врагами — я же её даже не увидел!
Эта несправедливость травмирует меня до глубины души. Хочу лично стирать обидчиков в порошок, и как можно скорее!!!
— Я так скучала, любимый мой, дорогой! — плача шептала мама. А… отец? Ну да, скорее всего отец, нежно гладил её по рыжим волосам и покрывал лоб поцелуями.
Это ты молодец, конечно, папаша. Знаешь, как обращаться с женщиной в стрессе.
Но мне-то интересней, где ты всё это время пропадал?
И тут мать, оторвавшаяся от отца чтобы вытереть слёзы, обратила внимание на люстру.
На висящую на ней руку, кровь с которой капала прямо на меня. М-м, тёпленькая.
— Сынок! — вскрикнула она, тут же делая взмах ручкой. Руку как ветром сдуло.
И люстру. Со звоном она впечаталась в стену, погружая комнату во тьму.
— Ну вот, теперь без света будем жить. — вздохнул отец. Мне даже зрение не понадобилось, чтобы понять — улыбается, гад.
— Ну уж нет! Тут мы жить точно не будем. Это травмирует детскую психику сына. Уезжаем сейчас же!
— Кстати, а что вы вообще тут делаете? Если бы не связь душ, я бы вас и не нашёл…
— Живём.
— А квартира?..
— Взорвалась.
Ай да мама! Ай да мастер ёмких и кратких ответов! В темноте послышалось шуршание. Отец, похоже, в задумчивости чешет репу.
— Ауа! — издал я победный клич. Ибо нечего всяким уродам лезть к моей семье!
Подрасту немного, разовью резонанс с Заклинанием, и сам смогу раздать на орехи всем злопыхателям.
Правда, кое-что мне пока сильно не нравится. Заклинание ведь будет развиваться в прямой зависимости от моих действий. И от ситуаций, в которые я попадаю.
Буду я расти как маг — и Заклинание будет творить чары, помогающие мне с этим.
Буду расти как воин — Заклинание усилит моё тело, скорее всего поможет мне обучиться рунному делу и зачарованиям, или чему там воины учатся…
Но пока, по результатам месяца жизни, я расту только как человек, пытающийся скрыться от всяких чертей и дурацких проверок. А Великое Сокрытие — далеко не рядовое заклинание.
Оно явно повлияет на развитие дара.
А ещё оно уже повлияло на мой желудок. Мама — сиську! Срочно и надолго! Папаша пусть в очередь встаёт, ибо не заслужил.
* * *
— Это братья Ножевые были. — на ходу выдавал базу по произошедшему отец, пока мы быстро шагали куда-то по улице. — Я, когда вы вышли, головы их порассматривал. Знакомые рожи, ага!
— Дима, ну не при ребёнке же!
Отец хохотнул.
— А чего не при ребёнке? Пусть с ранних лет перенимает опыт оперативного обследования тел. Дай-ка я подержу пацана! Эх, родной мой!
Родители шли явно навеселе, хоть и трезвые. Хозяину отеля пришлось отдать круглую сумму за сломанную дверь. И за молчание. Но зато теперь мама с папой шагали по улице, всё вокруг розовело в закатных лучах.
Кругленькая сумма у отца, к счастью, нашлась. Это обнадёживает. Бедность ещё никому не шла на пользу.
А посланные неведомо кем убийцы… Ну, будем считать, что они куда-то делись. Не будем о грустном.
Мама с удовольствием передала меня в руки отца. Если она держала меня тепло и нежно, так, что я чувствовал спокойное умиротворение, то отец — другое дело.
Его ладони оказались шершавыми, натруженными… А может быть даже привыкшими к оружию, знаю я такие мозоли. Но, когда он прижал моё тельце к широкой мощной груди, я ощутил спокойствие иного рода.
Уверенность, что, пока я не могу защищать себя сам, он за меня кому угодно пасть порвёт. Что всегда, когда нужно, придёт и наваляет всем обидчикам.
Кстати об этом. Где ты был-то, папаня?! Я стал агрессивно ухать и тыкать кулаками в грудь. Отвечай, когда тебя сын спрашивает!
Мне почему-то не ответили. А мама ничего не спрашивала — просто шла и умилённо улыбалась, глядя на нас с отцом.
Но спустя какое-то время всё-таки спросила:
— Дима, а куда мы теперь пойдём-то? Бестужевы меня теперь знать не желают, даже бумагу выдали — отказ от родства. У тебя родни, вроде, вовсе нет… Что теперь будет, Дима?!
Глаза мамы наполнились тревогой. Но и тут отец не подвёл — ответил, как и подобает главе семейства:
— Не переживай, Соня. Я всё устрою, доверься мне.
А затем добавил:
— Только сначала погуляем немного тут, по проспекту. Поглядим, нет ли за нами хвоста. А потом прокатимся до конспиративной квартирки. Я жил там в последние пару недель, пока разбирался с кое-какими московскими делами.
Немая пауза. Мама смотрит на отца. Отец, поняв, ЧТО только что сказал, вжимает голову в плечи.
— Так ты. Всё это время. Был! В Москве?!
Ну ты попал, мужчина! Щёки мамы поалели, глаза гневно сощурились, превратившись в два зелёных целеуказателя. Она стала надвигаться на отца.
Оп — валяющуюся неподалёку жестяную банку смяло в лепёшку.
Он сделал шаг назад. Ещё шаг. Я тоже строго глянул на него. Наверное, снизу вверх это не особо смотрится, но уж как умею.
Давай, мама, вытряси из него все его кровавые тайны!
— Дорогая, я всё объясню!
Помню, один мой друг говорил точно также, когда жена застала его в постели с парой тёмных эльфиек.
Ему тогда не помогло. Я уже говорил, что с возрастом все мои друзья… ну, закончились? Самыми разными путями.
— Уж потрудись! Ты был в Москве, знал, как мне плохо при родах — связь душ не даст соврать! — и за месяц в роддоме даже не навестил?!
— Но я же оплатил этот роддом, и квартиру купил, и…
— Квартиру. Мы. Купили. ПОПОЛАМ!!!
Споткнувшись о край газона, отец перестал отступать и мамин пальчик ткнулся ему в грудь… Ой, в меня прямо! Но за што?!
— Аууа!
Я улыбнулся маме и попытался помахать ручкой. И весь её гнев тут же испарился. Да и отец пришёл в себя, начав, наконец, оправдываться по существу.
Вот она, магия милого карапуза! Даже учиться не надо.
— Я в Москве всего пару недель. — твёрдо ответил Дмитрий, приобняв жену. — И приехал сюда срочно, как смог, услышав, как ты мучилась при родах, милая! Я и думал что сразу приеду к тебе, но меня задержали по работе.
Мама тяжело, но понимающе вздохнула.
— Неужели, в Москве опять кто-то призывает демонов?.. — спросила она, беря меня на руки. Вот, так всё-таки приятней. И грудь мягкая, удобно.
— Да если бы только призывали! — махнул рукой отец, зорко глядя по сторонам. Преследователей ищет — уж я такой взгляд легко узнаю. — Очередные придурки пытались организовать культ, девчонку какую-то
