Лирия говорила, Яридин сбросила с себя дорожное одеяние и осталась совершенно голой. На ее теле я не увидел ни одной раны, если не считать двух шрамов на шее. Свою монету Яридин носила на шее, на серебряной цепочке. Ее тело, похожее на змеиное, слегка светилось, и хотя я уже стал призраком, я все еще оставался мужчиной. Какие-то желания остаются у тебя и после смерти, а красота – это всегда красота, хоть мертвая, хоть живая.
Я – возможно, слишком внимательно – следил за тем, как Яридин изящно заходит в водоворот. Он оказался глубже, чем я думал. Яридин беззвучно погрузилась в него, и Лирия жестом приказала мне сделать то же самое.
– С тобой ничего не случится, Келтро. Путешествовать по водоворотам – великая честь, и ее удостаиваются немногие.
– Честь, говоришь? – ответил я, глядя на рябь на серой поверхности воды. Вода была мутной, непрозрачной. И все-таки я стащил с себя сорочку и неловко замер, сжимая одной рукой свою половину монеты, а другой… другие части тела.
– Иди вперед, а я – за тобой, – сказала Лирия.
Я погрузил в воду палец ноги; эта ванна вызывала у меня серьезные подозрения, но я знал, что выбора у меня нет. Вода была холодной, даже для призрака, и я задрожал, стоя на бортике ванны. Я осторожно спустился в воду, но как только мои пальцы разжали медь, Никс всосал меня и потащил вниз.
Напор воды поглотил меня, словно я сам превратился в воду. Река была обжигающе холодной – и громкой. Кроме бульканья и постоянного рева воды я снова услышал бесчисленное множество голосов – они доносились из пещеры под Никсом. Они звучали зло, нетерпеливо. Это были голоса людей, попавших в ловушку.
Не успел я подумать о них, как снова вылетел в воздух. Я не задыхался, нет, но все равно отчаянно мечтал вырваться из обволакивающей черной воды. Мои руки пытались ухватить пустоту, пока наконец не почувствовали под собой изгибающиеся края металла. Я вцепился в бортик и подтянулся, а затем, проморгавшись, обнаружил, что нахожусь в комнате, очень похожей на ту, которую я только что покинул.
Поначалу я решил, что это фокус – и принял теплую улыбку Яридин за насмешку. Но затем я увидел, что за дверью проходит тоннель и он ведет в большой зал, напоминающий пещеру.
– Келтро Базальт, добро пожаловать в Катра-Рассан, Перевернутый Собор. Для краткости можешь назвать его просто собор, – сказала Яридин.
Вода Никса вылилась из моих ушей, и я услышал рев голосов и шум.
У меня за спиной раздался еще один всплеск, и я отошел в сторону, пропуская Лирию, на которой тоже не было ничего, кроме цепочки с монетой. Она вышла из ванны. Из водоворота.
Яридин протянула сестре халат – точно такой же, как и тот, который они оставили на Просторах, а затем выдала мне другой, серый.
– Я думал, он будет красным.
– Ты – не один из нас, Келтро, – с усмешкой сказала Лирия. – Пока.
– Ну и ладно, – ответил я чуть жестче, чем собирался. – Красный мне не идет.
Яридин отвлекла меня, постучав по белому перу, вышитому на груди. Я коснулся его пальцем и слегка разозлился на то, что не могу почувствовать выпуклость серебряных нитей. Было приятно надеть его по праву, ощущать, что оно рядом, вышито на том месте, под которым должно быть мое сердце. Я понял, что проминаю пары своей ладони монетой, повесил ее на свою изуродованную шею и пожалел о том, что у меня такая зияющая ножевая рана, а не маленькие шрамы, как у Лирии и Яридин.
Сестры обладали раздражающей способностью угадывать мои мысли. Лирия высказала их вслух.
– Гордись своими ранами, брат. Именно они сделали тебя мертвецом.
– Если бы нас не вырастили в Церкви Сеша, то, скорее всего, у нас были бы такие же.
– Или хуже.
– Идем.
Будь я жив, я бы шею себе свернул, целый день переводя взгляд с одной сестры на другую. Они говорили так, словно перебрасывались мячом, а я стоял у края площадки, пытаясь вести счет.
Я позволил им вести меня, и мы вышли из тоннеля в огромную, вырубленную в камне пещеру с окнами, дверьми и дорожками. Эти стены сходились в точку где-то далеко внизу, и я понял, почему это место назначается Перевернутый Собор. Я задрал голову и увидел, что крыша могла быть полом собора. Она находилась футах в двухстах над нами и была покрыта плиткой, похожей на брусчатку. У собора даже были огромные трансепты, которые переходили в длинные камеры, расположенные под улицами. Похоже, что в городе, где полно небоскребов, не только Хорикс решила строить, двигаясь не вверх, а вниз.
По галереям и мостикам из камня и темного дерева и по уровням под нами текли реки призраков и живых – красные и сверкающе-голубые. Я увидел призраков всех видов и рас, и все они с гордостью носили белые перья. Я увидел проповедников, вокруг которых собрались толпы слушателей. Я увидел своего рода рынок, где продавались товары, которые пригодились бы только стороннику культа. Наверняка там были запасные плащи и свитки, посвященные Сешу. Я увидел и пищу для живых приверженцев Культа Сеша, но здесь таких были сотни, а мертвецов – тысячи. И, что самое важное, я увидел, что я не один. Здесь были не только перерезанные глотки, но и такие раны, которые я вообще не мог себе представить. Некоторые из призраков опирались на костыли или трости, другие сидели в креслах на колесах.
Я решил сразу перейти к сути дела. Мне хотелось получить ответы на свои вопросы, и я решил, что настал самый подходящий момент.
– Сколько людей знают про собор? Насколько я понимаю, император и его дочь не в их числе?
Сестры, встав по бокам от меня, заговорили по очереди.
– Нет. Несколько счастливчиков. Самые уважаемые члены церкви.
– Среди них несколько сереков, много аристократов и люди из Палаты Великого Строителя.
– И ты, Келтро.
– Большинство считает, что мы прячемся в подвалах или в старых склепах. Когда-то так и было. Мы сто лет строили Катра-Рассан, и начали задолго до того, как нас изгнали из центра города.
Я с интересом разглядывал переходы и здания, которые они соединяли. Возможно, во мне проснулся вор, но я вдруг кое-что понял.
– Тут нет охраны, – сказал я.
– Есть, но только у дверей и в тех местах, доступ к которым есть только у более просвещенных.
Я указал на них пальцем.
– У таких, как вы?
Яридин и Лирия с гордостью переглянулись.
– Келтро, – сказала Лирия. – Мы были в церкви с рождения и до тридцатилетнего возраста, и еще четыреста лет после того, как пошли под нож.
– Здесь немного тех, кто столь же просвещен, как мы. Возглавлять церковь – честь для нас.
Лирия подняла палец, прежде чем я успел спросить о чем-то другом. Каждый ответ порождал еще два вопроса, и моя голова уже была готова лопнуть. Передо мной стояли лидеры Культа Сеша, и ближайший солдат сейчас надевал на себя плащ в комнате с водоворотом. Будь у меня оружие, именно доверие Лирии ко мне остановило бы меня. Ну еще и жгучее любопытство.
– Об этом позже, Келтро. А сейчас иди с нами. Мы подготовили тебе встречу.
– Подарок, если угодно.
– За то, что ты нам доверился.
– Как это мило, – сказал я, думая о том, какой именно подарок они припасли для меня. Наверняка это не Острый. Возможно, красивый новый шарф.
Сестры повели меня наверх по вырезанной из одной каменной глыбы спиральной лестнице, которая обвивались вокруг внутренней части перевернутого шпиля. Толпы расступались перед нами, почтительно кивая, кланяясь и при каждой возможности говоря мне: «Добро пожаловать! Добро пожаловать!» Сестрам они говорили: «Слава Сешу», на что, очевидно, полагалось отвечать «При жизни и после смерти». Когда мы добрались до толстой круглой двери, эти слова мне уже страшно надоели. Легко прикоснувшись к двери, сестры открыли ее, и мы оказались в длинном зале с низким потолком. Здесь были четверо охранников в латных доспехах и красной одежде. В зале ярко светили фонари, но в фонарях горел не огонь, а что-то трепыхающееся в клетках из чугуна и матового стекла.
В юности я не раз сидел в разных камерах и поэтому тюрьмы распознавал с одного взгляда; они всегда вызывали у меня зуд, и, похоже, он остался со мной и после смерти. Особенно долго я сидел в Сараке, в подземелье «Дунронг», а все потому, что сломал руку вскоре после того, как меня туда
