Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Неправильно это, – вновь перебил купца Валентин. – Пора с таким положением покончить. Прозоровы только зерном торгуют, а у Митряевых еще всяких дел полно. Я вам обещаю, Гурьян Гурьяныч, что как только стану главой митряевского торгового дома, то сразу всю торговлю зерном сверну, а деньги высвободившиеся в другие дела перенаправлю. А в доказательство… вот что я сделаю. – Валентин присел к столу, пододвинул к себе бумагу и начал писать: «Обязательство. Сим обязуюсь никогда не покупать и не продавать хлебное и иное злачное зерно там, где покупает и продает Гурьян Прозоров и его прямые потомки. Михайла Митряев».
Закончив писать, он достал из кармана свою печатку и пошарил глазами по столу в поисках сургуча. Гурьян Гурьяныч, сообразив, что он ищет, протянул ему небольшой темный цилиндрик и горящую свечу. Растопив сургуч, Валентин накапал небольшую лужицу под своей подписью и притиснул печатку. На застывающем сургуче отпечатались три буквы «М» в овале. Дождавшись, пока сургуч застынет окончательно, Валентин для порядка подул на него и протянул бумагу Прозорову. Тот внимательно прочитал ее, сравнил оттиск на сургуче с клеймом на слитке и хмыкнул:
– Гм-м… Две буквы «М» – это Михайла Митряев. А третья?
– Для красоты. Или для большей значимости…
Прозоров вновь хмыкнул:
– Гм-м… И много у тебя серебра?
– Пока на несколько таких слитков только и набралось, – постаравшись изобразить задушевную откровенность, посетовал Валентин.
– Ничего, еще повезет, – успокоил его Прозоров. Он положил перед ним еще один лист бумаги. – Ты пиши прошение в гильдию, Михайла. Быть тебе вскорости почтенным ярославским купцом. Я тебе в том ручаюсь.
После того как удалось заполучить в союзники самого Прозорова, Валентин поневоле впал в состояние, близкое к эйфории. Все проблемы, страхи, сомнения стали казаться не то чтобы мелкими и несерьезными, как раз наоборот, но свои силы, проницательность, понимание человеческой натуры, везение и удача наконец вдруг выросли в его собственных глазах, достигнув размеров почти титанических. В душе поселилась спокойная уверенность в том, что все запланированное у него получится – и добиться серьезного положения в здешнем обществе удастся, и рыбасоидов разыскать, и вернуть себе потерянный браслет.
Иван Альба заявился к ним поздним вечером, когда Валентин уже и перестал ждать его. Позднего визитера впустил в дом дядька Кондрат.
– Доброго здоровья тебе, благородный дон, – приветствовал Валентин гостя, с интересом разглядывавшего убогую обстановку нынешнего Валентинова жилища. Заметив этот взгляд, Валентин счел нужным дать гостю пояснение:
– Это временное жилище. Скоро мы съедем отсюда.
Дон Альба огляделся и лишь после этого ответил хозяину:
– Приветствую тебя, Михайла. Зачем звал?
– Хотел поблагодарить, – слукавил Валентин. – Если б не твое заступничество тогда в конторе у Дика Ричардсона, то стали бы мы с Силой добычей чертовых англичан. Тебе это происшествие никак не повредило?
– Н-нет… – Испанец пожал плечами. – Я всего лишь перестал после этого ходить к Ричардсону. Но, как я понимаю, вас там тоже не было. Значит, я ничего не потерял. – Говорил он по-русски бегло, не запинаясь, хотя и с заметным испанским акцентом.
– Точно, – подтвердил Валентин. – Нам там больше побывать не удалось. Хотя, думаю, надо бы навестить Дика и вернуть ему должок.
– Что ж, это правильно, – согласился с ним дон Альба.
– Ты вот удивился, что я в таком убогом доме живу… – Испанец из вежливости собрался было возразить хозяину, но Валентин остановил его движением руки: – Не возражай, я видел твой взгляд. И я с тобой согласен, домик действительно убогий. И в том, что я здесь оказался, есть часть вины и Дика Ричардсона. Дело в том, что я вынужден прятаться от своего отчима, мечтающего покончить со мной. Причем сделать это он хочет изощренно, так, чтобы моя смерть была приписана либо несчастному случаю, либо еще какой-нибудь случайной оказии. Дик же действовал по договоренности с ним. Ты избавил меня тогда от Дика, но я тут же угодил в лапы присных моего отчима. К счастью, мне удалось бежать с помощью моих друзей. И теперь я вынужден скрываться. Но в ближайшее время все должно разрешиться в мою пользу.
– Надеюсь на это, – весьма учтиво заметил благородный дон.
Теперь, когда со вступительной частью разговора было покончено, Валентин решил, что настала пора перейти к самой сути их беседы.
– Я принадлежу к одному из самых богатых купеческих родов Ярославля. Но, как видишь, разногласия с отчимом… Короче говоря, я со своими друзьями начал новое дело. И хочу спросить у тебя, Иван Альба, не считаешь ли ты для себя зазорным служить не верховному государю, не своему сюзерену, а купцам и купеческому делу?
Задавая этот вопрос, Валентин ожидал услышать либо «да», либо «нет», а уж если испанец даст свое согласие на службу, то тогда он намеревался расспросить его, чтобы поближе познакомиться с «анкетой» нового «сотрудника». Но расспрашивать не пришлось, ибо испанец, не давая прямого ответа на поставленный вопрос, начал рассказывать о себе.
– Я отпрыск древнего и славного кастильского рода. Правда, принадлежу к младшей его ветви, не уступающей старшей в доблести и геройстве, но значительно уступающей в богатстве.
Я был еще младше тебя, Михайла, когда отправился на службу в Новый Свет. Естественно, я хотел и разбогатеть, и поддержать славу своего рода геройскими поступками и свершениями. Что же я там увидел? Подлость и мародерство. Благородные дворяне именем Великого Белого Государя грабили и убивали. Они уничтожали великие государства, созданные нашими предшественниками, и расхищали их богатства. Они убивали местных жителей, восстанавливая их против нас. Для того чтобы прославиться и разбогатеть ныне в Новом Свете, надо стать предателем, изувером и грабителем. «Почему?» – спросил я себя. «Потому что всем в Новом Свете заправляют сейчас чертовы еретики», – нашелся ответ. («Точь-в-точь как у нас рыбасоиды», – подумал Валентин.) Тайные или явные. И там с ними не разобраться. Слишком много их, и слишком далеко Великий Белый Государь. Я вернулся на родину, поняв, что борьбу с еретиками надо начинать у себя дома. Я сражался с ними во Франции, Фландрии и Германии. И безуспешно. Взамен каждого убитого еретика встают трое, а то и пятеро. «Почему?» – вновь спросил я и не нашел ответа. А когда я задал этот вопрос своему отцу, то получил совет. «Что-то странное происходит в этом мире, Иван, – сказал он. – Боюсь, что здесь нам не разобраться. Поезжай-ка ты на Русь, туда, где восседает на троне Великий Белый Государь, туда, откуда прибыл в Испанию наш родоначальник, туда, откуда произошли все благородные семейства Европы. Может быть, там, вблизи, тебе и удастся разглядеть первопричину всей этой смуты».
И я приехал на Русь, мою историческую прародину. И что же я увидел? Великий Белый Государь, совсем еще мальчишка, сбежал из своей столицы и живет в путевом дворце, в провинции, окруженный все теми же еретиками. У вас их зовут жидовствующими. Гибнет Великая Мировая Империя, а он, хозяин всего мира, выделил себе, как какому-нибудь мелкому княжонку, опричный удел, отдав все остальное в управление Боярской думе, назвав это Земством. В Думе же без государя, без его твердой руки – разброд и шатание. Война с еретиками в Европе ведется из рук вон. Кому служить? Земству? Вступить в земское войско и отправиться в Европу бить еретиков? Это я уже проходил. Вступить в новое войско, набираемое молодым царем? Это значит самому стать еретиком. – Иван Альба покачал головой, состроив грустную мину, отчего его нафабренные усищи опустились книзу. – Вернуться домой? Не знаю… Что я скажу своему отцу? – Он сделал небольшую паузу, будто действительно раздумывая над этим сакраментальным вопросом. – Ты еще очень молод, Михайла, а мне уже почти тридцать. И я не знаю ни кому служить, ни во что верить.
– Верь Господину нашему Иисусу Христу, – с показной набожностью заявил Валентин и перекрестился.
– Только это и остается, – грустно улыбнувшись, сказал испанец. – Но еретики говорят то же самое. – Он вновь усмехнулся. – Я буду тебе служить, Михайла. И надеюсь, что ты не обманешь моих надежд.
Во время этой пространной речи Валентин несколько раз порывался задать уточняющие вопросы, но вовремя останавливал себя. Многое из того, что рассказал ему испанский кабальеро, показалось странным, не соответствующим его представлениям и знаниям о мире шестнадцатого века. В конце концов, решил он для себя, человек, проживший в этом мире тридцать лет, знает о нем все-таки поболе, чем он, обитающий здесь всего несколько месяцев. Да и его личный опыт, приобретенный здесь, свидетельствовал о том, что с историей, как ее понимают в двадцать первом веке, не все в порядке. Но главным было все-таки другое. В лице Ивана Альбы он приобретал не просто опытного человека с немалым боевым опытом, а принципиального противника всего, что связано с опричным порядком. «А это огромный плюс, – рассуждал Валентин. – Во-первых, браслет находится у опричников. Во-вторых, главный признак нахождения рыбасоидов в каждом историческом эпизоде, как учил меня Лобов, – это ситуация гражданской войны. А тут… Опричнина, земщина, жидовствующие… Гражданская война еще не началась, но вот-вот… Если и искать рыбасоидов, то в окружении молодого царя, в Александровской слободе. Вот там и будем искать. И Иван Альба будет мне в том хорошим помощником».
- Край - Виктор Строгальщиков - Альтернативная история
- Шведский стол - Михаил Алексеевич Ланцов - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Золото Соломона - Нил Стивенсон - Альтернативная история
- Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены - Роберт Хайнлайн - Альтернативная история
- Боевой расчет «попаданца» - Вадим Полищук - Альтернативная история
- Авиатор: назад в СССР 8 (СИ) - Михаил Дорин - Попаданцы / Альтернативная история
- ПЕРЕКРЕСТОК - Петр Хомяков - Альтернативная история
- Накануне (СИ) - Кротов Сергей Владимирович - Альтернативная история
- Право на власть - Дмитрий Светлов - Альтернативная история