заговорив опять:
— Жизнь его и так по полной наказала. Понимаешь, Антона не жалко. Антон гнида. А вот Влад… Знаю его: по нему то, что сегодня вскрылось, сильно ударило.
— Еще тебе его жалеть не хватало! Справится. Большой мальчик-то… — проворчал Миха, не испытывая к Княжичу ни грамма жалости.
— У тебя просто детей нет, — возразила Ильза и тронула себя за плоский живот.
— Есть. Дочь. Васькой зовут. Тоже познакомлю. Но, как она недавно сама выразилась: она уже ребенок с вышедшим сроком годности. Взрослая уже совсем. Да и росла отдельно от меня — мы с ее мамой парой и не были никогда. Ну вот так получилось. Так что в чем-то ты, конечно, права: ребенок у меня хоть и есть, но как-то отцом по-настоящему побыть мне не довелось. А ведь, наверно, было бы неплохо обзавестись мелканом… Или даже парочкой… М-м-м… Как смотришь на то, чтобы помочь мне в этом деле?
Эпилог
Пять лет спустя
Янку укачало, и она блевала практически всю дорогу. Запертый в переноске кот Буржуй, видимо, в знак солидарности, занялся тем же, а потом еще и нассал — по салону машины пополз характерный запах.
В итоге вместо трех часов, про которые оптимистично врал навигатор, Миха до родного города и дома, в котором теперь жила со своим третьим мужем мать, ехал пять. Приходилось все время останавливаться: то писать, то какать; то кота и его переноску мыть из припасенной бутылки с водой, то Янку… Дочь, правда, не из бутылки, а нормально — в туалете на заправке. Но орала и вырывалась она почище кота с его когтищами:
— Не хочу к бабушке! Не хочу! И Буржуй все равно воняет!
— Ты же мечтала быть врачом, как папа, — возражал Миха, намывая Янке моську свежеисцарапанной котом рукой. — А в больнице, бывает, тоже не фиалками пахнет.
— Не хочу в больницу! Хочу моделью как мама!
— Неизвестно, что хуже, — проворчал Миха и вздохнул.
Вся эта поездка к бабушке, собственно, и превратилась в такой вот ад именно потому, что ехать пришлось без Ильзы. У нее образовались внезапные и, как и всегда, суперважные съемки, и она осталась, пообещав догнать не сильно таким раскладом довольных мужа и дочь чуть позднее — на Михином «туристе», на котором по первоначальному плану должен был ехать он сам, не мучаясь этим вот всем, а наслаждаясь дорогой. Ага! Как же!
Миха было засомневался, что Ильза справится с его тяжелым и не сказать, что сильно маневренным агрегатом, но та отвесила ему смешливый щелбан, развеселив этим Янку, и вопрос решился сам собой: Миха сел за руль машины, заранее загруженной всем нужным для жизни в чужом доме человеческой девочки четырех лет от роду и беспородного, но очень вредного кота, и отправился в путь… Который очень быстро вымотал ему все нервы.
Вот почему, когда Ильза рядом, и Янку не укачивает, и Буржуй становится не демоном в кошачьем обличии, а пуховой урчащей няшей? Нет, понятно, что она его кормит, но ведь и Миха тоже иногда…
Ладно. Ничего. Главное дожить до того момента, как удастся сдать дочь и животное на руки бабушке, потому что потом… Ах, какие же крутейшие откроются после перспективы!
Подумав о них, Миха даже потянулся сладко и предвкушающе: отпуск! Вдвоем! На мотоцикле! По не раз оговоренному, тщательно спланированному маршруту с уже забронированными номерами в отельчиках и даже ужинами в хороших ресторанах,
