подкидывать дрова в костер.
Рэтбоун прокашлялся и сказал:
– Заключим сделку. Ты и я. Доверие.
Не понимаю…
– Будет трудно. С зависимостью. – Он решительно направился ко мне. Сохраняя дистанцию, произнес: – Я готов рискнуть. А ты?
А я не могла ему отказать. Никогда не могла.
Он достал из кармана носовой платок, провел по моим губам, стирая липкий ягодный блеск.
– Все равно скоро исчезнет. – В подтверждение словам, Стивен наклонился и подарил долгий поцелуй.
На черном «Ниссане» под рок-хиты восьмидесятых Стивен барабанил пальцами по рулю, словно мы ездили так десятки раз. Салон заполнился ароматом моих духов: тяжелым, приторным.
Я опустила стекло. Вот бы высунуться в окно, навстречу ветру и огням города, но я сдержалась. Теперь это не в моем стиле.
Автомобиль затормозил у небоскреба. Двадцать девятый этаж. Вид на Голливуд. Несколько комнат. Спальня в теплых тонах. Я помнила все и вцепилась ногтями в обивку. Его влюбленные глаза. Мой счастливый смех.
До боли стиснула зубы.
– Все хорошо?
Я откинулась на спинку кресла. Вдох-выдох.
– Конечно. Не думала, что мы поедем к тебе.
– Новые воспоминания затмят старые. – Стивен толкнул дверцу, впуская в салон прохладу. – Идем?
Медленно кивнув, я подала ладонь. Надеюсь, он знает, что делает.
– Мы справимся. – Поймал в объятия, поцеловал в щеку.
Довериться. Как это сделать?
В лифте ярко горели лампочки. Спиной я прижималась к металлическим перилам и смотрела на стертые кнопки. «29» светилась, будто смеялась надо мной из прошлого – наивной фанаткой.
Стивен держал мою руку и насвистывал веселую мелодию. Он совсем не волновался? Дышал медленно, стоял ровно. Но часто дергал бровью.
– Приехали.
Я выпрыгнула из лифта. Зацепившись каблуками за ковер, приготовилась к падению. Стив успел поймать меня за локоть.
– Просто… задумалась, – пробормотала я.
Не говорить же ему, что мое сердце выстукивает похоронный марш.
Стивен долго, внимательно смотрел, а потом сказал:
– Ари, я понимаю. – Его пальцы переместились с моего локтя к запястью. – Можем поехать в ресторан. Или в кино. Или я могу отвезти тебя домой… – Недолгая пауза. – Только скажи.
Я уставилась на него. Ресторан? Кино? Мы идем в твою спальню, разве нет? Я иду доставить удовольствие в постели. Меня этому научили, меня ради этого сломали.
Или… он романтик! Он пригласил меня на свидание! Как я далека от подобного… На свидании разговаривают, флиртуют, становятся ближе.
«Я готов рискнуть. А ты?»
– Идем.
– Уверена?
– Идем!
Он открыл дверь. Родной запах: зеленые яблоки, дорогой мужской парфюм, сигаретный дым. Словно не было последних лет.
Пропустив меня в коридор, Стивен включил свет. До сих пор помню высокий порожек (удачно перешагнула), зеркало в приклеенных на скотч визитках, старый чехол гитары в углу…
Взгляд жег мне затылок. Готова поспорить, Стивен не вынимал из замка ключ: думал, что я сбегу.
Довериться. Значит, остаться. Я повесила куртку и села на пуфик, мечтая избавиться от тесных босоножек.
– Позволь мне.
В недоумении я проследила, как Рэтбоун закатал по локоть рукава, опустился на пол и дотронулся до моей щиколотки. От его прикосновений дыхание сбилось. Я наблюдала: мужские пальцы переместились выше, по внутренней стороне голени, к выемке под коленом.
– Что ты делаешь?
– Принцессам помогают снять обувь, – невозмутимо объяснил он.
Я перестала дышать. Низ живота приятно тянуло: губы Стивена коснулись колена. Сдержать бы стон. Я со свистом выдохнула, когда он подул на след от поцелуя. Свободная рука на бедре, задрала край платья. Хочет поиграть? Каблуком второй босоножки я провела вдоль его согнутой ноги и с восторгом отметила: скулы напряглись, пальцы замерли. Носком обуви я повела выше, поднимаясь к паху.
– Та-а-а-к… – протянул Стивен и убрал ладонь с моего бедра. – Принцесса должна быть хорошей девочкой.
– Необязательно.
– Ари…
Я, не останавливаясь, терлась о его тело.
– Ари… – повторил Стивен и расстегнул ремешок.
Босоножка с грохотом упала с правой ноги. Он медлил с левой. Погладил шпильку, будто оценивая.
– Чего ты ждешь? – Я плохо скрывала за усмешкой интерес.
– Больно, наверное, – сказал он и поставил мою ногу к себе выше колена: острая шпилька впилась в ткань его брюк. – Но я потерплю. – Обхватил голень, крепко стиснул, до красных следов на коже.
Горячий шепот, интимность момента, мы в коридоре… Мне нравится эта традиция. Я прикрыла глаза: его ладонь скоро окажется под моим платьем…
Но щелкнул ремешок.
– Вот и все, можно приступать к официальной части свидания!
Вторая босоножка свалилась на паркет.
Я открыла глаза, увидела довольного Стивена и захотела запустить в него своей обувью. Все музыканты такие жестокие?!
– Закрой глаза, Ари.
Шелк коснулся век. Стивен завязал концы повязки и провел по моему лицу – подушечки мозолистые от струн гитары. Скользнул ниже – по шее, плечам, рукам. Пока я вновь не успела раззадорить фантазию, он повел меня в неизвестном направлении.
Довериться. Душевно и физически.
Стивен снял повязку, и мне понадобилась минута, чтобы привыкнуть к полумраку. Свечи на полу, кровать усыпана лепестками красных роз, низкий журнальный столик на ворсистом ковре. Бокалы, бутылка минеральной воды и две тарелки, накрытые металлическими крышками на белой скатерти.
Я обрадовалась, что ужин пройдет не за обеденным столом: смогу касаться Стивена, быть максимально близко.
Мы сели на ковер, и Стив обнял меня за талию. Вероятно, он подумал о том же.
– Великолепно! – ахнула я. – Сюда бы подошло вино.
– Я не пью, – ответил Рэтбоун, и я нахмурилась. Раньше пил. – Купить тебе вино? – спросил с железом в голосе.
– Нет. – Я растерянно покачала головой. Что с ним? – Ты прав. Лучше сохранять трезвый рассудок, – Я нервно усмехнулась и подняла крышку. – Ты готовил?
– Заказал еду в ресторане, – честно признался он.
– А я надеялась, там яичница. – Я вспомнила наш первый ужин.
Стивен улыбнулся уголками губ и подал мне бокал:
– Принцесса, прошу.
– То «ангел», то «принцесса».
– Это не так банально, как «малыш» или «солнышко». Да, малыш?
Я скривилась, а Стив засмеялся.
– Да уж, лучше «ангел».
– Ты мой свет. – Он торжественно произнес: – За новое начало!
– За начало, – согласилась я, ударив по его бокалу своим.
Равиоли оказали вкусными, а поведение Стивена вызывало восторг. Он и раньше был внимательным, но я не чувствовала, что он воспринимает меня всерьез. Между нами стояло прошлое. Сейчас он, надеюсь, готов навсегда смириться с тайнами Ари Тешер.
– Я придурок. Извини меня. За все.
– Пожалуйста, оставь это. – Неуютно разговаривать по душам, непривычно. Я мяла салфетку и сильно краснела.
– Только
