Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне известен даже способ, каким указанный гражданин намерен совершить данное злодеяние – введение мне под кожу смертельной дозы инъекции.
Надеюсь, это заявление не будет оставлено вами без внимания. Даже если вам не удастся остановить эту беду, прошу вас предотвратить последующие беды ради жизни и судьбы моего сына…» – перечитал Борис и поставил дату: «20 марта 1966 года».
Он вложил исписанные листы в конверт, на котором вывел крупными буквами: «В прокуратуру…»Через некоторое время Борис, к своему удивлению, почувствовал, что его страх исчез. Он уступил место задумчивому спокойствию, рассыпался на тысячи мелких пылинок, осел на землю и был смыт снегами и дождем. Казалось, он ушел, чтобы не возвращаться никогда…
Но он вернулся.
Сырым, моросящим апрельским утром Борис проснулся от того, что давно забытый ледяной ужас скользнул в сердце змеей. Бескровная рептилия свернулась в груди дрожащей пружиной, готовой единственным смертоносным движением разорвать плоть на куски.
Борис рывком сел в кровати и с тревогой огляделся по сторонам. Маленький Вадим гулил в своей кроватке и тянул ручонки навстречу тусклому апрельскому дню. Галинка собиралась на суточное дежурство в больницу. Она посмотрела на Бориса, словно вдруг разглядела в нем что-то пугающе-новое, и спросила с беспокойством:
– Что-то случилось?.. С тобой все в порядке, Боря?
– Я… Я не знаю, – ответил он, поежившись, как от стужи. – Мне почему-то… тревожно.
Галинка села на кровать и положила ладонь ему на лоб.
– Опять болит голова?
– Нет. Не болит. Когда ты придешь?
Она взглянула на него с укоризной:
– Я же на сутки, Боря. Завтра утром…
– Не уходи! – Он вдруг схватил с жаром ее руку и прижал к груди. – Все повторяется. И круг не разорван.
Она мягко высвободила руку, встала и расправила оборки на платье:
– Глупости. Завтрак на плите, Боря. Погуляешь с Вадькой – смени пеленки. И не забудь: кормление через каждые три часа. Молочко – в холодильнике. Бутылочку грей в кастрюльке с горячей водой. Капни на руку – температура молока должна быть чуть ниже температуры тела.Весь день Борис не находил себе места. Он метался по комнате, с беспокойством выглядывал в окно, словно надеясь кого-то разглядеть в дождливой серости двора, потом неожиданно замирал, сидя на стуле и уставившись в одну точку, и опять вскакивал, и опять замирал.
В два часа дня сухо затрещал телефон. Стараясь унять противную дрожь, Борис снял трубку и хрипло простонал:
– Слушаю.
Звонили из Дворца пионеров.
– Борис Максудович! Вы помните, что завтра со своими воспитанниками встречаете рассвет на плотине имени Джалиля?
– Что-о? – прохрипел Борис и чуть не выронил трубку. – Какой рассвет?
– Утренний… – невозмутимо ответили на том конце провода. – У вас занятие «Пионерская зорька».
– На плотине? – с ужасом уточнил Боря.
– Имени Мусы Джалиля, – подтвердила трубка.
– А почему… именно на плотине?
В телефоне кто-то укоризненно хрюкнул.
– Странный вопрос. У вас по плану – «Литературный рассвет, прославляющий труд советского народа».
– Я… Я не могу, – растерянно пробормотал Борис. – Простите, что не предупредил заранее… У меня жена на суточном дежурстве, и некому остаться с ребенком. С трехмесячным ребенком…
– Жаль, Борис Максудович, – холодно резюмировала трубка, – что вы так легкомысленно относитесь к своим непосредственным обязанностям.
– Еще раз – простите… – промямлил Боря. – В другой раз – обязательно!
– Другого раза может и не быть, – зловеще отрезали на том конце. – А пока… Пока придется просить об одолжении вашего коллегу Руслана Руслановича.
Ошеломленный Борис еще долго слушал короткие гудки, потом медленно положил трубку на рычаг и прошептал:
– Рассвет на дамбе. Руслан Русланович…
Следующий час он безуспешно набирал подряд все известные ему номера телефонов Дворца пионеров.
– Не ходите на плотину! – кричал он в равнодушную череду долгих гудков. – Не ходите с детьми на плотину!В три часа пришел из школы Николай. Не раздеваясь, он съел холодный обед, побросал в сумку книги и опять направился к выходу.
– Коля! – в отчаянии закричал Борис. – Прошу тебя: останься с Вадимом хотя бы на пару часов! Мне нужно съездить на работу.
Тот равнодушно скользнул взглядом по сгорбленно-молящей фигуре отчима и пожал плечами:
– Я не могу. Простите, что не предупредил заранее… Я сегодня ночую у отца. У меня, знаете ли, есть настоящий отец.
И он хлопнул дверью.Через полчаса расплакался Вадим. Он кричал без остановки, почти не делая пауз для того, чтобы набрать воздуха в крохотные легкие. Борис сбился с ног, пытаясь успокоить ребенка. Он бегал с ним по комнате, укачивая на руках, тыкал соску, тряс погремушкой, снова укачивал – мальчик не желал затихать и снова и снова заходился криком.
В шесть часов вечера Вадим замолчал так же внезапно, как и заплакал. Он пососал молока из бутылочки и заснул, сжимая в ручонке погремушку. Борис рухнул на стул и в изнеможении откинулся на спинку.
За окном протяжно завыло небо. Серые капли заколотили в стекло, прилипая к нему и не скатываясь вниз, словно были сделаны из пластилина. Борис тяжело встал, доплелся до кухни, включил газ и с трудом взгромоздил на плиту полный чайник. Гудение конфорки подействовало на него успокаивающе, и Борис стал клевать носом. Через пять минут он уже спал за кухонным столом, уронив голову на руки.
Проваливаясь в тревожное и тягостное беспамятство, он знал, что увидит ее . В той же нелепой вязаной кофте и широкой юбке с поддетыми хлопчатобумажными шароварами, что были на ней тогда, в мертвой, запертой комнате безмолвного архива. Старуха-уборщица появилась из ниоткуда с неизменным ведром и половой тряпкой в руках. Она опять даже не взглянула на Бориса, спокойно прибираясь на его кухне и продолжая разговор с невидимым третьим собеседником.
– Его имя и его книги никто не вспомнит… – насмешливо озвучила она давнишнюю отчаянную Борину мысль. – А его собственное место – на кладбище!.. – И старуха затряслась в безудержном хохоте. – На кладбище! – повторила она, будто одно только это слово наполняло ее неописуемой радостью. – А то где же! И того не знает, дурачок, что он давно уже там! – Старуха внезапно перестала смеяться и закончила прежним ворчливым тоном: – Ему на кладбище надо, а он сидит здесь, штаны протирает!..
Произнеся эту новую зловещую околесицу, уборщица стала быстро таять в воздухе с глухим, горячим шипением. Она превратилась в пар, заполнив собой всю кухню, клубясь над плитой и поднимаясь к самому потолку.(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина - Ужасы и Мистика
- Серебряный крест - Елена Садыкова - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Черная книга смерти - Гордон Далквист - Ужасы и Мистика
- Моё! - Роберт МакКаммон - Ужасы и Мистика
- Тонкий Человек - Дубинина Александровна - Ужасы и Мистика
- Король в Желтом - Роберт Уильям Чамберс - Разное / Ужасы и Мистика
- Твои карие глаза - Валерий Цвет - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Вкус заката - Елена Логунова - Ужасы и Мистика