Форма входа
Читем онлайн «Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента - Сергей Александрович Бережной
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
груз, и приобнял меня за плечи. Его заместитель посмотрела долгим грустным взглядом и сказала, что американец наверняка был уселся на диван и положил бы обутые ноги на этот столик, а русский… Я улыбнулся: американец априори не мог быть на стороне сражающейся Сирии, а что касается моего отказа, то пусть не сочтут его за невежливость: мы русские, мы воспитаны в уважении к людям и их традициям. Конечно, загнул и раздулся индюком, но распирала гордость: я и в этой малости поднял честь России еще на одну ступеньку. Виктор шепнул на ухо: вы сделали всё правильно.
Уже на выходе она протянула открытку с видом музея, улыбнулась виновато и сказала, что сейчас нет сувениров, но она обязательно приготовит их для следующей встречи. Она была красива той красотой зрелой женщины, ещё далёкой от увядания, но уже напитавшейся мудростью, глубиной знания жизни, флёром тайны, и я с трудом отвел взгляд: харам[82], нельзя так откровенно смотреть на женщину. И всё же достал из кармана апельсин, сорванный в нашем дворике, и протянул его ей со словами, что пусть этот янтарный плод, напитанный теплом солнца, будет символом цветов, которые я подарю ей в следующий раз.
Уже на выходе я обернулся: она стояла на том же месте и смотрела вслед.
2
В последний вечер разболелась рука так, что разогнало сон, а тут ещё ко всему прочему сводило рвущей болью простреленную челюсть. За все это время нахождения здесь я впервые разрешил себе отпустить подпругу и раскис. Я ловил себя на мысли, что не хочу возвращаться. Всё-таки на войне психологически проще и чище, а там, дома, до тошноты всё пропитано многоцветьем отношений, таких далёких от искренности.
Виктор просил написать обо всём, что я видел, и в его голосе слышалась неприкрытая мольба.
– Пусть все знают, что они делают с моей Сирией, с моим народом. Пусть ужас поселится в душах людских от зла, чинимого этими нелюдями. Напишите так, чтобы никому и никогда не захотелось брать в руки оружие. – Воспитание не позволяло ему переходить на «ты», и его подчеркнутая вежливость просто выводила из себя. – Понимаешь, за всю историю Сирии Господь миловал её от войн этнических и религиозных. Мы были всегда единым народом. Теперь меж нами рознь и недоверие: «Алавитов – в землю, христиан – на крест!» Но этого «бармалеям» мало – они также уничтожат лояльных Асаду суннитов и шиитов, исмаилитян и друзов, короче, всех, кто не с ними. Это как в России в Гражданскую – в каждом хуторе по своей шайке бандитов всех цветов. Во врагов записали вчерашних соседей, братьев и сестёр – мир перевернулся. Может быть, эта война образумит нас? – Виктор говорил ровным, без оттенков, голосом, но было видно, как его всего корёжит изнутри.
– Война нанесёт столько ран, что кровоточить будут ещё долгие годы, а то и десятилетия. Война, может быть, и санация нации, да только цена ей слишком высока. Я ненавижу войну и не думаю, что это единственное средство, чтобы образумиться, – тактично возразил я. – Да и потом, она прежде всего убивает правду, которая, оказывается, не нужна ни победителям, ни проигравшим.
Эх, Виктор, дорогой мой Виктор! Разве не написаны десятки и сотни книг против войны, но разум людской вновь и вновь захлёстывает ненависть. Из глаз его истекает боль, а под кожей осунувшегося лица перекатываются желваки. Вот уже скоро год, как он мотается вместе с группой по всей Сирии, показывает, рассказывает, расспрашивает, переводит. Говорит, а у самого порой голос рвётся звенящей струной. Через своё большое и доброе сердце он пропускает разрушенный до основания город, горящие глаза солдат и ополченцев, истерзанные тела пленных, женщин, детей и их отрезанные головы, отрубленные руки и ноги, вспоротые животы. Даже на мёртвых «идейная» оппозиция (оппозиция чего и чему?!) не забывает делать бизнес, изымая почки, печень, роговицы глаз. Впрочем, не у мёртвых – органы должны быть взяты у живых…
3
Виктор был в нашей группе до меня. Будет и после моего отъезда. Без него мы беспомощны, как слепые котята. Он блестяще знал русский – пословицы, поговорки, литературу, и не только классическую, фильмы, национальную культуру. Ещё бы – учеба в Союзе дала свои плоды. Не менее блестяще владел французским и английским. А ещё он был настоящим аристократом – вилка и нож, салфетка уголком закреплена в расстегнутом на одну пуговицу вороте рубашки, всегда свежей и выглаженной, степенность, деликатность, предельная выдержанность. Даже когда попадали в «замес» и до смерти оставалось всего ничего, он был спокоен, только бледность накрывала его породистое лицо. Удивительно, но никогда не видел его небритым. Вернулись затемно, грязные, промокшие, усталые – упасть бы да забыться, разбрелись по комнатам, чтобы собраться минут через двадцать. Максимум, что успевали, – так это душ принять и переодеться. Виктор же выходил чисто выбритым, в чистой рубашке, ни следа усталости. Марат рассказывал, что когда Виктора представляли ему в политуправлении сирийской армии, то попросили вернуть в целости и сохранности. Шутили, конечно: у войны своя рулетка.
4
Мы все остались живы – не стало только Марата. Живёт и шагает по планете его детище – «ANNA-NEWS», повзрослевшее, потерявшее свой юношеский задор и непосредственность, как-то остепенившееся, что ли. Конечно, «ANNA» стала другой, да иначе быть не могло. И не потому, что оно выработало свой ресурс, нет, просто изменились обстоятельства.
Желающих работать в «ANNA-NEWS» что тогда, что сейчас предостаточно. Не все выдерживали запредельный темп работы, спартанские условия, жёсткие требования Марата, но те, кто оставался, становились мастерами. Не стоит выделять кого-то особо – писал ведь не об агентстве вообще, а лишь о крохотном эпизоде из жизни Марата. Надо бы рассказать об Игоре Надыршине и Игоре Орженцове, о моих «отморозках» Диме и Виталике, о Саше Рычкове и многих других, но в другой раз. Лишь два слова о стоящих как бы особняком Александре Харченко и Сергее Шилове. Они появились в 2014-м, уже имея за плечами две самостоятельные поездки в Сирию. Отчаянные мальчишки, едва за двадцать, мы сначала не могли поверить в искренность их намерений работать с Маратом. И прежде всего сдерживало непонимание, зачем и почему они сами ездили в охваченную войной страну. Ну не верилось, что эти двое москвичей, не зная языка, обычаев, ситуации, просто бросились с головой в неизвестность – авось вынесет. Да они и сами толком не смогли объяснить зачем и почему.
И даже Марат, ничем не отличающийся от них по способности броситься сломя
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента - Сергей Александрович Бережной бесплатно.
Похожие на «Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента - Сергей Александрович Бережной книги
- Сотворение мира: Российская армия на Кавказе и Балканах глазами военного корреспондента - Виктор Литовкин - Военное
- Воспоминания комиссара-танкиста - Николай Андреевич Колосов - Биографии и Мемуары / Военное / Исторические приключения
- Четыре танкиста и собака - Януш Пшимановский - Военное
- Войска специального назначения Организации Варшавского договора (1917-2000) - Жак Бо - Прочая документальная литература
- Отряд специального назначения «Русь» - Александр Лебедев - Прочая документальная литература
- КГБ в Англии - Олег Царев - Военное
- Off-line интервью на Лаборатории Фантастики - Ник Горькавый - Прочая документальная литература
- Горький дым костров - Лев Квин - Прочая документальная литература
- Мозаика малых дел - Леонид Гиршович - Прочая документальная литература
- Снайпер в Афгане. Порванные души - Глеб Бобров - Прочая документальная литература
